Премьера «Щелкунчика» в Перми.

Новый год и Рождество – особые праздники. Светлые, уютные, традиционные, полные чудес и волшебства. Они дарят надежду на счастье и вечную жизнь души. Их с нетерпением ждут взрослые и дети, надеясь получить желанные подарки.

Таким роскошным новогодне-рождественским подарком для пермяков стала премьера «Щелкунчика», показанная в предпраздничные дни на сцене Театра оперы и балета имени П.И.Чайковского. Магом-волшебником, наколдовавшим оригинальную версию балета, стал главный балетмейстер театра Алексей Мирошниченко.

Со «Щелкунчиком» у Алексея особые отношения. Он сопровождает его всю творческую жизнь – от первых классов петербургского хореографического училища, когда будущий постановщик изображал мышей и солдатиков, до сцены Мариинского театра. Этот балет давно стал для него таким родным и близким. Ещё год назад Алексей увлечённо рассказывал о том, как он мечтает поставить своего «Щелкунчика». Нет, не новаторского с разными крутыми «прибамбасами», а милого, уютного, классически-традиционного и богато одетого в стиле той эпохи, когда он впервые был показан в Мариинском театре 6 декабря 1892 года.

Тот первый спектакль не был образцовым, как «Спящая красавица» и «Лебединое озеро». Он давно канул в вечность. Отдельные его шедевры, особенно «Вальс снежных хлопьев» Льва Иванова, по возможности пытался сохранить Королевский балет Великобритании. А в Берлине возобновлённую версию старинного спектакля показали знаток архивных записей Юрий Бурлака и Василий Медведев.

Всемирным бестселлером Рождества «Щелкунчик» стал после 1954 года, когда Джордж Баланчин показал свой вариант балета. Его киноверсию увидели все и сразу влюбились в этот балет, его чудесную музыку.

Сейчас в мире сценических редакций знаменитой партитуры Чайковского больше, чем игрушек на самой богато украшенной ёлке. «Щелкунчика» ставили мастера классики и лихие модернисты. Одни с уважением относились к партитуре композитора, другие в угоду собственным концепциям нещадно кромсали её. Каждый по-своему рассказывал рождественскую сказку Гофмана средствами танца. Джордж Баланчин, Джон Ноймайер, Морис Бежар, Марк Моррис, Метью Боурн, их менее знаменитые коллеги. Я выросла на добром, светлом «Щелкунчике» Василия Вайнонена, который мне дорог как воспоминание о детстве. А лучшей считаю редакцию Юрия Григоровича – его бесценный подарок Большому театру, сделанный более полувека назад…

Алексей Мирошниченко не стал мудрствовать, придумывая новую концепцию, как в случае с «Золушкой» Сергея Прокофьева. Он внимательно прочитал сказку Гофмана, первое либретто Петипа, вслушался в музыку Чайковского. И выстроил свой вариант рождественской сказки, вполне традиционный. Действие из Германии он перенёс в Петербург 1892 года, когда родился «Щелкунчик».

Всё в балете узнаваемо и достоверно. И решётка Летнего сада, и купол Казанского собора. Уличные торговцы, предлагающие товар, гости, спешащие на праздник в дом советника Штальбаума. Просто горожане, идущие по своим делам. Маленьким волшебным театриком восхищаются неискушённые прохожие, как в «Петрушке» Фокина–Бенуа. Темой театра, несовместимости сценической иллюзии с прозой жизни пронизан весь спектакль. Но небольшая пермская сцена, к сожалению, не позволяет рассмотреть любопытные жанровые зарисовки. Людей на сцене многовато. Этим часто страдает постановщик, очевидно, до сих пор мыслящий масштабами Мариинской сцены. Быть может, стоит «проредить» толпу, поставить перед каждым персонажем более точные режиссёрские задачи, что позволит зрителям полюбоваться историческими зарисовками…

Многолюдно и на празднике в доме Штальбаума – дети, родители, гости, слуги. Притом, что сцена по-старинному сильно заставлена мебелью, предметами быта, мало места остаётся для танцев. Художник Альона Пикалова тщательно, любовно, до мелочей и со знанием дела воспроизвела обстановку тех лет. В гостиной Штальбаумов старинныые игрушки, сервизы, посуда. На стенах – многочисленные картины в тяжёлых рамах. Маленькой героине Мари даже кажется, что один из портретов оживает, и изображённый на нём молодой офицер просит её о помощи…

Забавами детей и взрослых руководит Дроссельмейер. Он – не таинственный, двойственный гофмановский волшебник и мастер механических кукол-автоматов, которыми так увлекалась эпоха, а весёлый крёстный – добряк, приготовивший немало рождественских сюрпризов. В его любительском театрике родные Мари с удовольствием разыгрывают сюжет о принцессе Пирлипат и волшебном орехе Кракатук, менее известный, чем рассказ о «Щелкунчике».

…Обиженная людьми, злобная Мишильда и её сын, Король мышей, укусом превращают принцессу в чудовище. При помощи волшебного ореха Кракатук юноша возвращает ей красоту. Но ужасна мышиная месть. Красивого юношу они превращают в куклу Щелкунчика. Жестокая принцесса отворачивается от уродливого существа …

Эмоциональная Мари остро переживает увиденное. Дроссельмейер дарит ей деревянного большеротого Щелкунчика. В отличие от принцессы, девочка жалеет некрасивую игрушку, защищает её от насмешек друзей.

Мотивы сказки о принцессе Пирлипат, которую хореограф рассказал неуместной скороговоркой, не очень понятной зрителям, появляются в фантастическом сне Мари, как и другие события рождественского вечера. В сне героини, почти до конца ласковом и добром, нет места гофмановским фобиям и страхам. Даже мыши, эти существа подземелья и посланцы дьявольских сил, в постановке Мирошниченко – смешные, мохнатые, коротколапые и пузатые создания. Они забавно пресмыкаются перед Королём мышей, по-детски самоуверенно нападают на солдатиков, пытаясь, как у Гофмана, их сожрать или хотя бы попробовать на зуб. Бросая туфельку в Короля мышей, Мари отвлекает его от Щелкунчика, которому грозит гибель. Как в других редакциях балета, спасённый Щелкунчик превращается в Принца и приглашает девочку в сказочное путешествие.

Серебристые, сверкающие снежинки в длинных сероватых тютю и стильных головных уборах (художник по костюмам Татьяна Ногинова) скорее напоминают дорогие украшения с ёлки, чем настоящие снежные хлопья. Нет на сцене и привычного зимнего лесного пейзажа, словно вся сцена снежного вальса кружит по веткам огромной, щедро украшенной рождественской ёлки. Голоса женского хора сопровождают появление маленьких золотокрылых и златовласых ангелов в исполнении воспитанников младших классов пермского училища. Сегодня такие ангелы – скорее персонажи католического, чем православного Рождества. Но тут они так уместны!

Ангелы помогают героям во время снежной бури, указывают им дорогу в царство счастья и красоты. В волшебной повозке, которую везут неуклюжие, толстые белые медведи, Мари и Принц отправляются в Блюменбург (город цветов). Прибыв в волшебное царство, Принц приёмами старинной пантомимы рассказывает горожанам о своих злоключениях, благодарит Мари за спасение.

Город сладостей Конфитюренбург Мирошниченко преднамеренно заменил Блюменбургом, где в вечной гармонии с миром и природой живут влюблённые разных национальностей. Каждая из шести пар в танце проявляет черты национального характера. Любовь везде любовь, но поведение влюблённых столь разнообразно!

Горды и самолюбивы испанцы (А.Поистогова и М.Фадеев). Нежностью и духовной гармонией отличается восточная пара – их замечательно танцуют Е.Четверикова и Г.Еналдиев. Классический дуэт на пальцах с обилием акробатических поддержек получился таким чувственным и тонким! Задорна лихая русская пара в исполнении Е.Хватовой и А.Мишакова. Забавны, церемонно-учтивы влюблённые китайцы (Л.Гизатуллина и А.Омарбаев), танцующие очень виртуозно в быстрых темпах. Галантно за изысканной маркизой в пудреном парике ухаживает французский кавалер (Д.Толмазов). Маркизу очень изящно и стильно танцует прима театра Инна Билаш. Балерина такого ранга в маленькой сольной партии – раритет в наши дни. Итальянские страсти в духе грубоватой комедии дель арте демонстрируют в любовном дуэте Арлекин и Коломбина (К.Барбашева и Т.Товстюк).

Оживший райский сад напоминают танцовщицы в роскошных, несколько помпезных костюмах, похожих на цветы – розу, пион, лилию, лотос. Четыре танцовщика – «бутона» этих цветов – солируют в массовом вальсе цветов. Каждый из четырёх (О.Куликов, Н.Ланцев, Р.Тарханов, К.Макурин), судя по качеству их исполнения, мог бы претендовать на сольные партии. Но классические вариации есть только у главных героев Мари и Принца. Очень традиционные и трудные, без музыкальных купюр, что редко бывает.

Мари и Принц – магическая седьмая любовная пара Блюменбурга. Адажио героев с его мощными музыкальными кульминациями и тайными смыслами хореограф перенёс в конец огромного парадного дивертисмента о разноликости любви. Его эмоциональному воздействию особо способствует игра оркестра под руководством дирижёра Артёма Абашева.

Неожиданно и оригинально Мирошниченко решил финал этого адажио, выявляя драматический подтекст музыки. Принц бросает сердце к ногам Мари, предлагая навсегда остаться в стране вечной любви. Сомнения Мари мгновенно разрушают гармонию душ и иллюзию счастья. Меркнут цвета райского Блюменбурга (художник по свету Алексей Хорошев). В безжизненных кукол превращаются любовные пары. В деревянного Щелкунчика с механическими движениями – Принц. Появляется Дроссельмейер. Мари молит его о помощи …

Внезапное пробуждение героини в самый страшный момент обрывает рождественский сон. Мари просыпается в своей комнате. Увидев кукол, родных, обыденную буржуазную обстановку, девочка в ужасе бежит из дома.

На улице весёлую праздничную толпу развлекают артисты площадного театра. В танцовщиках с ярко размалёванными лицами Мари узнает героев ночного сна. Только в реальной жизни они лишены ореола возвышенной красоты.

Дроссельмейер представляет Мари племянника, напоминающего девочке сказочного принца её сновидений. Они смущённого узнают друг друга. Иногда сбываются вещие сны, как и гадание на суженного на Святках.

В редакции Мирошниченко ощущается глубокое уважение к находкам великих предшественников – Вайнонена, Григоровича, его наставника Игоря Бельского. На сцене всё время мелькают знакомые образы и мизансцены, знаковые хореографические цитаты, ловко вплетённые в новую хореографическую ткань. Его «Щелкунчик» – и «оммаж» учителям, и демонстрация культурного багажа, наработанного хореографом в течение всей карьеры.

Танцев в балете очень много, порой ощущается даже некоторый их избыток. Они разнообразные – и классические, обогащённые лексическими оборотами в духе Баланчина, и характерные (то стилизованные на пуантах, то в каблучной обуви), и историко-бытовые или салонные, как их называли в ХIХ веке. Некоторые вызывают особый восторг публики, как танцы восточной пары, русская пляска, задорные итальянцы, рафинированная французская маркиза Инны Билаш.

Холодный, точный классический танец демонстрирует Никита Четвериков (Принц). Нежный, виртуозный, согретый внутренним чувством, – эмоциональная, искренняя Полина Булдакова (Мари).

Много танцуют все, включая Короля мышей (Г.Еналдиев), Дроссельмейера (Г.Стариков). Вот только белые медведи остались без танцев! За медведей обидно. На радость публике они тоже могли бы что-то сплясать, не уронив при том достоинства классического балета…

Но главный рождественский подарок в «Щелкунчике» – сама пермская труппа. Сегодня она – одна из лучших в России и не только. Молодая, внешне красивая по форме, отлично танцующая. Встреча с ней всегда радует, за что огромное спасибо Алексею Мирошниченко и всем репетиторам пермского театра.

Новый пермский «Щелкунчик» – балет для всех. Милый, добрый, очень нарядный, он заставляет верить в реальность сказки. Ведь «Щелкунчик» Чайковского – мистерия о чуде рождественской ночи, когда в небе горит путеводная звезда и открываются врата рая. А ангелы спускаются к простым людям, чтобы вести за собой по дороге света и добра. Такое под силу божественным искусствам – музыке и балету!

Фото Антона Завьялова  http://permopera.ru/

Все права защищены. Копирование запрещено.