Искусство с его живыми страстями и технический прогресс с его холодным рассудком нередко позиционируются как противоположные явления, но их объединение способно дать миру нечто неожиданное и прекрасное. В 1928 г. Морис Мартено преподнес музыкантам и композиторам замечательный «подарок», явив миру свое новое изобретение – электромузыкальный инструмент, получивший название «волны Мартено». Подобно терменвоксу, основой звукоизвлечения на этом инструменте служил ламповый вакуумный осциллятор, но, в отличие от своего предшественника, «волны Мартено» были оснащены клавиатурой, охватывающей семь октав, переключателем тембров и режимов управления, а также кнопкой и нитью с кольцом, позволяющими управлять силой звука, эти нововведения значительно расширили возможности электромузыкального инструмента. Ему доступно только одноголосное звукоизвлечение – сыграть на «волнах Мартено» интервал или аккорд невозможно, но это ограничение искупается исключительным тембровым богатством, позволяющим добиваться поистине «неземного», фантастического звучания.

Это изобретение было по достоинству оценено композиторами: Морис Равель сделал для него переложение своих «Сказок Матушки-гусыни», Квартета и Сонатины; Артюр Онеггер задействовал «волны Мартено» в оратории «Жанна д’Арк на костре»; использовали его в своих сочинениях Оливье Мессиан, Богуслав Мартину, Марсель Ландовски. И, разумеется, мимо «волн Мартено» не мог пройти Андре Жоливе, всегда стремившийся к поиску новых тембров. Впервые он обратился к этому инструменту в 1935 г., создав «Три поэмы» для него в сочетании с фортепиано, а в 1943 г. композитор задействовал электромузыкальный инструмент в «Дельфийской сюите». Его необычный тембр сочетается в этом сочинении со звучанием духовых и арфы, а также с большим количеством ударных инструментов.

Какие образы воплощены в сюите, какие мысли могли владеть в то время композитором? Шла Вторая мировая война, Андре Жоливе в самом ее начале успел побывать в нескольких сражениях (мобилизованный сразу после начала войны, он был офицером противотанковой батареи). Он сполна познал все ужасы военного времени, пережил тяжелый удар судьбы, каковым стало для всех французов известие о подписании капитуляции на самых позорных для Франции условиях, он делил с соотечественниками тяготы фашистской оккупации… И вот в такие времена композитор создает произведение, заглавие которого отсылает к образам давно ушедшего мира – античной Греции. Было ли это средством «убежать» от ужасающей реальности? Нет, не было! Широко известно изречение Андре Жоливе: «Я хочу вернуть музыке ее первоначальный античный смысл, когда она была выражением магического и заклинательного начала религии, объединяющей людей». Это «заклинательное начало», проявлявшее себя прежде в таких сочинениях Жоливе, как «Мана», «Заклинания», «Пять ритуальных танцев», во всей красе предстает в «Дельфийской сюите» – как мощная сила, которую человек способен противопоставить кошмарам разрушения.

Образный строй сюиты, состоящей из восьми частей, связан с античной мифологией. Каждая часть представляет собой законченную миниатюру, воплощающую некий образ, рожденный под впечатлением древнегреческой литературы. Открывает сюиту «Прелюд», приковывающий внимание таинственными тембровыми сочетаниями. Эта «неземная» идиллия сменяется вторым номером, носящим заглавие «Псы ада». Это наиболее своеобразная часть «Дельфийской сюиты», играющая в ней центральную роль и по масштабу, и по значимости. «Волны Мартено» предстают здесь в неожиданной ипостаси: композитор поручает им не создание некого «потустороннего» образа, а почти натуралистическое воспроизведение таких сугубо «земных» звуков, как собачий лай и тоскливые завывания псов. Но, разумеется, образный строй «Псов ада» не ограничивается звукоизобразительностью – она являет собой лишь средство для воплощения гротескной, но ужасающей картины разгула темных сил. Можно предположить, что в «Псах ада» Андре Жоливе создал аллегорический образ гитлеровских войск – и это лучшее доказательство того, что создание «Дельфийской сюиты» в годы оккупации не было для него «бегством от реальности». Эта мрачная картина сменяется идиллическими образами природы – «Гроза», «Покой природы». В пятой части сюиты – «Процессии» – возникает образ мрачно-торжественного шествия. Он создается сочетанием арфы и множества ударных инструментов, которые поддерживаются «волнами Мартено», играющими в басовом регистре. Шестая часть – «Дионисийские игры» – воплощает жанровую сцену. Номер седьмой – «Призыв» – сочетает нежную лирику с «заклинательной магией», столь любимой Жоливе. Завершает сюиту «Шествие».

В «Дельфийской сюите» Андре Жоливе проявил себя как выдающийся мастер тембров – композитор не только раскрыл возможности «волн Мартено», но и нашел интересные сочетания нового электромузыкального инструмента с традиционными акустическими.

 

Копирование запрещено.