(р. 1974)
Классика или современность, традиции или новизна? Вероятно, этот вопрос родился вместе с искусством – и однозначного ответа на него не даст никто. Российский балетмейстер Алексей Григорьевич Мирошниченко убежден, что «рецепт» хорошего балетного спектакля – это «шестьдесят процентов классики и сорок процентов современной хореографии». Именно такого принципа придерживается он в своем творчестве.
Алексей Григорьевич родился в Донецке. В юности он проявил себя как разносторонне одаренная личность – писал стихи, прозу, но в конечном итоге победила любовь к танцу. Он обучался балетному искусству у Валентина Казимировича Оношко в Академии русского балета им. А.Я.Вагановой. Любовь к городу на Неве он сохранил на всю жизнь, но в годы учения он немало слышал о Перми (это было словно предсказанием его судьбы): представители старшего поколения из числа преподавателей вспоминали о годах Великой Отечественной войны, когда труппа Театра им. Кирова была эвакуирована в этот город, преподаватели рассказывали о своих мастер-классах в Пермском училище.
В 1992 г., завершив обучение в качестве танцовщика, Мирошниченко был принят в Мариинский театр, а пятью годами позже состоялся его балетмейстерский дебют: в Мариинском театре он поставил «Свадебку» Игоря Федоровича Стравинского. На сцене прославленного театра молодой балетмейстер ставит хореографические номера в оперных спектаклях («Парсифаль» Рихарда Вагнера, «Сомнамбула» Винченцо Беллини), но создает он и балетные спектакли на музыку Карла Орфа («Отшельники»), Габриеля Форе («Павана»), Иоганна Себастьяна Баха («Адажио»), а в балете «Гелиос-воитель» сочетается музыка Клода Дебюсси и авангардной немецкой группы Einstürzende Neubauten.
В 2002 г. Мирошниченко получает второй образование – на этот раз он окончил балетмейстерское отделение Академии им. А.Я.Вагановой (класс педагогов Игоря Бельского и Георгия Алексидзе ), а в 2003 г. он уже преподает в этом учебном заведении. Карьера хореографа развивается успешно, в 2004 г. он становится репетитором балетов Уильяма Форсайта, создает и собственные постановки, причем деятельность его не ограничивается стенами Мариинского театра. В рамках «Мастерской новой хореографии» в Москве он представляет «Венгерские танцы» на музыку Иоганнеса Брамса, сотрудничает с New York City Ballet, ставит «Даму с собачкой» Родиона Константиновича Щедрина по заказу этой труппы. Эта же труппа в 2006 г. представила его балет «В сторону Лебедя», который позже был исполнен артистами Мариинского театра, музыку к нему создал Леонид Аркадьевич Десятников. Сотрудничество композитора и балетмейстера продолжилось в 2007 г. созданием балета «Как старый шарманщик…», с большим успехом представленного на Дягилевском фестивале в Перми. Именно тогда хореографу впервые предложили занять в Пермском театре должность главного балетмейстера. Тогда он не принял предложение – работа в Санкт-Петербурге его вполне устраивала – но когда, по прошествии двух лет, Георгий Георгиевич Исаакян, художественный руководитель Пермского театра, вновь предложил ему эту должность, Мирошниченко ответил согласием.
За годы руководства Алексею Григорьевичу удалось добиться того, что к Пермскому театру приковано не меньшее внимание, чем к Мариинскому или Большому. Свою стратегию он характеризует, перефразируя известное изречение Гиппократа: «Человек есть то, что он ест» – соответственно, балетная труппа есть то, что она танцует, и балетмейстер заботится о разнообразии «рациона». Не отказываясь от таких классических балетов, как «Жизель» или «Спящая красавица», Мирошниченко представляет публике творения Джорджа Баланчина, Иржи Килиана, Фредерика Аштона, приглашает известных современных хореографов – Николо Фонте, Дагласа Ли, Каэтано Сото.
Не отвергая классику, Алексей Григорьевич полагает, что хореография – как и костюмы или реквизит – имеет свойство ветшать со временем, поэтому классика нуждается в обновлениях. Замечательный пример органичного сочетания классической и современной хореографической лексики – балет Мирошниченко «Дафнис и Хлоя», который сам балетмейстер определяет как неоклассику. Хорошо известные публике произведения получают у него новое прочтение. Например, в «Лебедином озере» хореограф переключил внимание с Одетты на принца Зигфрида, рядом с которым постоянно присутствует Ротбарт, являясь во сне, направляя его действия – но это не alter ego, а темная сила, стремящаяся завладеть человеческой душой. Еще более неожиданным оказалось его прочтение прокофьевской «Золушки», в которой присутствует «театр в театре»: главный герой – советский балетмейстер, ставящий этот балет, и в спектакле присутствуют реалии той эпохи (например, проверка «морального облика» перед выездом на зарубежные гастроли).
Опора на традиции в балетах Мирошниченко присутствует неизменно – например, в «Голубой птице и принцессе Флорине» он опирался на стиль Мариуса Петипа. Именно эта постановка побудила кинорежиссера Алексея Ефимовича Учителя привлечь его к работе над фильмом «Матильда» в качестве хореографа. К страстям, разыгравшимся вокруг кинокартины еще до выхода на экраны, Алексей Григорьевич относится спокойно: «Это авторская фантазия… главное, чтобы молодежь, посмотрев фильм, не думала, что именно так все было на самом деле».
Алексей Мирошниченко — лауреат конкурсов Vaganova-prix (1998), конкурса «Арабеск» (2010), является обладателем премии «Душа танца» (2015) журнала «Балет» в номинации «Маг танца».
Алексею Мирошниченко не раз представлялась возможность эмигрировать, но он всегда возвращается в Россию: «Я чувствую себя сопричастным этой огромной, мощнейшей русской православной культуре, – говорит хореограф. – Это душу греет».
Все права защищены. Копирование запрещено.
О Щелкунчике Андрея.
При массе интересных сценических, и хореографических прелестей,где выделил бы аттракцион Кио-Дроссельмейера и абсолютный перл дивертисмента — Клоуны, в целом эстетика решения выглядит,мягко выражаясь, чрезвычайно несовременной. И хотя постановщик открыто заявил, что ставил балет в манере своеобразного ретро,вопрос Зачем? –не отпускает. Ради внесения подробностей от литературного оригинала, и сделать более осмысленным поведение персонажей? Попытаться объяснить драматические музыкальные кульминации ангелочками, которые толкутся среди снежинок, внося хаос, обмороком Щелкунчика и безмолвным криком Марии… а затем сказку сделать былью. Сама хореография ничего не добавляет и ничем не удивляет в сравнение с другими классическими редакциями. Откормленные мыши вообще отбрасывают зрелище к глухой самодеятельности… Хотя ,возможно, это ирония в адрес сильных мира сего… Короче. Чем ближе к Гофману,тем дальше от композитора,которого, как мне кажется, меньше всего волновала проблема недостатка сала в колбасе,что стало основой сказочной интриги…
Это ведь музыка не к балету для детей, а, как точно отметил Ю.Н. Григорович, — о Детстве как о самом светлом времени жизни. Когда просыпаешься и точно знаешь,что произойдёт нечто чудесное,а засыпая,уверен,что под кроватью кто-то живёт, а в тёмном углу явно светятся глаза чего-то мохнатого и жуткого… А если копнуть поглубже,то в моменты музыкального драматического накала,явно чувствуется вселенская грусть-тоска о беспощадно утекающем времени,а с ним и жизни… Такое не выразишь ни словом ни движением… Ну на то и существует этот вид искусства. И всё же раз это музыка написана к балету надо стараться ,мне кажется, дружить в большей степени с Чайковским,чем с Гофманом, потому как у самой сказки и без музыки вполне радужные перспективы.
… сказку Гофмана можно использовать для решения множества задач. В сказке существует замечательный образный ряд, который можно оригинально идентифицировать, в зависимости от проблемы клиента. Например, образ мышиного короля можно использовать для работы со страхами и агрессией. Семь голов мышиного короля – 7 конкретных страхов клиента, их перечисление — осознание и затем поиск способов преодоления в психологической песочнице…
Статья. Анализ сказки «Щелкунчик». Записки сказкотерапевта.
Ирина Куликова