Постановка оперы Гайдна «Необитаемый остров» в Мариинском театре

Ярослав Петряник – Энрико, Анастасия Донец – Сильвия, Эвелина Агабалаева – Констанция, Дмитрий Воропаев – Джернандо. Фото Наташи Разиной © Мариинский театр

В Мариинском театре продолжается сезон негромких премьер нечасто исполняемых опер. Вслед за «Директором театра» и реинкарнированным «Бенвенуто Челлини» в афише показался «Необитаемый остров» Йозефа Гайдна – вынырнул из репертуарных вод всего на один показ 9 февраля 2018 года.

Гайдна сегодня знают, как автора симфоний и камерных произведений, а ведь он был автором более 20 опер. «Необитаемый остров» написан им в 1779 году для частного театра его патрона – князя Николая Эстерхази. В качестве либретто Гайдн взял текст, написанный в 1753 году великим Пьетро Метастазио. Метастазио озаглавил свое произведение как «действо на музыку», дифференцировав его тем самым от «драм на музыку» – текстов, которые ложились в основу полноценных опер-сериа: длинных, трехактных, с шестью персонажами, где главные герои могли исполнять по восемь арий, а действие (непременно запутанное) происходило в отдаленную эпоху. В «Необитаемом острове» же всего четверо героев, которые могли бы быть современниками авторов, и поет каждый из них не более чем пару арий.

Анастасия Донец – Сильвия. Фото Наташи Разиной © Мариинский театр

Сюжет «действа» относительно прост: главная героиня Констанция (меццо-сопрано) живет на острове со своей младшей сестрой Сильвией (сопрано). Веря, что муж коварно бросил ее на необитаемом берегу 13 лет назад, пока она спала в гроте с сестрой-младенцем на руках, Констанция учит Сильвию ненавидеть мужчин и мечтает о смерти. Сильвия слишком юна, чтобы помнить жизнь в большом мире, поэтому верит сестре, но принимает ее слова не слишком близко к сердцу. Внезапно на остров высаживаются муж Констанции Джернандо (тенор) со своим другом Энрико (баритон); они вместе бежали от пиратов, которые похитили Джернандо, пока его жена спала, и все эти годы держали в плену; теперь друзья вместе ищут Констанцию. Сильвия впервые видит мужчин и сперва не может понять, кто это; потом она общается с Энрико и быстро переоценивает ценности, внушенные ей сестрой. Констанция сперва встречает Джернандо ненавистью, но узнав от Энрико, что ее муж не виновен в разлуке, меняет гнев на милость. Сильвия и Энрико влюбляются друг в друга. Две пары хором празднуют счастливый финал.

Дмитрий Воропаев – Джернандо. Фото Наташи Разиной © Мариинский театр

Положив эту историю на музыку, Гайдн получил полуторачасовое «театральное действо» (так он сам называл свое произведение) в двух актах. Оркестровка камерная: струнные, две валторны, два гобоя, фагот и флейта. Открывает оперу яркая увертюра в стиле «Бури и натиска», ставшая на Западе самостоятельным концертным произведением. Но романтический запал композитора на ней и кончается, равно как и драматургический потенциал, и остальная опера представляет собой равномерно выдержанное декоративное произведение; заявленные у Метастазио перепады страстей не находят отражения в музыке арий и речитативов – да, речитативы здесь уже звучат в сопровождении оркестра, никакого клавесина, все еще конвенционного для эпохи. И хотя «Необитаемый остров» – ровесник моцартовского «Идоменея, царя критского» (много лет идет в Мариинском театре в постановке Михаэля Штурмингера), но омывают его берега куда более спокойные воды. Все герои здесь положительны, все проявляют эмоции сдержанно и благородно.

Дмитрий Воропаев – Джернандо, Эвелина Агабалаева – Констанция. Фото Наташи Разиной © Мариинский театр

Эту нехватку непосредственности хорошо считывает постановщик «Необитаемого острова», молодой режиссер Алексей Смирнов. Он уже работал в Мариинском театре – ставил в 2016 году монооперу Григория Фрида «Письма Ван Гога» в камерном Зале Прокофьева; для «Необитаемого острова» ему предоставили Концертный зал. Остров в спектакле Смирнова подчеркнуто ненастоящий: из спроецированных на сцену лазурных волн выступает старинная карта, изображающая сушу (художник-постановщик и художник по костюмам Елена Бодрова). Чистенькие герои в ладно подогнанной одежде совсем не похожи на робинзонов или жертв похищения, да и реквизит у них игрушечный – сложенная из такой же карты зверушка у девочек (по сюжету у Сильвии есть ручная олениха), корабль с бумажными парусами у мальчиков, которые они катают на веревочках.

Эвелина Агабалаева – Констанция, Анастасия Донец – Сильвия. Фото Наташи Разиной © Мариинский театр

Но игра, конечно, не детская: это две пары, семейные или влюбленные, выясняют отношения в неправдоподобных обстоятельствах. Такую «игровую психотерапию» на сцене демонстрировал Дмитрий Черняков в «Трубадуре» (театр Ла Монне, 2012) и «Кармен» (Экс-ан-Прованс, 2017). Однако если у Чернякова игра шла всерьез и заканчивалась плохо, то у Смирнова все понимают, что происходящее – невзаправду. И если Констанция и Джернандо действительно испытывают потребность войти в роль и пострадать, то Сильвия и особенно Энрико не могут скрыть, что для них это всё в шутку. Спектакль поставлен как комедия, а сцена Констанции и Энрико перед развязкой и вовсе состоит из сплошных гэгов; тем ярче вспыхивают моменты трагедии четы главных героев, которых явно привела на остров проблема, которую им нужно разыграть, чтоб избыть. Джернандо, думая, что Констанция погибла, в отчаянии пересыпает песок (песка на нарисованном острове нет, нужно принести его с собой в чемодане) и разве что не посыпает им голову, как библейский Иов. А Констанция ведет счет годам, проведенным на острове, зарубками на руках – и даже если это рисунки или татуировки, выглядят они душераздирающе.

Но всё заканчивается хорошо, и карта острова сворачивается, открывая уютную комнату, где герои, выйдя из своих островных образов, примирившись и укрепив свои чувства, в полной гармонии пьют чай. Жаль, что при сюжете, предлагающем сегодня (назло гайдновской благовоспитанности) возможности самой злободневной трактовки, от межгендерного взаимопонимания и радикального феминизма до эскапизма, спектакль получился осторожно-беззубым. Сегодня в Мариинском один новый спектакль благовоспитаннее и декоративнее другого (выходящая из этого ряда «Саломея» Марата Гацалова поставлена всего год назад – а кажется, что гораздо раньше), и дух времени равно отражается в выборе музыки и в режиссерской работе.

Ярослав Петряник – Энрико, Дмитрий Воропаев – Джернандо. Фото Наташи Разиной © Мариинский театр

Хотя дальнейших показов «Необитаемого острова» в афише театра не заявлено, и есть вероятность, что при всей своей политкорректности он канет в Лету, но отрепетирован для премьеры он был крепко. Дирижер-постановщик Джавад Таги-заде провел спектакль динамично и порадовал идеально спаянным финальным ансамблем. Участвовали в опере, как принято в таких проектах, солисты Академии молодых певцов. Меццо-сопрано Эвелина Агабалаева выигрышно добавила своей Констанции не предусмотренной музыкой глубины эмоций, но с технической точки зрения партия ей не удалась. Сопрано Анастасия Донец, напротив, блестяще спела Сильвию. Вокальные украшения, которыми изобилует партия Энрико, в исполнении баритона Ярослава Петряника потеряли свой блеск. В партии Джернандо молодежь разбавил тенор Дмитрий Воропаев, любимец мариинской публики – поклонницы безостановочно фотографировали его прямо во время действия, предпочитая отличному пению щелканье затворов и жужжание объективов.

Впрочем, их можно понять – чем, кроме лица любимого артиста, развлечь себя, если опера в Мариинском так неприкрыто стагнирует. Самым громким событием оперного сезона пока был Сергей Шнуров, вышедший в «Бенвенуто Челлини»; Гергиев собрал туристов на «Кольцо нибелунга» и опять был таков. Сюрпризов на остаток сезона, конечно, всегда можно ожидать, но велики шансы, что это будет всё та же беззубая серость в ярком антураже, абсолютизированная премьерами прошлого года – «Сицилийской вечерней» и «Адрианой Лекуврер». Голоса великолепных солистов Мариинского доносятся с острова, которого на карте современного театра просто нет.

 

Фото предоставлено пресс-службой Мариинского театра

 

Все права защищены. Копирование запрещено.