(р. 1970)
Дмитрий Феликсович Черняков – один из самых известных российских драматических и оперных режиссеров современности – родился в Москве в 1970 году. К выбору своей нынешней профессии будущий режиссер пришел не сразу – некоторое время он обучался в архитектурном институте, но затем поступил в ГИТИС.
Свой первый спектакль Д.Черняков поставил, будучи студентом третьего курса, когда ему было немногим более двадцати лет. Осуществлять постановку в столице он тогда еще стеснялся, ощущая, что здесь права на ошибку у него не будет – поэтому свой первый самостоятельный режиссерский опыт он приобрел в Твери. Это произошло в 1991 году. По воспоминаниями режиссера, он настолько увлекся работой, что не заметил такого значительного исторического события, как распад Советского Союза.
Поначалу творчество Д.Чернякова с оперным жанром не связывалось, да и вообще ему казалось, что в драматическом театре у режиссера возможностей больше — ведь там артисты не связаны вокалом. Окончив ГИТИС, он работал в Русском драматическом театре в Вильнюсе. Но все изменяется в 1998 году, когда в Новосибирске Дмитрий Феликсович ставит свой первый оперный спектакль. Это была мировая премьера произведения В.Кобекина «Молодой Давид», ставшая весьма значительным культурным событием.
Впоследствии ставил и режиссер ставил драматические, и оперные спектакли во множестве российских городов, а также на Западе.
Творчество Дмитрия Чернякова – яркий пример того, что называют «режиссерским театром». К достижениям своим предшественников на оперном поприще режиссер относится более чем скептически, открытым текстом именуя Россию в области оперной режиссуры «цивилизацией третьего мира», которая «недосмотрела, недопознала» все то, что давно пережила культура Запада. Своими подлинными «учителями» режиссер считает представителей «Догмы» – направления 1990-х годов в скандинавском кинематографе, взявшего курс на отказ от комбинированных съемок, декораций, сложного монтажа и иные самоограничения. Подобный «минимализм» становится ориентиром и для Д.Чернякова, стремящегося трактовать сцену в первую очередь как пространство для игры. По словам режиссера, если довести начатую им линию до логического завершения, то на сцене останутся два стула и коврик – и таким будет финал и «Евгения Онегина», и «Хованщины».
Примечательно, что начав свой путь оперного режиссера с совершенно нового произведения, он в дальнейшем с современными композиторами более не сотрудничал, предпочитая ставить классические шедевры прошлого – но представляя их самым неожиданным образом.
Для большинства своих спектаклей он сам разрабатывает костюмы и сценографию, а его интерпретации классических оперных шедевров всегда изумляют публику. Режиссерская свобода действий затрагивает не только оперу как таковую, но даже историю. Так, истинный когнитивный диссонанс вызвала у многих зрителей опера «Жизнь за царя» в постановке Д. Чернякова в Мариинском театре: костюмы и антураж привязывали действие оперы к ХХ веку, вступая в противоречие с польской музыкальной характеристикой вражеского лагеря.
В целом перенесение действия классических шедевров в современность – один из любимых приемов режиссера. Так он поступил, с «Аидой» в Новосибирском театре оперы и балета, в которой не осталось и намека на Древний Египет, и с «Тристаном и Изольдой» в Мариинском театре, и с «Катериной Измайловой», которую ставил он в немецком городе Дуйсбурге: вместо купеческого дома в Мценском уезде глазам зрителя предстает современный офис, а спальня главной героини – с убранством, сводящимся к одним лишь коврам – скорее напоминала нечто азиатское. Несколько неожиданным оказывался и финал спектакля – Катерина не совершает одновременно убийства и самоубийства: после расправы над Сонеткой героиню забивают до смерти охранники.
«Катерина Измайлова» – не единственная опера, поставленная Д. Черняковым за пределами России. В Берлине он ставил «Бориса Годунова» М. П. Мусоргского, в «Ла Скала» – прокофьевского «Игрока», в Цюрихе – «Енуфу» Л. Яначека, в Королевском театре в Мадриде – «Макбета» Дж. Верди, и всегда он остается верен себе, рассматривая хорошо знакомые публике произведения под неожиданным углом. В частности, в «Макбете» ведьмы заменяются уличной толпой – и именно она подстрекает героя к убийствам. В «Борисе Годунове» первое, что представало глазам зрителей после поднятий занавеса – это разрушенное здание Центрального телеграфа в Москве на улице Тверской…
Новаторство режиссера нередко шокирует публику, создавая странные ситуации – так, после постановки им «Диалогов кармелиток» Ф.Пуленка в Баварской опере наследники композитора требовали снятия спектакля с репертуара, а в 2006 году Г.Вишневская была настолько возмущена его постановкой «Евгения Онегина» в Большом театре, что даже отказалась отмечать в этом театре свое восьмидесятилетие: «Меня охватило отчаяние от происходящего на сцене», – признавалась певица… Сам режиссер считает, что подобное отношение к его постановкам связано со сложившимся восприятием оперы как некого «ритуального действа», он же предпочитает искать в оперных партитурах «поток эмоций».
Д.Черняков за свои режиссерские искания не раз удостаивался различных наград. Например, за спектакль «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» режиссер получил в 2001 году премию «Золотая маска» в двух номинациях: «Лучшая режиссерская работа» и «Лучший спектакль».
Музыкальные Сезоны
Пока нет комментариев