(р. 1950)

Григорий Липманович Соколов приобрел славу музыканта загадочного. Этот исполнитель крайне редко делает записи, не любит давать интервью, а к тому, что говорят о нем и его исполнительском искусстве, относится более чем скептически, утверждая, что эти высказывания характеризуют не столько его, сколько тех, кому принадлежат.

Уроженец Ленинграда, Григорий Соколов проявил музыкальную одаренность рано – еще трехлетним малышом он принимался дирижировать, слыша музыку. С пяти лет мальчик начал обучаться в музыке, а в семилетнем возрасте был принят в специальную школу при консерватории. Уже в школьные годы он проявил невиданное упорство в работе, способность к многочасовым занятиям, которую сохранил на всю жизнь. Впрочем, на вопрос о количестве времени, затрачиваемом на занятия, музыкант всегда отвечает, что его нельзя определить точно – ведь музыкант работает не только за инструментом, его мысль работает постоянно.

Первый сольный концерт Григория Соколова состоялся, когда пианисту было всего лишь двенадцать лет, уже тогда покорял он слушателей технической законченностью и выверенностью своего исполнения, а спустя четыре года он – будучи еще школьником-девятиклассником – принял участие в конкурсе им.  П.И.Чайковского. Он отправился туда без особых амбиций, желая лишь испытать себя. После первого тура высказывались сомнения – стоило ли вообще допускать столь юного участника до конкурса такого высокого уровня, но после второго тура он стал одним из трех отечественных конкурсантов, прошедших в третий. Впрочем, в его победу никто еще не верил всерьез – однако победителем стал именно он, даже не разделив ни с кем высшую награду.

Как отмечал тогда Лев Оборин, ни один из конкурсантов не прошел трех туров без потерь – и только Соколову это удалось. Вероятно, дело было не только в безупречной технической подготовке, но и в особенностях личности – пианист обладает исключительно выдержанным характером, производя впечатление человека, который не волнуется вообще никогда. Сам Соколов утверждает, что перед выступлениями он волнуется довольно сильно, но ко времени выхода на сцену волнение сходит на нет. Возможно, этим и объясняется вечная ровность его игры и ее исключительная безупречность – которая отдельным критикам даже казалась раздражающей своей «правильностью». Возможно, его исполнительская манера не вызывает бурных чувств у слушателя – но она неизменно дарит душевный покой.

Закончив консерваторию, Соколов начал концертную деятельность – и весьма активную. Как подсчитал сам пианист, между 1966 и 1981 годами он дал более восьмисот концертов в ста четырех городах родной страны и двадцати двух других государствах. Восемь десятков концертов в год – обычная для него норма. Им восхищались не только слушатели и критики, но и коллеги-музыканты – в частности, Даниэль Баренбойм. Но какую бы популярность ни приобретал пианист за рубежом, он всегда оставался верен родному городу и давал в Ленинграде хотя бы один концерт в год.

Репертуар музыканта исключительно обширен и разнообразен. Сам Григорий Соколов утверждает, что у него нет излюбленных направлений, стилей или конкретных композиторов – по его словам, он любит все, что можно назвать хорошей музыкой, и все это ему хочется сыграть. Концертные программы пианиста подтверждают эти слова: Соколов исполняет и Баха, и Шуберта, и Бетховена, и Равеля, и Шопена, и Рахманинова, и Скрябина. Среди этих произведений есть вещи редко исполняемые, есть и популярные – и их играть особенно трудно. Таковы, например, экспромты Шуберта – ведь когда публика знает пьесу наизусть, ее трудно чем-то удивить, но Соколову это удается, шубертовские пьесы у него звучат сочно и свежо. При этом пианист избегает эстрадной эффектности – его интерпретации всегда отличаются серьезностью и даже философской углубленностью – не случайно его привлекают такие произведения, как, например баховский цикл «Искусство фуги». Стремление к предельно глубокому проникновению в сущность произведений нередко заставляет музыканта возвращаться к тому, что было им исполнено когда-то – к «Гольдберг-вариациям» Иоганна Себастьяна Баха, к Сонате № 23 Бетховена.

Григорий Соколов утверждает, что процесс работы над произведением нельзя делить на какие-то стадии и этапы – пьеса должна «развиваться», как живое существо. Такими же «живыми существами» представляются музыканту рояли – по мнению Соколова, они, как люди, стареют и умирают, к ним можно привязываться. Однажды, выступая в Вене в Концерт-Хаузе, он обратил внимание на один из роялей – не тот, на котором играл в прошлый раз – и сыграл концерт на этом новом рояле, и у пианиста было такое ощущение, что он «изменил старому другу».

Студийных записей Григорий Липманович не любит, считая их излишне стерильными, безукоризненными – а стерильность, по словам музыканта, «никогда не бывает гениальной». Именно поэтому пианист отдает предпочтение не студийным записям, а тем, что делаются на концертах – именно они представляют исполнительский процесс как живое явление.

 

Музыкальные Сезоны