Юлии Лежневой помогли проделать этот путь партнеры по концерту «Моцарт-гала» и, конечно, сам Вольфганг Амадей
Каждое выступление такой феноменальной певицы, как Юлия Лежнева – не только радостная встреча с любимым голосом. Это и этап в творческом росте самой артистки. Для Юлии такими этапами были периоды освоения музыки, например, Вивальди, Генделя, совсем недавно – берлинского мастера барокко Карла Генриха Грауна. Когда две программы Юлии (с ансамблем Дмитрия Синьковского La voce strumenlale), исполненные в промежутке нескольких месяцев, оказались слегка похожи друг на друга, это вызвало разговоры чуть ли не о застое в творчестве. Нынешний «Моцарт-гала» развеял опасения самых придирчивых скептиков.
Моцартовской монографии в карьере Юлии, если не ошибаюсь, еще не было. Цельность этой программы – не только в том единственном имени композитора, которому она посвящена, но и в родственности (во всех смыслах слова) исполнительских натур. Вставший в этот вечер за пульт Государственного камерного оркестра России Михаил Антоненко – многолетний единомышленник и концертмейстер Юлии как пианист; вокальный ансамбль «Интрада», обеспечивший хоровую составляющую, столь же опытен в исполнении барочной (как, кстати, и ультрасовременной) музыки, а руководит им родная сестра Михаила, замечательный хормейстер Екатерина Антоненко.
О том, что роль Михаила в этой программе (да и шире, в музыкальном мире Юлии) далеко выходит за рамки аккомпанемента, свидетельствовало уже начало концерта. Вместо положенной в таких случаях небольшой оркестровой пьесы дирижер предложил публике целую симфонию – 35-ю, известную под именем «Хаффнер». При всех признаках аутентизма – отсутствии вибрато, преувеличенной нюансировке фраз на грани «проглатывания» их окончаний, при почти комическом контрасте между отчаянной жестикуляцией концертмейстера и шелестящим звуком струнных – это была живая, тонко проработанная и цельная музыкальная ткань.
Соответственно и Юлия вступила в партитуру концерта не как забронзовевшая примадонна, а «всего лишь» как одна из участниц ансамбля – начиная со второй части второго сочинения программы, антифона Regina coeli (конферансье объявила – «Регина чели», по ошибке заменив «Царицу небесную» на «Царицу виолончелей», что, согласитесь, тоже красиво). Голос Юлии словно отделился от хора, начавшего сочинение, подобно птице, отрывающейся от стаи. Легкое, почти легкомысленное для плотного Юлиного вокала звукоизвлечение еще более смягчилось в грустной третьей части. Даже демонстративно недодержанная фермата намекала: друзья, все только начинается. Впрочем, тут же, в четвертой части, нам напомнили о том, что мы пришли на вечер мастерицы виртуозных юбиляций и стремительных скачков. Чем-то порхание этих фиоритур напомнило невесомый, как крылья бабочки, вокал Зары Долухановой…
В псалме Laudate Dominum глубины нежности еще прибыло, у солистки образовалась изумительная гармония с хором, оркестровыми контрапунктами. Работали на образ даже цветы, врученные на предыдущем номере – Юлия (думаю, подсознательно) оставила их в руках, и они чудесно перекликались с ее сиреневым золотоузорчатым платьем. Разве что грубоватые трели слегка дисгармонировали с этим тонким музыкально-живописным фоном.
Второе отделение «структурировали» две увертюры – к операм «Свадьба Фигаро» и «Дон Жуан». Юлия, переодевшись в играющий всеми оттенками перламутр, решилась и эмоциональный диапазон раздвинуть до возможного предела. Заодно совершив впечатляющий экскурс в меццо-сопрановый репертуар – благо в ее голосе есть эта плотная меццовая краска. Сходу взяла такую «квалификационную высоту», как драматичнейшая ария Секста из «Милосердия Тита», где от исполнителя требуется богатство и вокальных красок, и душевного наполнения. А оркестр смог выставить в партнеры певицы великолепного кларнетиста, без которого исполнение этой арии бессмысленно.
Предельный темп, резкая акцентировка фраз в арии Керубино из второго действия «Свадьбы Фигаро» обрисовали порывистый и, при всей ветрености, искренний характер этого персонажа.
Возвращаясь в сферу сопрано в полной контрастов арии Фьордилижди из второго действия оперы «Так поступают все женщины», Юлия и «всплакнула» вместе со своей мучимой сомнениями героиней (изменять или не изменять суженому?), и бросилась в омут отчаянной страсти. Может быть, не сразу набравшись для этого нужной решимости – возник легкий раскосец с валторнами, не вполне дался исполнительнице первый из двух огромных скачков, зато уж второй оказался выполнен со снайперской точностью, давая понять: обе девушки, Фьиодилиджи и Юлия, созрели для бескомпромиссных действий.
Упомянутую увертюру к «Дон Жуану» составители программы остроумно превратили в стартовую пьесу целого оперного попурри: она очень естественно «ввела» нас в тональность арии трогательной крошки Барбарины из «Свадьбы Фигаро», за которой последовала ария Фьордилиджи из первого действия «Так поступают все…». И это соединение неожиданно раскрыло родство характеров героинь: пройдет пара лет, и милая нимфетка, вполне вероятно, превратится в неудержимую охотницу за счастьем, из коготков и зубок которой тому, кто ею избран, уже не вырваться.
Публика, понятно, требовала биса, и в нем артисты проявили новую степень остроумия. На авансцену выкатили рояль, и стало понятно, что Михаил собирается не только дирижировать, но и играть. А сопрановая ария, где задействованы и оркестр, и клавир, у Моцарта известна (по крайней мере мне) лишь одна – Ch’io mi scordi di te. Та, что композитор сочинил для англо-итальянской певицы Нэнси Стораче, несколько лет проработавшей в Вене, спевшей Сюзанну на премьере «Свадьбы Фигаро» и, по легенде, влюбившей в себя сочинителя. Оттого и рояль в партитуре – чтобы Моцарт мог сам участвовать в исполнении, как говорится, отдельной строкой. Тут все слилось – и вдохновение, вложенное композитором в музыку, и упоение исполнителей ее красотой, и теплота, которую вкладывали – Юлия в вокальные фразы, подобные нежным зовам, Михаил в рояльные пассажи, которые он играл, словно лаская клавиатуру.
Скромным голосом небесной любви началась эта программа, к чувственному теплу любви земной пришла. Оставалось лишь для полноты удовольствия откупорить шампанского бутылку и перечесть «Женитьбу Фигаро».
фото автора
Все права защищены. Копирование запрещено.
Пока нет комментариев