Два признанных балетных шедевра – «Корсар» и «Лебединое озеро» — следовали в фестивальной афише один за другим

 

Поэма Байрона давно воплощена языком танца на сцене Большого театра оперы и балета Республики Беларусь. Год назад спектакль был отредактирован и в новой версии подготовлен к премьере петербургским балетмейстером Вячеславом Хомяковым. За основу он взял – что вполне объяснимо – спектакль Мариинского театра, являющийся творением маститого знатока балетной старины Петра Гусева (1955 год). В советское время Петр Андреевич считался адептом Мариуса Петипа. И поскольку тогда гарвардские записи хореографического текста «Корсара» ему были неведомы и недоступны, источником для работы служили личные воспоминания артистов и самого Петра Андреевича (в 1931 году балет увидел свет в постановке Агриппины Вагановой, танцевавшей при Петипа). И надо сказать, основные жемчужины Петипа, осуществившего постановку «Корсара» в Мариинском театре в 1863 году, Гусев сохранил. Прежде всего, это картина «Оживленный сад», Трио одалисок и Pas d’esclave. Сегодня «Корсар» уже обзавелся новыми научными изысканиями. В Большом театре России спектакль поставили Юрий Бурлака и Алексей Ратманский, в различных вариантах балет прошел по нескольким российским сценам. В Москве к жизни вернули милую хореографическую миниатюру «Маленький корсар», которую как раз в 1863 году Петипа поставил для своей жены Марии Суровщиковой-Петипа. Этот танец ныне включен в белорусский спектакль. Вообще современные постановщики сохраняют некую матрицу Петипа и отдельные его хореографические шедевры, к которым, к примеру, относится и «Форбан». Однако спектакли и весьма разнятся. Это объясняется влиянием новых авторов-редакторов либретто. Так, к первоисточнику Сен-Жоржа и Мазилье, представивших вместе с композитором Адольфом Аданом и балетмейстером Жюлем Перро парижскую премьеру 1856 года, присоединились имена Юрия Слонимского и Петра Гусева (вышеупомянутая ленинградская версия).

Но даже спектакли московского театра «Кремлевский балет» и уфимский – оба с авторством Юрия Григоровича – отличаются друг от друга общим решением… История «Корсара», который с течением времени подвергался изменениям и дополнениям, в том числе и музыкального материала (появились вкрапления Лео Делиба, Петра Ольденбургского. Риккардо Дриго) пишется и сегодня. Так что, с одной стороны, балетмейстеры клянутся на верность Петипа, а с другой, дают повод балетоведам расчищать наслоения в поисках аутентичности. Однако сейчас не об этом. В фокусе внимания оказался исполнитель заглавной роли – премьер Большого театра России Михаил Лобухин. Михаил поистине один из лучших создателей образа корсара Конрада. Он не стал лакировать портрет своего героя. Интерпретация танцовщика интересна прежде всего тем, что ему удалось соединить в характере грозы Средиземного моря черты благородного героя и морского бандита, и это сделало образ неоднозначным, более емким. Техническое совершенство брутального Лобухина в партии Конрада вообще безупречно. Будто специально предназначен спектаклю и его актерский темперамент. Артист летает по сцене в динамичных jete en tournant и sauté de basque, не менее выразителен его жест – крайне важный в балетной пантомиме XIX века. Для того, чтобы войти в минский спектакль, Лобухину пришлось выучить и имеющееся здесь большое любовное adagio в картине «Грот пиратов». И исполнение в паре с значительной в танце и драматической игре Яной Штангей показало, что дуэт двух танцовщиков состоялся не в формальном, а в художественном смысле слова. К слову, состоялся не только дуэт – возник замечательный актерский ансамбль, превративший спектакль в яркое хореографическое произведение, в праздник. Чарующей улыбкой сверкала техничная Александра Чижик (Гюльнара). Заполнял каждую свою сценическую минуту, правда, иногда излишне увлекаясь комическими красками, живчик Такатоши Мачияма. Он создал рельефный образ алчного и трусливого продавца невольниц, эффектно пикируя с высоты в выворотное grand plie. Олег Еромкин был почтительным Али. В минской версии спектакля pas de deux Медоры и Конрада, изначально поставленное Петипа, разложено на троих. Как и в петербургской редакции Гусева, его исполняют Медора, Конрад и Али, а в хореографии чувствуется влияние Александра Чекрыгина и Вахтанга Чабукиани. Али – Еромкин достойно исполнил свою часть «программы». Его точные приземления в пятую позицию после серии двойных grand assemble en tournant произвели бы еще большее впечатление, если бы выполнялись на высоком прыжке.

Трио одалисок – чистая академическая классика. И ее «подняли» Виктория Тренкина, Людмила Уланцева и Надежда Филиппова. Зато актерского колорита прибавил превосходный Иван Савенков. В роли злодея Бирбанто танцовщик может быть описан лишь эпитетами превосходных степеней. Энергетика артиста зашкаливает и кажется, что образ просоленного шквальной волной и пропахшего порохом морского волка, просто для него создан. Раздражение и гнев Бирбанто, теряющего по воле Конрада награбленное, не знает границ и оборачивается гнусным предательством.

Оформил спектакль выдающийся сценограф Вячеслав Окунев. Правда, придраться можно к орнаментальным кулисам, сопровождающим что сцену рынка, что разбойничью пещеру, что дворец Сеида-Паши (в его роли корректен маститый Александр Фурман). Жаль, что фонтаны в глубине подмостков так и не забили оживляющей картинку прохладной водичкой. И уж совсем неуместными выглядят появившиеся во дворце нелепые раковины, увенчанные торшерами. Едва ли не для того, чтобы их как-то задействовать, в этих раковинах, как на салазках, корсары влекут похищенных Медору с Гюльнарой на просцениуме к финальному сюрпризу. Здесь Большой театр Беларуси превзошел всех. Если другие отваживаются, в лучшем случае, на создание жесткой декорации корабля, чаще ограничиваясь имитацией морской качки, то здесь реальные корабли поражают зрительское воображение аж дважды. В прологе это борт терзаемого ураганом судна, в финале – нос фелуки, счастливо спасающей беглецов, что «плывут» прямо на публику…

 

Страсти, кипевшие на «Корсаре», погасила лирика «Лебединого озера». Кровавая интрига здесь сопряжена не со сценой, а с балетным закулисьем. Все дело в том, что обладатель прав на постановки Асафа Мессерера требует столь высоких финансовых компенсаций, что многие российские театры просто отказываются от хореографического наследия Асафа Михайловича. То же пришлось сделать и Большому театру Беларуси. Увы, новодел IV картины на пользу спектаклю не пошел. Кордебалет лебедей натужно заполняет музыку, то подпрыгивая в emboité, то нарочито величаво вышагивая по сцене. Одетта и Зигфрид отрешенно застывают посреди сцены, пока рядом бесчинствует Ротбард. Ни цельного стилистического замысла композиции, ни эмоциональной хореографической драматургии. Так наследники Мессерера сослужат ему злую службу: скоро его хореография и вовсе канет в Лету.

Пожалуй, спектакль требует хорошей ревизии. Это и не добротная старомосковская версия, и не обстоятельный «реалистичный» спектакль Мариинского театра, и не режиссерско-мистический балет Юрия Григоровича. Мизансцены весельчака Шута (Константин Героник), степенного Наставника Зигфрида (Александр Фурман) и грациозных сверстниц Принца (Анна Фокина и Надежда Филиппова) да и самого Зигфрида стоит подчистить, динамизировать и сделать более логичными и вразумительными.

Еще упреки, к сожалению, приходится высказать в адрес дирижера Вячеслава Чернухо-Волича. Во время исполнения мужской вариации pas de trois (Эвен Капитен) оркестр вдруг рванул. Неровной получилась и coda. В итоге танцовщик с хорошим природным вращением его смазал. Избираемые маэстро темпы едва ли подошли и приглашенной приме. Лишь абсолютное владение телом балериной Михайловского театра Оксаной Бондаревой спасло ситуацию, однако блеснуть виртуозностью ей все же удалось.

Не меняя костюма на протяжении всего спектакля, Игорь Колб в роли Принца Зигфрида проявил привычную для его исполнительской манеры мягкость и благородство. Партнер он опытный. Одетта Бондаревой не только «пела» гибкими руками, но и уверенно взлетала в sissonne ouverte, а Одиллия накручивала несбиваемые с оси pirouette. С образными и техническими задачами роли успешно справился Артем Баньковский (Ротбард).

Добрых слов заслужил кордебалет. Ежедневно выходящий на сцену и на своих ногах выносящий тяжесть праздника.

 

Фото с сайта bolshoibelarus.by

 

 

 

 

Все права защищены. Копирование запрещено.