18 июня 2019 г. 18:00.

Если быть точным, то начнем мы за несколько минут до объявленного времени. Примерно в половине шестого я поднялся на 5-й этаж огромного здания концертного зала «Мариинский-2», в зал Мусоргского. Зал небольшой, в нем всего 8 рядов, но больше и не требуется: на первом туре конкурса наличие широкой публики не предполагается. А для узкой — мест вполне хватает.

Собственно говоря, я пишу так подробно именно для того, чтобы те, кто хотел бы не только узнать результаты соревнования, но и ощутить атмосферу пусть не за кулисами, но хотя бы в зале, получили такую возможность.

Поначалу казалось, что места даже слишком много: в зале сидело десятка полтора таких же, как я, представителей прессы и людей, так или иначе связанных с конкурсантами. Но минут за десять до шести часов стали появляться те, кто на конкурсе не просто гость, а свой; начались приветствия, рукопожатия, объятия и поцелуи — в общем, все то, без чего не обходится встреча профессионалов, собравшихся для профессионального общения.

Ровно в шесть — цепочкой потянулось жюри. Зал захлопал. Когда члены жюри расселись у нас за спинами, так сказать, на вершине Парнаса, их поименно представили под уже персональные аплодисменты.

Ну а теперь переходим к главному — собственно соревнованию. Певцы выступают по трое, после чего объявляется получасовой перерыв. Каждому на выступление дается 20 минут. Если конкурсанты «отстрелялись» чуть быстрее, скажем, уложившись втроем в 50 минут, перерыв соответствующим образом удлиняется, чтобы следующая группа начала свои выступления в назначенное время.

Первой выступать выпало Анне Мурадян (Россия). Любопытен выбор ею репертуара:

Бизе. Каватина Лейлы из оп. «Искатели жемчуга».

Чайковский. «Ночи безумные».

Моцарт. Ария Деспины из оп. «Так поступают все».

Певица словно решила показать разнообразие своих возможностей. Все три номера совершенно различны по настроению и чувству: мечтательность Лейлы, предчувствующей несчастье, почти болезненная страстность романса и беззаботное веселье легкомысленной Деспины. Надо сказать, Анна справилась с взятой на себя задачей, а в образе Деспины по-настоящему играла, я бы даже сказал, заигрывала (в хорошем театральном смысле) со слушателями.

Другие певцы строили свою программу более однородно по настроению и характеру героев, очевидно ориентируясь не только на особенности своего голоса, но и на собственную чисто человеческую индивидуальность. Чья тактика правильнее, покажут результаты конкурса.

Анастасия Лерман (Россия).

Моцарт. Ария Памины из оп. «Волшебная флейта».

Чайковский. «Колыбельная песня».

Верди. Ария Джильды из оп. «Риголетто».

Две арии, сознательно или случайно выбранные певицей, объединяет жертвенность ее героинь. И то, что оперная судьба Памины, в отличие от Джильды, завершилась счастливо, не меняет дела: сама она не была готова к борьбе за это счастье. В «Колыбельной», конечно, жертвенности нет, но некая меланхолия тоже присутствует. Так или иначе, эти три номера позволили Анастасии продемонстрировать свои колоратуры.

После двух хрупких девушек на сцену вышла крепкая, хотя и тоже по-своему стройная, Дарья Черний (Россия). Под стать фигуре и ее голос — меццо-сопрано.

Глюк. Речитатив и ария Орфея из оп. «Орфей и Эвридика».

Глинка.  Речитатив и ария Вани из оп. «Жизнь за царя».

Чайковский. «Примирение».

Как ни далек Глинка от Глюка, но сходство этих двух мужских (что тоже не случайно) образов бросается в глаза: Орфей, питающий тщетную надежду на возвращение любимой, и Ваня, столь же тщетно пытающийся достучаться до воинов за крепостной стеной. Эти двое мужчин позволили Дарье продемонстрировать свой артистизм, а слова «Даже мертвые!» (Ваня сокрушается, что не может закричать так, чтобы и они встали) — вызвали даже некоторое содрогание.

Слушатели проводили Дарью щедрыми аплодисментами. Если она пройдет на следующий тур (чего мы ей от души желаем), у нас будет возможность послушать ее и в «женском» образе.

После перерыва организаторы попросили аплодировать только по окончании выступления конкурсанта, и, хотя порой хотелось это нарушить, мы в дальнейшем сумели обуздать себя.

Анна Викулина (Россия).

Бах. Ария из кантаты № 21.

Римский-Корсаков. Ария Марфы из оп. «Царская невеста».

Чайковский «Средь шумного бала».

С артистизмом у Анны все в порядке, благо, ария Марфы из последнего действия дает возможность для его демонстрации, а вот с верхними нотами (на мой, во всяком случае, слух!) не очень. Как-то они, по-моему, прозвучали не очень чисто.

Зато следующая певица — первая из гостей Елизавета Агладзе (США) мне очень понравилась. Вот что она исполнила:

Чилеа. Ария Принцессы из оп. «Адриана Лекуврёр».

Гендель. Ария Ксеркса из одноим. оп.

Чайковский «Я ли в поле да не травушкой была».

Выступление Елизаветы вызвало у меня такую ассоциацию. Представим себе, что голос вокалиста — это некий инструмент. И вот собрались мастера и демонстрируют, как они владеют этим инструментом, используя все возможности, которые он предоставляет. Но приходит некий виртуоз и начинает делать с ним всё, что ему вздумается. Чувствуете разницу между «все возможности» и «всё что вздумается»? То-то!

Тем огорчительней на этом фоне выглядел срыв, постигший следующую участницу конкурса — нашу соотечественницу Екатерину Коничеву-Аладьину.

Не буду останавливаться на содержании ее выступления, в этом, увы, нет смысла. Скажу лишь, что, как только она начала петь, обратила на себя внимание сила ее голоса, но уже тогда мне показалось, что, будь он послабее, им можно было бы пользоваться более выразительно. Не это ли подвело Екатерину: пытаясь «выжать» максимум из своего действительно мощного «инструмента», они и надорвала его?

Зато заключительная тройка была, что называется, один другого лучше.

Александр Михайлов (Россия).

Моцарт. Ария Тамино из оп. «Волшебная флейта».

Верди. Ария Макдуфа из оп. «Макбет».

Чайковский. «То было раннею весной».

И опять повторю, как важен выбор репертуара. Тенор Александра мог бы звучать, что называется, сладко и наверняка вызывал бы у слушателей бурю восторга, предпочти он что-то более лирическое по настроению. Но он выбрал арии мужественные: вспомним, что мы говорили о Памине — Тамино в этом смысле полная ей противоположность — настоящий боец, ну а Макдуф, готовящийся отомстить за убитых жену и сыновей, — и подавно. И такое решение певца можно, в свою очередь, с полным правом назвать мужественным. Сочетание мягкого тембра и героического персонажа дало превосходный результат, по достоинству оцененный слушателями. Впрочем, в романсе Александр продемонстрировал свои возможности и в более лирическом репертуаре.

Не меньший, а может быть, и больший восторг у слушателей вызвал Хуан Джунпэнь (Китай). У него была, пожалуй, самая выигрышная программа:

Моцарт. Ария Бартоло из оп. «Женитьба Фигаро».

Чайковский. Ария короля Рене из оп. «Иоланта».

Чайковский. «Средь шумного бала».

Все это было не только прекрасно пропето сильным красивым, свободно льющимся басом, но и сыграно с замечательным артистизмом. По окончании выступления зал буквально взорвался.

И вот еще чем выделился наш гость из Китая. Зная, что аплодисменты между номерами запрещены, он, единственный, все равно кланялся залу. Не знаю как кому, но мне этот жест показался очень симпатичным, демонстрирующим отношение к слушателям: поклон не как провокация к ответной реакции, а как знак уважения.

Но все же я обратил внимание вот на что. Все, что делал молодой певец, по крайней мере, вокально, было очень узнаваемо и, более того, ожидаемо. Ведь популярные номера обладают тем коварным свойством, что именно в силу своей популярности они отложены в нашей памяти, как некие модели. И когда очередное исполнение полностью совпадает с такой моделью, с одной стороны, это приятно, а с другой — закрадывается подозрение: а пытался ли артист проникнуть в образ своего персонажа или просто копировал лучше образцы? Вполне вероятно, что для вокального конкурса второй вариант и вполне годится, но в реальной артистической жизни молодому артисту стоит крепко призадуматься над созданием своего собственного образа каждого персонажа.

А вот у кого не было проблем с проникновением в образ, так это у певицы, завершившей первый день прослушивания, — Пуреум Джо (Корея). Вот уж кто полностью жил в этих образах:

Гендель. Ария Клеопатры из оп. «Юлий Цезарь».

Чайковский. «Я ли в поле да не травушка была».

Гуно. Ария Маргариты из оп. «Фауст».

Она страдала, рыдала, кокетничала. Причем — что всего важнее! — не только , но и пением. Жесты и мимика были лишь отражением, продолжением голоса. Певица продемонстрировала цепочку, на которой, в сущности, держится все вокальное искусство: внутреннее переживание вызывало те или иные звуки, а они, в свою очередь, влекли за собой физическое действие.

На этом первый день первого тура завершился, и мы с нетерпением ждем продолжения завтра.

 

 

Фото с сайта tchaikovskycompetition.com

 

Все права защищены. Копирование запрещено.