Фото Наташа Разина @Мариинский театр
Под конец сезона Мариинский театр показал две балетных премьеры. Такие события частыми не назовешь. К тому же, обе постановки сделаны балетмейстерами, вышедшими из «Мастерской молодых хореографов», входящей в структуру балетного фестиваля «Мариинский».
Двухактные «Времена года» Илья Живой поставил на музыку британского композитора Макса Рихтера, представляющую собой транскрипцию «Le quattro stagioni» Вивальди. Два природных сезона были освоены хореографом в минувшем сезоне театральном под названием «SeasonS». Нынче, добавив к ним еще два, Живой замкнул целостность цикла.
Свою концепцию хореограф заявляет так: «Смена времен года – не просто смена погоды за окном, это метафора всего происходящего на земле. Жизнь сменяется умиранием, одно состояние переходит в другое, и так бесконечно, пока существует мир». Впрочем, сезоны в спектакле выражены, их смена разграничена двумя интервалами со сменой картин и одним антрактом. Но главное – не природный цикл, а эмоциональное существование пары солистов (Екатерина Кондаурова и Роман Беляков), которые, несмотря на отсутствие сюжета, связывают действо в единое целое.
Начало спектакля очень живописно: из темноты сцены луч выхватывает сидящую на фоне маленьких холмиков женскую фигуру в ярко-оранжевой одежде. Мизансцена напоминает лаковую японскую миниатюру и хореограф дает время, чтобы полюбоваться ее красотой. Впрочем, на этом живописные изыски кончаются и хореография отталкивается исключительно от музыки, звучащей с фонограммы.
Солисты Екатерина Кондаурова, Роман Беляков и четыре пары работают с энтузиазмом. Живой умеет создать оригинальные композиции, удачно соединяя главный дуэт с остальными. Однако, десять человек на пустой, без декораций, сцене не могут заполнить огромную площадку Мариинки-2. Несоответствие камерного жанра представления и формы его показа в «космическом пространстве» не позволяют оценить все достоинства новинки. Например, изобретательно придуманные комбинации pas de bourrée во второй части («Лето») не фокусируются в безграничном просторе.
Фото Наташа Разина @Мариинский театр
Но такое несоответствие наносит урон не только художественной стороне. Билеты на спектакль для десяти исполнителей под фонограмму и практически без декораций, каждый из двух актов которого не превышает получаса, продают по полноценной стоимости.
Балет Бориса Тищенко «Ярославна» имел успех в 1974 году в хореографии Олега Виноградова. Ныне к партитуре обратился молодой хореограф Владимир Варнава, назвав свой трехактный спектакль «Ярославна. Затмение».
Фото Наташа Разина @Мариинский театр
На премьере за дирижерский пульт встал сам маэстро Валерий Гергиев. Это не часто случается на балетных спектаклях и сразу повысило зрительский интерес. В буклете к премьере Валерий Гергиев заявляет: «Музыка Тищенко сложнейшая, но его сочинения – и для музыкального театра, и симфонические – могут собирать восторженные залы везде, во всем мире. <…> Теперь его гениальное сочинение войдет в репертуар Мариинского театра в сценической постановке и еще больше зрителей узнают творчество этого глубокого музыканта. Считаю своим долгом знакомить публику с сочинениями такого большого композитора и передавать свою любовь к его музыке слушателям». Свою задачу маэстро выполнил: публика музыку слушала с интересом и пониманием. Оркестр, ведомый рукой Гергиева, звучал великолепно. Свою лепту внес хор (главный хормейстер Андрей Петренко, хормейстер Константин Рылов). Но в балете важна визуальная составляющая.
Сюжет (либретто Владимира Варнавы и Константина Федорова) изложен ясно: князь Игорь (Юрий Смекалов), подстрекаемый Дивом (Григорий Попов), несмотря на плохой знак – затмение Солнца – идет в поход на половцев, побеждает, а потом терпит поражение. Варнава определяет свою концепцию так: «Я занимаюсь современным искусством и убежден, что оно должно быть актуальным, считываемым сегодняшним зрителем. Зритель должен чувствовать, что это про него». Выбранные выразительные средства наглядно свидетельствуют, что хореограф представляет своих зрителей людьми, не способными видеть историческую ретроспективу и мыслящими примитивными компьютерными категориями.
Заставки к каждому акту, сделанные в жанре театра теней, выполнены в стиле компьютерной графики (художники Галя Солодовникова, Игорь Фомин, Илья Старилов). Сражения напоминают игры-стрелялки. Оттуда же и узнаваемые атрибуты – то подводная лодка проплывет, то динозавр вылезет. Половцы являются в обличии волков, русские воины ‒ в виде хоккеистов: натурально сделанные спортивные шлемы, наколенники и щитки. В руках у «хоккеистов» полосатые жезлы, как у инспекторов ГИБДД. Эти жезлы, подсвеченные изнутри лампами дневного света, превращаются в автоматы, огнеметы и прочие виды оружия массового поражения.
Фото Валентин Барановский @Мариинский театр
Главная идея постановщиков: князь Игорь – прародитель Октябрьской революции (неужто спектакль приурочен к ее грядущему столетию?). Позы Игоря постоянно и настойчиво имитируют памятники вождей пролетариата, а построения воинской дружины – физкультурные парады. Гипсовые пионеры (костюмы и грим сделаны очень натурально) играют вокруг огромного крокодила с детской площадки. На советские времена с их помпезными награждениями намекает и вручение Кончаком сверкающего ордена князю Игорю.
Несмотря на необходимость показать битвы и схватки, хореография Варнавы в большинстве сцен статична. Массовый сбор дружины в поход на врага в первом акте показан увеличением количества хоругвей над головами. Воины маршируют, не сходя с места. Намерение стоять насмерть за родную землю так и изображено – кордебалетные воины стоят недвижимы.
Зато динамична сцена расправы дружинников князя над половчанками, когда на фоне живописно развешанных обнаженных девичьих тел, двенадцать воинов – то по очереди, то всем скопом – долго и монотонно бьют и насилуют уцелевшую деву (Кристина Шапран).
С претензией на масштабность решена «сцена разврата» в третьем акте. Начало мизансцены с длинным столом от кулисы до кулисы отсылает к «Блудному сыну» Джорджа Баланчина. Массовка в замысловатых фантастических костюмах будит в памяти культовый фильм «Пятый элемент». Но ни философской глубины «Блудного сына», ни изысков «Пятого элемента» не получается, и в результате всё смахивает на оргию в недорогом стриптиз-клубе, где полуголые девицы в блестках соблазняют Игоря с товарищами.
Фото Наташа Разина @Мариинский театр
А что же героиня, чье имя в названии балета? Ярославна (Злата Ялинич) появляется в первом и последнем актах, где у нее есть монологи и дуэты с Игорем, пластика которых отличается от общего строя хореографии и схожа с манерой Бориса Эйфмана. Поскольку и Юрий Смекалов, и Злата Ялинич бывшие танцовщики эйфмановской труппы, закрадывается мысль об их участии в сочинении партий. Об этом не стоило бы говорить, кабы было понятно, что за роль выпала Ярославне. В духе моды на дегероизацию отечественной истории, Игорь развенчан. Быть для мужа-антигероя «голубкой-ладой» вряд ли возможно.
В музыке Бориса Тищенко, включающей хор, поющий подлинные фрагменты «Слова о полку Игореве», есть трагедия и князя, и Ярославны, и Руси. Нет в ней только ерничества нынешних создателей балета на эту музыку.
Все права защищены. Копирование запрещено
Пока нет комментариев