конкурсный «Спартак» — Л.Сморгачева и А.Годунов

Наконец-то в полном объеме нашелся фильм о втором московском международном конкурсе артистов балета, который принес Годунову золотую медаль. А за кадрами ленты осталось немало интересного, о чем говорит отрывок из моей пока не опубликованной книге о Саше. Начну с письма, которое он отправил маме за полгода до престижного балетного смотра.

…«Сейчас начал репетировать «Дон Кихот». Возможно, буду танцевать с Н.Бессмертновой 9-го декабря. Можно считать, что я уже начал готовиться к конкурсу. Партнерши пока нет…???!! Не знаем – кто, и никого нет. Гордеев будет с Павловой, так что будет тяжело соревноваться. Жив, здоров, если с «Дон Кихотом» будет всё хорошо, то приезжайте посмотреть.

Целую крепко».

Партнершу для Саши искали по всей стране. Перебирали многих. У Тани Голиковой болит нога, Валя Ганибалова готовится стать мамой, а кто-то был явно слабоват для международного смотра. Тогда Ермолаев вспомнил про Людмилу Сморгачеву из Киева, которая в прошлом году достойно выступила на Всесоюзном конкурсе артистов балета, где завоевала вторую премию. Она показалась эффектной, порывистой, выразительной балериной, с отточенной техникой, воздушным прыжком и стремительным вращением. Да и внешне должна с Сашей гармонично смотреться – удлиненные пропорции, красивые руки и линии тела. Почему не попробовать? И молодую солистку киевского балета вызвали в Москву. «Смотрины» прошли удачно.

 

…В разгар работы над книгой, на мой e-mail пришло письмо из Киева от незнакомой девушки. Она сообщала, что была слишком мала, когда Годунов покинул Родину, потому никогда не видела его на сцене, но его талант покорил ее даже в записях. Ей хотелось больше узнать о судьбе своего кумира и между нами завязалась переписка. А однажды она предложила разыскать Л.Сморгачеву и взять у нее интервью. К нашей общей радости Людмила Ивановна согласилась встретиться с моей виртуальной френдессой и поделиться воспоминаниями о партнерстве с Годуновым.

 

– Примерно за полгода до начала конкурса меня из Киева вызвали в Москву, где начались интенсивные репетиции с Александром, – рассказывает народная артиста СССР Людмила Сморгачева, ныне – талантливый педагог-репетитор Украинской Национальной Оперы, подготовившая плеяду замечательных артистов для лучших сцен мира. – Адажио из «Спартака» с нами готовил Григорович, а па-де-де из «Корсара», «Лебединого озера» и «Дон Кихота» репетировал Ермолаев. Он же шлифовал «Спартака». Работу с Алексеем Николаевичем до сих пор вспоминаю с восторгом. Хотя мои киевские педагоги в свое время прошли хорошую ленинградскую школу, сравнения с Ермолаевым они не выдерживали. Но был он человеком взрывоопасным – мог и стул швырнуть в сторону, если четко не выполняли движения, которые он требовал.

С Александром встречались только на репетициях, вне зала не общались. Я даже и не знаю, хотел он со мной танцевать или то была воля Ермолаева соединить нас. Александру удивительно повезло с педагогом. Ермолаев очень тонко чувствовал его, лепил из него великолепного танцовщика, четко видя возможный результат. Тем не менее у меня было ощущение, что в 1973 году многое в Годунове еще было не раскрыто, но даже его потенциальные возможности уже вызывали зависть и некий вакуум вокруг него.

Свое отношение ко мне Годунов не показывал, но и откровенных разговоров не вел и на контакт особо не шел. Эту отстраненность я ощущала ото всех. Во время пребывания в Москве меня подсадили не к кордебалету, я делила гримуборную с Семенякой, потом с Бессмертновой. Заинтересованности с их стороны не видела и общения не было. Что я могла им дать? Понимаете, в те времена Москва – это была Москва, Ленинград – это Ленинград, а все остальное – провинция. Тогда с кем-то особо сдружиться не вышло. Да и когда? Утром шла на урок к Марине Семеновой, потом – в гостиницу отдыхать перед репетицией, потом отдыхаешь уже после нее.

Александр был хорошим и надежным партнером, педантичным в работе, немногословным и сдержанным. Сдержанным настолько, что доходило до смешного. В «Спартаке», в середине адажио, есть момент, когда мы должны обниматься. У нас поначалу это получалась так целомудренно, что Ермолаев не выдержал. «Деточка, – сказал он, – вот этим бедрышком к этому бедрышку надо прижаться, а вот этим – к этому». И показал, как надо. А мы-то боялись прикоснуться друг к другу, хотя к тому времени и он был женат, и я замужем.

Жила я в гостинице «Будапешт», неподалеку от Большого театра. По вечерам часто ходила на спектакли и видела Александра в нескольких балетах. Фактурно и по физическим данным он был гораздо лучше своих современников, и, думаю, со временем и при полной востребованности он бы перетанцевал их. Но одно дело со стороны видеть профессионала такого высокого уровня, и другое – танцевать с ним. Я ощущала не то что гордость, но было приятно, что такой человек – твой партнер. Я всегда любила, когда рядом хорошо танцуют. Это вызывает в тебе желание станцевать еще лучше, настроение появляется, кураж. Рождается желание не просто отработать на сцене, а вынести нечто на публику и взорваться, дать залу эмоции и получить от него отдачу»…

 

Вот еще одно письмо Саши в Ригу:

«16.04.73

Андрис, здравствуй!

Шел на телеграф и думал: черти полосатые, забыли меня совсем! Но оказывается, нет.

…Я весь в трудах, прошел последний просмотр на конкурс. «Дон Кихот» с Бессмертновой 9 декабря сорвался, потому у меня его премьера будет с Сорокиной. Начал готовиться за десять дней, – все из-за конкурса, хорошо хоть па-де-де готово. Потом, наверное, у меня будет 1-го мая «Дон Кихот» с Бессмертновой, а потом уже конкурс – с 6 по 17 июня.

Привет всем, пишите!»

 

Репетиции с Ермолаевым для Годунова превратились в самые яркие дни жизни. Не случайно в свой последний приезд в Ригу он почти ничего не рассказывал ребятам об Америке и Голливуде, а больше говорил о Москве, Ермолаеве, о том, как переволновался, когда готовил «Дон Кихота». Дни мчались в работе: в начале класс, затем – подготовка к конкурсу и репетиции спектакля, где учил мизансцены, отрабатывал отношения с партнерами, повторял адажио. Премьера на носу, а за вариации еще и на брался!

– У Сашки нервы сдают: неудобно же указывать педагогу, – вспоминает Игорь Сашин рассказ. – Но не выдержал, подошел: «А когда мы будем делать вариацию?» Тот отвечает: «Зачем? Ты ее каждое утро на уроке делаешь! Я уже видел комбинацию, мне все ясно». Правда, за несколько дней до премьеры он вариацию проходил полностью, причем по три раза подряд, без перерыва. Ермолаев считал, что после таких репетиций на спектакле будет легко.

 

…Впервые Саша станцует «Дон Кихота» 19 апреля и его первой Китри станет Нина Сорокина. Позже его партнершами в спектакле будут Бессмертнова, Адырхаева, Семеняка. Но премьера есть премьера, и она прошла так хорошо, что огромный зал Кремлевского Дворца съездов неистовствовал от восторга. После спектакля к Годунову подошел репетитор Алексей Варламов со словами: «Саша, у тебя много врагов в театре, но после такого успеха их будет еще больше, готовься!»

 

Однако вернемся к конкурсу.

Любой смотр – праздник для зрителей, а для участников эти две недели – огромный физический труд и эмоциональные перегрузки.

– Перед выступлением я всегда волновалась очень, но страха как такового, не было, – вспоминает Сморгачева. – Годунов же держался молодцом, был внешне очень сдержан, спокоен, все внутри. Говорил ли он что перед выходом? Не помню. Скорее всего, перед выходом на сцену я видела, но не слышала, слова проходили мимо. А однажды мы разволновались оба, когда перед самым нашим выходом партнерша предыдущего дуэта за кулисами упала в обморок. Нас уже объявляют на разных языках, а тут балерина без чувств перед глазами лежит! Но вышли, станцевали на каком-то кураже.

 

Уже после первого тура стало ясно, что Годунов – один из основных претендентов на золотую медаль. Его Раб в «Корсаре» был незабываем. После конкурса балетмейстер К.Сергеев писал, что наши танцовщики, доводя исполнение мужских партий до блеска, не снимают внутреннего темперамента, не искажают стилистику и характер спектакля. В трактовке дуэта из балета «Корсар» «удивительно одаренный Александр Годунов внес много нового, обогатившего привычные формы и образ, и сделал это, опираясь на подлинники, не нарушая хореографической образности сочинения».

Второй тур упрочил лидерские позиции танцовщика и третий не изменил расстановку сил. После «Лебединого» зал скандировал, видя в танцовщике будущего лауреата. Всю ночь длилось заседание жюри, пока суммировали баллы и то, что не поддается исчислению: собственные впечатления, замечания, симпатии и антипатии. В итоге Гран при конкурса досталось юному чуду балета из Перми Наде Павловой, а первое место и золотые медали среди танцовщиков присудили Годунову и Гордееву.

Хотя официально танцовщиков сочли одинаково достойными победы, пресса тактично расставила акценты, отметив, что «среди лауреатов – Александр Годунов, равных которому по силе дарования среди танцовщиков на этом конкурсе не было, и Вячеслав Гордеев – великолепный партнер Нади».

 

Людмила Сморгачева решение жюри не оспаривает («судьям виднее»), но отметила, что у обоих были сильные педагоги – Ермолаев и Варламов. Возможно, на уровне техники танцовщики и могли соперничать, но на уровне масштаба и потенциала Годунов был ощутимо сильнее.

– Саша был другим, более интересным. Замечательны, конечно, Богом ему подаренные данные – рост, стать, вращения, прыжок, – все вместе, плюс техника, которой обладал. Тако

Такой материал дается раз в 100 лет. Конечно, и до него танцовщики обладали многими достоинствами, но такой совершенной фактуры практически никто не имел.

– Почему же при всех названных достоинствах ему у все-таки досталось «золото», а не Гран-при? – спросила балерину моя виртуальная френдесса.

– Наверное, времени не хватило. Ему надо было еще немножечко доработать, даже не техническую сторону, а личную. Все, что ему говорили, он выполнял превосходно, был яркой личностью, но вот «мяса», глубины, харизматичности на тот момент немного не хватало. Может, получившая Гран-при Надя Павлова тоже не обладала глубиной (конкурсный репертуар нашей пары был более зрелый), но она имела нестандартные на то время данные, которые ставили ее вне конкуренции. Ее большой шаг на 180 градусов производил впечатление.

 

В среду 20 июня состоялся заключительный концерт конкурса с награждением победителей.

– К гала-концерту все артисты приходят настолько вымотанными физически и морально, у них идет такой спад, что все «валяют», где-то что-то не доделывают. Мы с Годуновым обрадовались, когда нам разрешили станцевать «Спартак». Не знаю, возможно, потому, что это была постановка Григоровича? Но мы были счастливы, что не надо танцевать па-де-де, иначе пришлось бы снова собраться, снова все в себе поднять. Усталость была страшная.

 

…На конкурсе Сморгачева была удостоена второй премии, и Галина Уланова пригласила ее в Большой театр. Молодая балерина отказалась. Она решила вернуться в киевскую Оперу, где танцевала с мужем, с которым незадолго до московского конкурса сыграла свадьбу»…