Народная артистка СССР Людмила Семеняка — о том, как зажигаются балетные звезды

 

На Мосфильме завершились съемки нового сезона программы «Большой Балет» телеканала «Россия – Культура». Зрители увидят 13 танцовщиков из ведущих театров страны. Об этом проекте и балете в своей жизни корреспонденту «Известий» рассказала член жюри, балетмейстер-репетитор Большого театра России, народная артистка СССР Людмила Семеняка

— Вы выносили вердикт в составе многих конкурсных жюри. Чем интересно вам это соревнование?

— Проект сделан на высоком профессиональном уровне. На съемочной площадке идет активное, живое действие, интересно за ним наблюдать. На такой сцене просто хочется танцевать, и декорации подобраны изумительные. Кроме того, хореография четко обозначена на каждый тур. Это и постановки советского времени, и классика, и модерн.

Огромный плюс, когда артиста показывают по телевидению на многомиллионную аудиторию. Многих участников пригласят работать в знаменитые театры. Есть шансы, что хореографы увидят их возможности и предложат новые интересные партии. Когда смотрю, как готовятся к выступлению ребята, вспоминаю себя участницей конкурса. В первый раз я выступала в 16 лет, потом в 17. После победы в конкурсах знаменитыми на весь мир стали многие.

— Каждый артист представляет определенную школу?

— Разумеется. Они показывают, где и как их учат. Радостно видеть, что у многих зарубежных конкурсантов педагоги — наши соотечественники. Русский балет дал питание всему миру. Сейчас идет взаимопроникновение разных балетных школ. В Большом театре, к примеру, работают бразильцы, итальянцы, американцы.

— Вашим педагогом в Большом театре была легендарная Галина Уланова. Помните, как с ней познакомились?

— С детства мечтала увидеть Уланову, и с Галиной Сергеевной меня свело само провидение. Восемь лет я училась в балетной школе в Ленинграде, знала, что Уланова часто приезжает в свой родной город, бывает в своей родной школе. Помню, сколько было волнений: а вдруг она приедет, но по каким-то причинам ей не покажут наш класс, или она не увидит, как я люблю танцевать. И все-таки она меня увидела. Я была счастлива.

— Вы сами давно преподаете. Кто ваши ученицы?

— Как и во все времена, тот, кто нашел себя в этой профессии, совершенно фанатично ей предан. Сейчас я работаю со Светланой Захаровой, которую знает весь мир. Ее трудолюбие, возможности, данные вызывают у меня невероятное уважение и восхищение. Мы с ней лет 15, и я уже не педагогом себя чувствую, а ее коллегой. Понимаем друг друга с полуслова, у нас многолетний профессиональный диалог. У меня также есть замечательные солистки Анастасия Меськова и Виктория Якушева, они мне родные люди.

Это только кажется, что преподаватели наставляют своих учеников, нет, и они тоже меня многому учат. Вот Станислава Постнова окончила первый сезон, поехала на гастроли, как я волнуюсь! Анастасия Соболева стала лауреатом Московского конкурса, я с ней работала. Анастасию заметили — и Михайловский театр получил потрясающую балерину: она там танцует весь ведущий репертуар.

— Профессия танцовщика травмоопасная. Педагог может быть гарантом здоровья артиста?

— Когда я начинаю работать с артистом, первое, что ему объясняю: травм нельзя допускать. Педагог должен предотвратить травмы. У всех разные ноги, тела, организмы, и это необходимо учитывать, к каждому применять свой подход. Необходимо чувствовать опасность и вовремя останавливать занятия, мышцы не железные.

— Но иногда артистов «несет»…

— Главное, чтобы педагога не несло. Мы же не только учим партии, но и общаемся по-человечески, советуем. Если переработаешь, придется потом брать больничный лист и ждать, пока организм восстановится. Это перерыв, что очень нежелательно.

— Балет — это монашество, целенаправленное следование идее, аскетизм?

— Балет — в первую очередь разностороннее образование. Не только танец. У нас в балетной школе в Ленинграде было семилетнее музыкальное образование, преподавали изобразительное искусство, языки. В моем классе все хорошо говорили по-французски. Когда я приехала в Париж, не было переводчика, и мне пришлось без посредников дать интервью французскому СМИ. В школе нам прививали важные человеческие качества, я своим учителям ежедневно готова бить поклоны.

— Тяжело уходить со сцены, когда ей отдана вся жизнь?

— Сцена — это жизнь. И как сказал великий Владимир Васильев: «Никогда нельзя объявлять последний спектакль».

— Так или иначе, с учениками вы всё равно на сцене.

— Это правда. У меня может нога заболеть в том месте, на которое жаловалась ученица. После некоторых спектаклей бывает ощущение, что это я танцевала. Мы, конечно, подобные ситуации воспринимаем с юмором, но тем не менее это реальность: я смотрю на своих учеников и как балерина, и как сопереживающий человек. И еще надо обязательно смотреть на них как зритель, это будет самый точный взгляд.

— Артисты, которые вместе танцуют, могут создать счастливую семью?

— Это прекрасно, но непросто, бок о бок тогда идет вся жизнь. Очень хорошо, когда люди понимают друг друга, поддерживают. Анастасия Соболева и Виктор Лебедев дружили-дружили, танцевали-танцевали, а сейчас прекрасная пара и в жизни, и на сцене. Ваня Васильев женат на чудесной нашей балерине Марии Виноградовой. Есть примеры, когда балетные семьи счастливы, во многих — дети.

— Влюбиться в балете, наверное, просто?

— Юные балерины ищут принцев. И я нашла себе принца. Моим мужем был Михаил Лавровский. Я в нем обрела всё — наставника, партнера по сцене и семью, которая сразу подняла меня на определенный уровень. Его мать — выдающаяся балерина Елена Чикваидзе, которая танцевала Джульетту вслед за Галиной Улановой, отец — выдающийся балетмейстер Леонид Лавровский. Эта семья стала в моей жизни особенной и определила всю мою дальнейшую творческую жизнь. Мы расстались, но у нас с Михаилом Леонидовичем и сейчас прекрасные отношения. Его первые успешные балетные постановки рождались на моих глазах.

— От чего вы бы предостерегли тех, кто мечтает стать артистом балета?

— Я бы не советовала идти в балет людям с плохим здоровьем или с плохими профессиональными данными. С природой особо не поспоришь. Можно, конечно, развить себя, но лучше выбрать что-то другое. Советую родителям хорошо подумать, и если сын или дочь не очень способны, отсоветовать им заниматься балетом. Бывают по-настоящему драматические ситуации: ребенок подходит к возрасту, когда тело начинает меняться, взрослеть, кому-то пережить этот период очень сложно. И увлечься чем-то, кроме балета, им тоже непросто.

— Порой амбиции родителей превосходят желания детей.

— Я это не приветствую. Моя мама, например, была рада, когда я поступила в балетную школу, но фанатизма у нее не было, я даже на вступительный экзамен ездила сама, без сопровождения — и прошла. Невероятно была счастлива, сама всё проживала.

— Вы любите фильмы про балет? Много ведь фантазий на эту тему.

— Да, часто в фильмах бывает не очень правдиво. Люди домысливают, фантазируют на основе каких-то рассказов, легенд. Рассказ человека, который имеет к нашей профессии отношение, часто очень субъективен. Лучше просто документальные ленты об артистах снимать, если они это позволяют. Исключения, правда, есть. Фильм «Черный лебедь», например, с Натали Портман в главной роли (картина Даррена Аронофски. — «Известия»). Великолепная актриса, как тут не восхищаться. И это придуманный сценарий, который на документальность не претендует.

И еще замечательный есть фильм, снятый в конце 1960-х годов, — «Я вас любил» с Виктором Переваловым, о первой любви мальчика к девочке из хореографического училища (лента Ильи Фрэза. — «Известия»). Снимались в картине как раз ученицы Ленинградской школы, где я занималась, и в массовке все мы были заняты.

— Вы еще не думали писать мемуары?

— Когда-нибудь все пишут стихи, когда-нибудь все думают о мемуарах. У меня есть тема: о школе и педагогах. Я уже сделала небольшую книжку, но пока она не вышла. Эта книга адресована тем, кто приходит сегодня в балет, она будет интересна и ученикам школы, где я начинала. У нас был потрясающий балетный класс, мы собираемся и до сих пор дружим…

 

Марина Суранова

iz.ru