Опера знаменитой сербки-композитора стала одним из главных магнитов Дягилевского фестиваля

Фото с сайта permopera.ru

Премьеру этнографической оперы Аны Соколович «Свадьба» на только что закончившемся 11-м международном Дягилевском фестивале смело можно назвать событием интернационального значения. Еще бы, композитор – из числа самых ярких представителей современного «сербского натиска» на Запад, наряду с киномастером Эмиром Кустурицей, художницей Мариной Абрамович, писателем Милорадом Павичем. Режиссер – культовый в определенных кругах актер-музыкант-писатель, лидер групп DEREVO и «АВИА» Антон Адасинский.  Музыкальный руководитель – дирижер Теодор Курентзис, в представлении не нуждающийся. Уже от одного сочетания имен может захватить дух. Что вышло на деле? Стоил ли их совместный труд того, чтобы лететь на его российскую премьеру через полстраны, а то и из дальних государств, как это сделали некоторые?

Ана Соколович – сербка по происхождению, получившая мировую известность после переезда в Канаду, более того, своим успехом обязанная во многом именно сербским культурным корням. В большинстве ее произведений очевидна этнографическая основа, притом особенный интерес сочинительница испытывает к женскому пению. Так, среди ее сочинений есть десятиминутный опус «Сирены» для шести певиц без сопровождения, с которого началось ее сотрудничество с торонтским театром Queen of Puddings. Театру настолько понравилось, что он попросил о новой, более масштабной композиции для такого же состава. Так 10 лет спустя, в 2012 году появилась опера «Свадьба». Которую на ее европейской премьере на фестивале в Экс-ан-Провансе в 2015 году услышал Теодор Курентзис. Влюбился в это сочинение и договорился о его постановке в Перми.

Правда, определение «опера» тут кажется очень приблизительным. Оно верно разве что в самом изначальном смысле слова – «произведение, действие». Ни арий, ни речитативов тут, конечно, нет в помине. Это свободная композиция протяженностью в час, написанная на сербские народные тексты в авангардной, но совершенно естественно ложащейся на этнографические интонации технике. Семь ее частей – это семь состояний девушки в последние сутки перед свадьбой. Тут и напряженное ожидание (сирена-унисон, рассыпающаяся в торопливых стаккатных фигурациях), и веселая, хотя с нотками истерики, игра (сорочий стрекот скороговорки, уханье, будто перед прыжком в воду), и демонстративная агрессия к тем, кто пришел торговать невесту (антифоны наподобие нашей припевки «Бояре, а мы к вам пришли»)… Тут же и вслушивание в колокольный звон с попытками «отбрехаться» от него отчаянными причитаниями, и артистично орнаментированный форшлагами плач в предсвадебную ночь, и нарочито прозаичное утро с собачьим лаем и птичьим гомоном, наконец неожиданно широкая песня – почти такая, какую можно встретить где-нибудь в опере Мусоргского или Римского-Корсакова, или, допустим, в «Курских песнях» Свиридова (по музыке Аны мне показалось, что она хорошо знает это сочинение)… Уж не говорю о Стравинском, ассоциации со «Свадебкой» которого очевидны, хотя стилистически Соколович и очень далеко ушла от того прообраза, впитав опыт мирового авангарда рубежа тысячелетий.

Если логика музыкальной драматургии совершенно ясна, то с визуальным ее воплощением дело обстоит не так однозначно. В принципе партитура столь выразительна, что ее можно было бы никак не визуализировать. Или сделать это предельно экономно – допустим, легкими перестроениями исполнительниц-вокалисток. Что-то в этом роде и предполагал поначалу Антон Адасинский, как он сам мне рассказал. Однако потом ему пришла в голову идея сопоставить в спектакле два мира – небесный с голосами богинь-певиц и земной с фигурами танцовщиц. Многое, признаю, ему удалось. Сверху, с задрапированных тканью шести горок (художник Павел Семченко), будто вознесенные шестью гигантскими юбками, «излучают» свои прихотливо переплетающиеся мотивы вокалистки. А внизу устраивают игрища-шествия-радения семь босоногих танцовщиц, к которым время от времени является со своими притязаниями танцовщик-жених (он же священник и вообще все мужские персонажи). Невесту то лупят по попе (привыкай-де к семейной неволе), то надевают на голову таз (бери на себя хозяйство)… А то все берут в руки по черному куску – земли, камня? – и уныло бредут с ним, видимо, намекая на тяжкую долю замужней женщины… На какое-то время богини и земные жительницы меняются местами, под черным платьем крестьянки оказывается белый ангельский наряд, но долго так продолжаться не может – земля тянет своих дочерей к себе…

Однако такого ощущения стройности и необходимости каждого шага, как в музыке, пластическое решение у меня не создало. Иногда даже казалось, что постановщику элементарно не хватает хореографического воображения, и движение пробуксовывает на полулюбительском наборе пантомимных приемов. Конечно, смотреть на красивых босоногих девушек, изящно танцующих на цыпочках, всегда приятно, но такое можно увидеть и в районном доме культуры. От Адасинского естественно было ждать большего. Впрочем, сужу об этом с осторожностью, поскольку в милом, уютном, но совершенно не приспособленном для показа спектаклей зале Частной филармонии «Триумф» дальше пятого ряда сцена практически не видна. Думаю, в дальнейшем постановщикам для показа своего детища надо искать более подходящее помещение.

А вот перед искусством вокалисток (хормейстер-постановщик Ольга Власова) только могу снять шляпу. Правда, когда в ансамбле такие звезды, как солистка Пермской оперы Надежда Павлова, как девушки из театрального хора musicAeterna, которым нипочем любая партитура от Моцарта до самого крутого авангарда, лишь такой результат и закономерен.

В этом смысле Ана Соколович знала, кому доверить свою партитуру. Коллективы Теодора Курентзиса – точный адрес для ее музыки.

 

Все права защищены. Копирование запрещено