И сегодня, и завтра по плану два прослушивания: в полдень и в 18:00. Каждое — из трех групп по три конкурсанта.

 

Однако прежде, чем перейти к обсуждению выступлений, представлю вам жюри. Конечно, это следовало сделать вчера, но ведь и нам их представляют каждый день заново. Жюри нынешнего конкурса состоит как из певцов, так и из театральных администраторов, всю жизнь занимавшихся комплектованием трупп, то есть людей, способных оценить молодого певца не менее точно, чем его маститые коллеги. Вот список этих небожителей: Сара Биллингхёрст-Соломон, председатель жюри (Новая Зеландия), Ева Вагнер-Паскье (Германия), Евамария Визер (Австрия), Эдита Груберова (Словакия), Сьюзен Грэм (США), Чарльз Маккей (США), Михаил Петренко (Россия), Матти Салминен (Финляндия), Джонатан Френд (Великобритания), Ферруччо Фурланетто (Италия), Альбина Шагимуратова (Россия), Нил Шикофф (США).

Ну а теперь — к делу!

Первым выступал Владимир Дмитрук (Беларусь).

Гендель. Ария Гоффредо из оп. «Ринальдо».

Чайковский. «Корольки».

Дж. Пуччини. Ария Каварадосси из оп. «Тоска».

Перед нами предстал высокий, широкогрудый герой. Собственно говоря, таковы и его персонажи: и Гоффредо, с его громогласным «Gloria!» (Слава!»), и художник, который, как мы знаем, уже по ходу оперы станет героем. Характерно, что из двух арий Каварадосси певец выбрал не предсмертную, трагическую, а первую, полную энергии и надежды. Хочется особо отметить высокие ноты Владимира, как бы подкрепляющие характер того, из чьих уст вырываются. В то же время Владимир четко распределяет акценты. так, если первые два раза «Нитка корольков» прозвучала мощно, то в печальном финале пропетой истории эти слова звучат совершенно иначе.

Теаа Ан (Южная Корея) продемонстрировала умение играть. Нет, не в обычном актерском смысле, а играть голосом — как того требует замысловатый рисунок барочной арии. Вот ее репертуар:

Гендель. Ария Джуно из оратории «Семела».

Чайковский. «Нет, только тот, кто знал».

Бизе. Ария Кармен из оп. «Кармен».

Продолжала она играть и в образе Кармен, но уже совершенно по-иному, в соответствии с другим характером и музыкальным стилем. Ведь была выбрана ария, в которой Кармен завлекает Хозе, пуская в ход весь арсенал своих соблазнов.

Говоря о том, что певица вживается в образ и передает это звуком, хочу отметить, как раскатистое «р» в «…стрррадал… стррражду» усилило чувство, заложенное в романс автором.

Однако кто меня покорил по-настоящему, так это Ольга Алакина (Россия). Необычным было уже ее появление в платье, похожем не столько на обычное концертное, сколько на древнегреческий хитон, перепоясанный золотой полоской.

Бах. Ария из кантаты № 21 «Seufzer, Tränen».

Чайковский. «Горними тихо летела душа небесами».

Верди. Сцена и каватина Леоноры из оп. «Трубадур».

Пожалуй, само название романса говорит о пении Ольги: всё здесь какое-то неземное, точнее, мы постоянно возносимся с земли на Небеса и возвращаемся обратно. И надо слышать, как она произносит: «Tod» («смерть»). Хорошую возможность показать двойственность дает и двухчастная ария Леоноры.

Ну а теперь о главном: у Ольги очень красивый голос. И тут уже ничего добавлять не нужно.

Сложнее мне говорить о следующей певице — Тамаре Кузнецовой (Россия). Полагаю, специалисты найдут, как оценить ее голос и пение. Я же могу сказать одно: придраться не к чему. Всё на месте, всё правильно. Но и только. По крайней мере, на мой вкус. А пела она вот что:

Бах. Ария из «Магнификат».

Верди. Ария Леоноры из оп. «Сила Судьбы».

Чайковский. «Забыть так скоро».

Далее нам сообщили, что в программе произошло изменение. Вместо выбывшего из соревнования корейца Парк Чанг Дая жюри позволило Екатерине Коничевой-Аладьиной (Россия) выступить повторно, после вчерашнего срыва.

Гендель. Ария Клеопатры  из оп. «Юлий Цезарь».

Чайковский. Ария Лизы  из оп. «Пиковая дама».

Чайковский. «День ли царит».

Конечно, с точки зрения восстановления психологической устойчивости певицы это решение было верным, однако по сути дела я лично услышал в точности то же, что и вчера: очень сильный голос, но именно эта сила и мешает певице. Впрочем, не исключено, что она найдет себя в каком-нибудь репертуаре, требующем именно такого качества голоса, например, вагнеровском или современном. Хотя, конечно, с Вагнером ей надо быть особо осторожной: если уж раз голос сорвался, то этот композитор может оказаться для него губительным.

Следующей была Мария Балданова (Россия).

Гендель. Ария «Dignare» из кантаты «Te Deum».

Римский-Корсаков. Ария Любаши из оп. «Царская невеста».

Чайковский. «Ночь».

Прослушав две арии, я было решил отнести и ее к категории «Не к чему придраться», то есть всё правильно, но не более того. Однако стоило мне прийти к такому решению, как зазвучала «Ночь», и тут все изменилось: возникло и чувство, и разнообразие интонаций. Что ж, может быть, условная сюжетность романса дает воображению певицы больше материала, чем конкретность оперы, и в будущем она найдет себя именно в камерной музыке.

Три совершенно разных по настроению и музыке произведения выбрала Чанг Бижу (Китай):

Дж. Пуччини. Ария Мими из оп. «Богема».

Моцарт. Ария Фьордилиджи из оп. «Так поступают все женщины».

Чайковский. «Я ли в поле да не травушка была».

И ей удалось создать три разных характера. То, о чем говорится в этой короткой фразе, на самом деле дорогого стоит, и в ней содержится куда большая похвала, чем в моих длинных рассуждениях о ком-то другом.

Интересно играла она голосом в моцартовской арии, а в русском романсе приятно удивило практически отсутствие акцента.

Хочется похвалить певицу и за то, что, закончив свою вокальную «работу», на протяжении довольно длительного фортепианного отыгрыша, она продолжала оставаться в образе.

Порадовал чистый голос Анжелики Минасовой (Россия).

Бах. Ария из «Магнификат».

Чайковский. «Горними тихо летела душа небесами».

Леонкавалло. Ария Недды из оп. «Паяцы».

Если об Ольге Алакиной мы сказали, что он как бы мечется между небом и землей, то у Анжелики таких колебаний нет: она полностью в небесах. Ведь даже в веристской (то есть максимально реалистической) арии Недды присутствуют и небо, и птички — причем не только в словесном тексте, но и в музыке. Мне, правда, показалось, что Недда прозвучала чуточку резковато, но, судя по выкрику «Браво!» после ее выступления, я был если не единственным, то в явном меньшинстве.

Завершала утреннее прослушивание Айгуль Хисматуллина (Россия).

Моцарт. Ария Царицы Ночи из оп. «Волшебная флейта».

Доницетти. Каватина Норины из оп. «Дон Паскуале».

Чайковский. «Скажи, о чем в тени ветвей».

И надо заметить, это было более чем достойное завершение! Как же органично всё у нее звучало! Переходы были не просто незаметны — их как будто вообще не было: только что музыка звучала так, а вот уже она звучит совершенно иначе. И — заметьте! — речь идет об арии Царицы Ночи, в которой колоратуры как будто и созданы для того, чтобы бросаться… чуть не написал: в глаза — в уши! Но не было этого, они возникали так естественно, как будто просто и нельзя в этом месте не спеть это знаменитое «А-а-Аа-Аа-Аа-аА!»

Обычно колоратура — это некий эффектный трюк, которого меломаны ждут так же, как балетоманы —  тридцать второго фуэте. Но у Айгуль не было ни малейшего намека на эффект, тем более «трюк»! Что уж говорить о других, менее «броских» переходах! Выступление, блестящее по своей гармоничности, естественности и при этом — мастерству!

Вечернее прослушивание открыла Ольга Тенякова (Россия).

Бах. Ария из Кантаты «Was willst du dich betrüben».

Дворжак. Ария Русалки из оп. «Русалка».

Чайковский. Романс «Первое свидание».

Ее выход был довольно ярким: и певица, и ее аккомпаниатор (Яна Гранквист) появились в желтых платьях чуть разных оттенков.

Однако, увы, единства, которое мы наблюдали глазами, я не расслышал в пении Ольги: мне показалось, что оно всё состоит из отдельных кусочков — полная противоположность предыдущей певице. Впрочем, между их выступлениями прошло почти три часа, так что вряд ли это сравнение могло помешать оценить Ольгу.

Зато удовольствие доставило выступление Марии Мотолыгиной (Россия).

Моцарт. Ария Фьордилиджи из оп. «Так поступают все женщины»

Чайковский. Ария Настасьи из оп. «Чародейка».

Чайковский. «Забыть так скоро».

Я даже не хочу оценивать каждое из произведений в ее исполнении. Скажу о главном ощущении, которое возникло у меня: ей очень нравится петь. Петь именно так, с украшениями, которыми наделил Моцарт свою Фьордилиджи, да и Чайковского Мария спела с каким-то, я бы сказал, задором. Нет, не потому что эти вещи веселые, а потому что с таким настроением певица преподносит их нам. Это очень интересно наблюдать: стоят перед нами Настасья или брошенная героиня романса и по-настоящему страдают. Но как бы из-за их спин выглядывает молодая певица, получающая истинное наслаждение от всего этого процесса, который, собственно, и называется искусством.

Что касается Евгения Качуровского (Россия), то мне показалось, что местами ему не хватало голоса.

Леонкавалло. Романс Каскара из оп. «Заза».

Чайковский. «Ночь».

Моцарт. Речитатив и ария Графа Альмавивы из оп. «Свадьба Фигаро».

Нет, конечно, он не срывался, но время от времени было впечатление, что певец берет некое препятствие. Впрочем, то ли он распелся к третьему номеру, то ли гармоничный Моцарт лучше ложится на его голос, чем верист Леонкавалло, но, так или иначе, с Альмавивой проблем не возникло и все «препятствия» он взял слету.

Не произвела на меня впечатления и Наталья Зимина (Россия).

Моцарт. Ария Секста из оп. «Милосердие Тита».

Дж. Верди. Ария Эболи из оп. «Дон Карлос».

Чайковский. «Примирение».

Мне показалось, что ее голос звучал резковато и не везде ровно. При этом было видно, что ей самой очень нравится то, что она делает. Причем, в отличие от Марии Мотолыгиной, которая наслаждалась процессом, она с удовольствием воспринимала результат своего творчества. Согласитесь, что это две несколько отличающиеся вещи.

Дзамболат Дулаев (Россия)

Моцарт. Каватина Фигаро из оп. «Свадьба Фигаро».

Рахманинов. Каватина Алеко из оп. «Алеко».

Чайковский. «Подвиг».

Тут и с пением, и с образами все было в порядке. Обратите внимание на то, что и Фигаро, и Алеко в этих каватинах движет одно и то же чувство: оскорбленная гордость и жажда мести. Разве что месть Фигаро будет направлена на соблазнителя, а Алеко — на Земфиру, но сути это не меняет. Уже во время каватины Фигаро я поймал себя на мысли, что не хотел бы быть на месте графа. Можете представить, насколько грозен был Алеко!

Еще интересней прозвучал «Подвиг», рассказывающий о величии смирения. Сама идея смирения диаметрально противоположна тому, о чем мы говорили выше. И, что удивительно, романс оказался не менее грозным, чем, скажем, каватина Алеко: чувствовалось, что тот, кто поет, признает, что смирение, прощение — подвиг, но сам он на него не способен. Таким образом, из трех различных произведений получилась единая трилогия.

Эмилия Аблаева (Россия)

Глюк. Ария Альцесты из оп. «Альцеста».

Чайковский. «Скажи, о чем в тени ветвей».

Вагнер. Выход Елизаветы из оп. «Тангейзер».

Три монолога, посвященные одной теме — любви. Но их объединяет и еще кое-что: героини и Глюка, и Вагнера — сильные женщины. И именно это их качество чувствуется в исполнении Эмилии. Им же она наделила и ту, что поет романс о любви: это не просто рассуждения о том, что ею пропитано все в нашем мире, а выражение готовности бороться за любовь, отстаивать ее. Энергия эта передалась залу настолько, что кто-то не выдержал и, несмотря на запрет, ударил в ладоши после второго номера. Да, по правде сказать, я и сам с трудом удержался от этого.

С недавно отзвучавшим Фигаро мы вновь встретились в исполнении Глеба Перязева (Россия). Но удивительно, насколько это оказался другой Фигаро. Однако, по порядку.

Дж. Верди. Ария Банко из оп. «Макбет».

Моцарт. Каватина Фигаро из оп. «Свадьба Фигаро».

Чайковский. «Благословляю вас, леса».

Я бы назвал голос Глеба мягким басом. Но что он с его помощью делает! При первых звуках арии Банко показалось, что в зале стало темнее — настолько мрачно это было. И вдруг на сцене появился веселый, неунывающий, излучающий оптимизм Фигаро. Неужели это та каватина, которую исполнил Дзамболат? Та самая! Но как эти две каватины не похожи!

Итак, мрачная мстительность Банко, веселое пересмешничество Фигаро — что же дальше? Уравновешенная мудрость романса на стихи А. К. Толстого. Причем переданная звуком: когда прозвучали слова о том, что герой романса хотел бы слить свою душу со всем миром, мощный бас Глеба заполнил собой зал, и это слияние, соединение, казалось, произошло в действительности.

Кипели страсти и в выступлении Елизаветы Улахович (Россия).

Гендель. Ария Клеопатры из оп. «Юлий Цезарь в Египте».

Доницетти. Ария Адины из оп. «Любовный напиток».

Чайковский. «Кабы знала я, кабы ведала».

На мой взгляд, страстей было слишком много, но, кажется, я и тут остался в одиночестве.

И завершил этот день тенор — Шота Чибиров (Россия).

Моцарт. Ария Феррандо из оп. «Так поступают все женщины».

Чайковский. «Снова, как прежде, один».

Рахманинов. Романс Молодого Цыгана из оп. «Алеко».

Говоря о его голосе, я бы использовал определение «гибкий». Причем, ощутив это в моцартовской арии, я с нетерпением ждал романса из «Алеко», построенного на гибкости, изменчивости: сердце юной девы непостоянно, и Рахманинов гениально передал это музыкой. Должен сказать, что мои ожидания оправдались: Шота прекрасно играл голосом — именно так, как в этом номере и следует.

Что касается романса Чайковского, то в нем напряжение, а вместе с ним и звук, нарастает, нарастает, а потом вдруг обрывается и затихает к финалу. Так вот, в исполнении Шоты казалось, что усиливать звук уже больше некуда, а он все прибавляет и прибавляет. И только когда дыхание перехватило уже и у слушателей, пошел спад.

До завтра!

 

Фото с сайта tchaikovskycompetition.com

 

Все права защищены. Копирование запрещено.