Испанский композитор Энрике Гранадос черпал вдохновение в фольклоре родной страны, в ее многолетних художественных традициях. Одной из важнейших частей этой традиции является искусство Франсиско Гойи, которые отобразил в своих произведениях не только «сон разума, порождающий чудовищ», но и одно из интереснейших явлений испанской культуры – махаизм. Носителями этого своеобразного культурного феномена были выходцы из провинции, жившие в трущобах Мадрида – обедневшие, но не утратившие гордости, в том числе гордости национальной. Именно махо и махи создали в XVIII–XIX столетиях ту колоритную картину, которая и по сей день представляется иностранцам, когда речь заходит об Испании – женщины в пышных юбках и мантильях, томные песни и темпераментные танцы под гитары и кастаньеты… Притягательность этого образа была столь велика, что перед нею не устояли испанские аристократы – благородные сеньоры с удовольствием приглашали музыкантов из среды махо на свои свадьбы и другие праздники, а королева не стеснялась наряжаться в костюм махи и даже позировать в таком виде Гойе для парадного портрета… Это яркий «мир» запечатлел в своих полотнах Гойя, на основе которых Энрике Гранадос создал в начале ХХ столетия две фортепианные сюиты «Гойески» и одноименную оперу. И хронологически, и по образному строю к этим сочинениям примыкает еще одно творение Гранадоса – вокальный цикл «Тонадильи».
Что такое тонадилья? Это весьма своеобразный жанр испанского фольклора, сложившийся в XVIII столетии в Испании и завоевавший со временем другие испаноязычные страны (в частности, Кубу). Изначально тонадильи представляли собою песни сатирического содержания, но со временем переросли в музыкально-драматические сценки на злободневные темы, длительностью от десяти до двадцати минут (такими «операми в миниатюре» нередко перемежались акты драматических спектаклей). Со временем тонадилья была вытеснена сарсуэлой, но не исчезла полностью – например, Мануэль Гарсиа в 1804 г. написал тонадилью «Мнимый слуга» (фрагмент из нее Жорж Бизе использовал в опере «Кармен»).
«Тонадильи» Гранадоса являются продолжением этой традиции в камерно-вокальном преломлении. Содержание песен, весьма близкое «классической» испанской тонадилье, связывается с миром махаизма – с атмосферой народных праздников, ночных серенад и танцев под гитару. В вокальном цикле нет какой-либо сюжетной линии, которая объединяла бы все песни – каждая из них является самостоятельной «картиной». Песни невелики по масштабу и на первый взгляд кажутся простыми и непритязательными, но они очаровывают слушателя своей мелодической красотой, тонкостью воплощения поэтического текста. Отказавшись от элемента декламационности в вокальной партии, композитор создал свободно льющиеся мелодии. Их расцвечивает фортепианный аккомпанемент, насыщенный яркими деталями.
Открывается вокальный цикл лирической песней «Любовь и ненависть», характер которой перекликается с традициями жанра серенады. В прозрачной и легкой партии фортепиано звучат отголоски гитарных приемов, на этом фоне разворачивается изящная вокальная мелодия. В песне преобладает меланхолическое настроение, но в среднем разделе неожиданно возникает мажорный вариант мелодии, оттеняя общий элегический тон. Вторую песню – «Collegio» – отличает простота и ясность фактуры. Она пронизана ощущением радости жизни, а прихотливый ритмический рисунок придает ей оттенок изящества.
В песне «Тра-ля-ля и пунтеадо» воплощена стихия сочного народного юмора, ее задорная мелодия напоминает о веселых плясках в испанских тавернах. Четвертая песня – «Застенчивый махо» – заставляет вспомнить слова Пабло Казальса, сравнивавшего Энрике Гранадоса с Францем Шубертом. Черты этой песни – классическая стройность формы, изящество мелодии, безыскусность фортепианной партии – действительно напоминают о песнях Шуберта.
Особое место занимают в цикле три тонадильи, объединенные в триптих «Скорбящая маха» – их интонации ближе к романсовым, чем к песенным. От других тонадилий, имеющих преимущественно жанровый характер, «Скорбящая маха» отличается большей лирической экспрессией. Первая песня триптиха отмечена чертами трагической патетики. В более сдержанной второй песне мелодия почти полностью выдержана в строгой диатонике, за исключением пониженной второй ступени, но фортепианная партия более хроматизирована.
«Тонадильи» Энрике Гранадоса восхищали современников, в том числе Пабло Казальса. Особый восторг знаменитого виолончелиста вызывал тот факт, что Гранадос блестяще передал национальный колорит, не использовав ни одного подлинного фольклорного образцы – все мелодии, отмеченные яркими испанскими чертами, сочинены самим композитором.
Копирование запрещено.
Пока нет комментариев