Общедоступный фестиваль «Опера – всем» стал городским событием Санкт-Петербурга: теперь в его честь 12 июля с Петропавловской крепости стреляет пушка
В кулуарах фестиваля всё началось с курьёза. На пресс-конференции перед открытием одна солидная дама – журналист из Москвы – вполне серьёзно и строго выспрашивала председателя комитета по культуре г-на Сухенко – а что Санкт-Петербург сделал для повышения культурного уровня наших футболистов?! Возможно, недостаточно? Почему проиграли хорватам?!
Думаете, шучу? Да ничуть. Полный зал журналистов – свидетели. Константин Эдуардович с доброжелательной улыбкой объяснил даме, что в культурной столице с культурой дело обстоит не так уж плохо, а футболистам лучше думать о своих профессиональных проблемах.
Не знаю, как футболу, но горожанам и гостям-театралам фестиваль open air в это лето принёс немало приятного. Как-то и погода расстаралась – дожди деликатно обошли все четыре представления.
С 2018 года фестивалем официально рулит театр Мюзик-холл – коллектив молодой, амбициозный, демонстрирующий интересы к самым разным жанрам музыкального спектакля и концерта. Мюзик-холл и раньше опекал общедоступный оперный фестиваль; собственно, его и придумала-то директор Юлия Стрижак, и теперь она вместе с главным дирижёром Фабио Мастранджело и арт-директором фестиваля Виктором Высоцким – единые ответчики за качество проекта, которому уже семь лет. И который активно поддерживают комитет по культуре, банк Санкт-Петербург и Средне-Невский судостроительный завод.
В спектаклях задействованы оркестр Северная симфония, молодой хор театра, частично его солисты. Однако кастинг проводится широкий, исполнители отбираются из всех театров города, а зачастую приглашаются и из-за рубежа.
Ещё в представлениях заняты оркестр «Таврический» под управлением Михаила Голикова, оркестр Санкт-Петербурга с Сергеем Стадлером за пультом и оперный хор Юлии Хуторецкой.
Фестиваль не впервой решается предложить массовому зрителю не самые популярные оперные названия: были и вагнеровский «Тангейзер», и «Фиделио» Бетховена, и «Вольный стрелок» Вебера. И в этом году, кроме ставшей вдруг необычайно популярной «Царской невесты», весь репертуар не очень на слуху, хотя «Макбет», «Манон Леско» и «Похищение из сераля» в питерских театрах идут. Однако эти названия не «самоигральны», они требуют определённого постановочного и вокального уровня. И этот уровень фестиваля с годами явно растёт. Если «Царская невеста» в постановке Георгия Исаакяна оказалась хотя и добротным, но достаточно «общим местом» с двумя весьма заметными актёрско-певческими работами (Любаша Натальи Евстафьевой из Мариинского театра и Марфа Ольги Черемных из «Зазеркалья»), другие спектакли определённо проявили своё индивидуальное лицо.
Интересно стилизован в духе античной трагедии «Макбет» режиссёром Константином Балакиным и художником Юлией Гольцовой. Хор, облачённый в тёмные одежды, практически статичный, кроме редких значимых моментов, постоянно на сцене. Роль фатальных вещуний неизбежного зла в благородно-сдержанной манере исполняют три красивые танцовщицы – это тот счастливый случай, когда балет не иллюстратор, а действенный движитель смыслов. Вещие девы вбирают черты персонажей разных эпосов: они – античные или римские богини судьбы, но и северные Норны, прядущие людскую нить жизни. Нить (не всегда, к сожалению, эстетичная), намотанная на жезл и клубок в руках Макбета или леди Макбет, становится вожделенным символом власти (отсыл к скипетру и державе). Таких знаков-метафор немало: круглые белые маски – из их глазниц потекут кровавые слёзы-ленты; тёмно-красная лента, в погребальном секстете с хором (первый акт) соединяющая всех поющих, а потом обвивающая Банко, Макбета и леди, обречённых так же, как и убиенный король; ритуальная чаша на треноге, откуда обезумевший от видений Макбет извлекает уже не белый, а кроваво-красный жезл и клубок; тёмно-красные широкие полотна, в которые облекают нового молодого властителя в финале. Всё это на фоне одной выразительной конструкции – цвета запёкшейся крови куба со множеством отходящих от него чёрных труб. Такой вот образ зловещего паука от художника Гольцовой.
В этот выразительный и вместе с тем скупой антураж удачно вписаны солисты: Дмитрий Кондратьев из Астрахани (Макбет), Юлия Герцева, Швейцария (Леди Макбет), Михаил Колелишвили (Банко) и Артём Мелихов (Макдуф) из Мариинского театра; статные и вокально стильные, эмоциональные и не рвущие страсти в клочья, поддержанные надёжным волевым импульсом, исходящим от дирижёра Михаила Голикова.
Если «Макбет» – чётко выстроенная режиссёрская конструкция, то «Манон Леско» Пуччини – пространство певцов и романтики, хотя и веристской. Это спектакль о прихотливой и драматичной судьбе влюблённых, о нежной, капризной, переменчивой, жертвенной и очень страстной любви.
Музыка, в тот вечер ведомая дирижёром Сергеем Стадлером, звучала красиво, вокал был достойным. Режиссёр Ирина Фокина построила действие на контрасте необычно подвижных, многолюдных, нарядно-карнавальных сцен первого акта и жёсткого внешнего аскетизма финальных эпизодов, где безбрежен только разлив чувств и мелодий, где без всяких сценических отвлечений звучит чудесный симфонический антракт перед третьим действием. А в начале спектакль отдан хору и балету: работают истово, чётко, азартно. Свою живую краску артистической непосредственности вносит и молодой исполнитель партии Леско Тигрий Бажакин, солист хора Мюзик-холла.
Чувственная музыка, добротное пение и тёплая искренность Екатерины Шиманович и Дмитрия Демитчика – Манон и де Грие – безусловно, тронули публику, что, наверное, самое главное. Но грузные и не слишком киногеничные, хотя и с хорошими голосами, солисты Мариинского театра выглядели странновато рядом с молодыми хором и балетом. Это ведь не обычный театр с его отдалённостью сцены и специфическим освещением: представления «Оперы – всем» обязательно предполагают трансляцию на экран и крупные планы. Такие обстоятельства нельзя не учитывать при кастинге.
Моцартовское «Похищение из сераля» предстало на фестивале беззлобной пародией на оперные штампы, чувствительных примадонн и эгоцентричных теноров, что не помешало последним качественно «отоварить» виртуозные партии. Особенно преуспел Станислав Леонтьев (Мариинский театр) с его красивым тембром, белькантовой манерой и умением пошутить без натуги. Констанца Виктории Ребенко, обильно украшенная бабочками (влюблённый в героиню эстетствующий Селим-паша Николая Смирнова, подобно писателю Набокову, всё время бродит с сачком) бесстрашно сражалась со сложными фиоритурами, у неё иногда слишком резкими, но к финалу вышла победительницей.
Пересыпанный короткими злободневными репризами и репликами – это же зингшпиль! – населённый аппетитными одалисками, стройными турчаночками в кокетливых фесках, мускулистым «спецназом» зловредного Осмина (Павла Шмулевича из Мариинки), остроумно пародийный, этот спектакль весел и наряден. Изящно вписан Гольцовой в картинку заднего фасада Екатерининского дворца. Легко и темпераментно ведом Фабио Мастранджело, который с особым вкусом азартно подчеркивает чуть насмешливый блеск моцартовской ориентальной экзотики.
Правда, иногда Моцарт, лирик и философ, мстит: не всё в его опере так просто и безоблачно. И когда у героев наступает момент ариозных рефлексий, одной иронией не откупишься. Случается смысловая пустота. А с ней и лёгкая скука. К счастью, ненадолго: фонтан сценических придумок, которым несть числа, тут же отвлекает.
Культурный шок, полученный на пресс-конференции (см. начало текста) и природное чувство юмора вдохновили постановщика Виктора Высоцкого на эксклюзивный финал спектакля: свой последний танец на музыку заключительного хора балетный «спецназ» исполнил в белых футбольных носках, в «футбольной» хореографии под зорким присмотром Осмина с мячом в руках. Вот теперь для культурного уровня отечественных спортсменов Санкт-Петербург сделал всё!
Фото предоставлены пресс-службой фестиваля
Июль 2018
Все права защищены. Копирование запрещено.
Пока нет комментариев