Алексей Шор интервью

Наш собеседник:

Алексей Шор, композитор и в то же время математик с докторской степенью. Алексея можно, безо всяких сомнений, назвать «человеком мира»: он родился в Киеве, школу заканчивал в Москве, потом со своей семьёй уехал в Израиль, а оттуда отправился в США для получения высшего образования. Там он и живёт сейчас, имея при этом гражданство Мальты.

 

Музыка Шора известна во всём мире, она звучит во многих знаменитых залах и на фестивалях. Её играют прославленные оркестры (такие как Симфонический оркестр Государственной академической капеллы Санкт-Петербурга, Филармонический оркестр им. Джордже Энеску, оркестр Гамбургской оперы и др.) и исполнители (Юлиан Милкис – кларнет, Дэвид Аарон Карпентер – альт, Полина Осетинская – фортепиано и т. д.). 

 

МС: Уважаемый господин Шор, как у Вас, человека редких математических способностей, происходит взаимодействие с музыкой? Анализируете ли Вы музыку с математической точки зрения? 

АШ: И от композитора, и от математика требуются ясное мышление и внимание к деталям. В остальном, на мой взгляд, серьёзная математика и музыка имеют мало общего.

МС: Ощущаете ли Вы себя продолжателем каких-либо композиторских традиций, школ?

АШ: Я пишу традиционную тональную музыку.

МС: Какое время в истории музыки для Вас наиболее интересно?

АШ: По-моему, музыка в период от позднего барокко до раннего романтизма (всего каких-то сто пятьдесят лет между молодостью Баха и смертью Шумана!) – это самая удивительная концентрация гениев в истории не только музыки, но и человечества в целом.

МС: Как Вы почувствовали в себе желание сочинять музыку и что для Вас самое главное в композиторстве?

АШ: Я любил музыку всегда, но много сочинять начал сравнительно недавно, когда ею заинтересовались всемирно известные (что случилось, можно сказать, по чистой случайности).

МС: Кто из живущих сегодня коллег представляет для Вас интерес?

АШ: Я отдаю предпочтение традиционной тональной музыке. Поздний Лист – это максимально «авангардная» музыка, которую я по-настоящему люблю. (Конечно же, есть много более поздних вещей, которые я тоже люблю, но уже далеко не в такой концентрации, как в музыке XVIII, XIX веков). Я плохо знаю современную музыку. Моё знакомство с ней каждый раз происходит случайно, так что я совершенно точно упускаю многое, что мог бы полюбить. Недавно я прослушал цикл миниатюр композитора Гии Канчели в исполнении кларнетиста Юлиана Милкиса – и очень проникся. Также из недавно услышанного очень понравилась и запомнилась «Садовая симфония» Александра Чайковского.

Я также весьма неравнодушен к творчеству композиторов, которые пишут для кино, такие как Эннио Морриконе, Джон Уильямс и Ханс Циммер, а также Эндрю Ллойд Вебер. В детстве, помнится, я был под большим впечатлением от его рок-оперы «Иисус Христос – суперзвезда», хотя вообще не понимал текстов арий и, поскольку рос в Советском Союзе, имел весьма размытое представление о самом сюжете.

МС: Существует ли для Вас какая-либо вершина на композиторском пути, определённое произведение или несколько произведений?

АШ: Бах, мой самый любимый композитор.

МС: Важен ли для Вас исполнитель и каким Вам видится идеальный исполнитель Ваших произведений?

АШ: К великому счастью, меня играют потрясающие исполнители, которые придают моим работам такое звучание, о котором я даже мечтать не мог.

МС: Известно, что у Антона Брукнера было особое отношение к числам. Учитывая Ваши математические способности, ощущаете ли Вы некую связь в своём случае?

АШ: Действительно, Брукнер был помешан на цифрах, Шенберг боялся чёртовой дюжины, Берг считал число 23 ключевым для себя, и, конечно же, Бах закодировал самые разнообразные числа в своих произведениях. И это лишь малая толика композиторов, которые обыгрывают слова и цифры в своих работах. Сам я всерьёз к этому не отношусь, но есть и у меня короткая пьеса под названием «Скрытое послание», в которой несколько раз закодирована фраза «Анна, я люблю тебя». Пьеса посвящена моей матери Анне.

МС: Существуют ли для Вас безусловные имена среди композиторов прошлого? Кто из них Вам наиболее близок или интересен? 

АШ: Список более чем стандартный: Бах, Гендель, Гайдн, Моцарт, Бетховен, Шуберт, Мендельсон, Шопен…

МС: Чего бы Вы никогда не стали делать в композиторстве?

АШ: Оригинальность ради оригинальности.

МС: Если бы Вам поставили условие сочинить только одно произведение, что бы это было?

АШ: Наверное, хотел бы дописать то произведение, над которым я работал бы в тот момент.

МС: Вы могли бы описать роль композитора в современном обществе? Оказывает ли в наше время творчество композитора определённое влияние на общество или нет?

АШ: Я не воспринимаю музыку в таком контексте. Я надеюсь, что моя музыка отражает настроения и чувства, а не текущий политический дискурс или другие злободневные явления. Я ни в коем случае не намекаю на то, что музыка не должна отражать общественные настроения и дух времени, в котором мы живём. Творчество многих великих композиторов было неразрывно связанно с эпохой, в которой они творили. Я написал короткую симфоническую пьесу «Потеря», посвящённую только что упавшей арке «Лазурное окно» на Гоцо, потеря которой явилась огромной трагедией для жителей Мальты. Но для меня это редкое исключение – обычно я пишу музыку под настроение, а не под событие.

МС: Интересна ли Вам работа с другими видами искусства: кино, театр, совместные проекты, связанные с живописью? 

АШ: Да, конечно! Я бы с удовольствием попробовал написать музыку для балетной постановки, спектакля или даже фильма. Надеюсь, что однажды у меня будет такая возможность.

Музыкальные Сезоны

Все права защищены. Копирование запрещено.