Юлия Лежнева устроила в Москве «Барочную феерию»
Юлия Лежнева и Дмитрий Синьковский. Фото Сергея Бирюкова
Концерты Юлии Лежневой и в зарубежных залах исправно собирают аншлаги, а на не слишком богатом фоне отечественного барочного исполнительства вовсе воспринимаются как из ряда вон выходящие события. Безусловно, стало таковым и недавнее декабрьское выступление в столичном зале имени Чайковского, с полным основанием озаглавленное «Барочная феерия».
Юлия, несмотря на свою международную известность, находится в том прекрасном возрасте, когда о вокалисте говорят: вся карьера впереди. Это при том, что записаны три сольных альбома и несколько опер, исполнены вживую Реквием Моцарта, Высокая месса Баха, барочные оперы «Оттон на вилле» Вивальди, «Александр» Генделя, «Сирой» Хассе, а также классические оперные шедевры «Так поступают все женщины», «Гугеноты», «Иоланта», «Соловей»…
От раза к разу певица, прошедшая школу в московском Мерзляковском училище и в Международной академии вокала в Кардиффе, творчески растет, демонстрирует все более зрелый стиль исполнения. И это как раз признак восходящей траектории карьеры. Автор этих строк не слышал Юлию два года – за это время в ее манере появилась новая человеческая глубина, голос, сохранив свою инструментальную округлость, зазвучал теплее, диапазон эмоциональных красок расширился, достигая порой полярного охвата.
Это было слышно уже по первому из номеров ее нынешней программы – Мотету Никола Порпоры In caelo stelle clare, где плотное кантиленное звучание сменялось легчайшими трелями, за ними наступал грустный речитатив, а его сменяли радостные юбиляции почти в духе баховского Laudamus из Высокой мессы, наконец невесомо порхающая супер-виртуозная кода «Аллилуйя» завершала этот маленький музыкальный космос.
И такой степенью контрастов наделялся почти каждый номер. Особенно выделю антифон Генделя Сальве реджина, где огромный спектр эмоциональных состояний выстраивался исполнительницей в интервале между пятью пиано и меццо-форте, а четкость и гибкость фразировки сохранялась даже при самом истаивающем звучании. Там же, где у певицы возникал дуэт с солирующей виолончелью, это походило на стремительный бег двух подруг, взявшихся за руки и легко преодолевающих любые препятствия.
Подобные «образные изюминки» украшали и большинство других номеров. Например, в арии Ипполиты из оперы Генделя «Геркулес на Термодонте» Юлия выступила третьим голосом в очаровательном ансамбле с двумя переговаривающимися скрипками-«птичками». А в какой-то из моментов этого поистине волшебного номера публику «заколдовали» до такой степени, что возникло ощущение музыкальной галлюцинации: зазвучал еще один голос, но откуда он исходил, понять было невозможно. И лишь когда дирижер и скрипач Дмитрий Синьковский, до того лукаво отворачивавшийся от зала, наконец обернулся к аудитории, стало ясно, что это именно его вокал (Дмитрий – обладатель великолепного контратенора) отвечает за льющийся словно с небес подголосок.
Но даже там, где контрастов не было, а нужно было продемонстрировать только одну краску, Юлия делала это с замечательной убедительностью. Например, в паре арий Роксаны из оперы Генделя «Александр», где героиня сперва в темнице мечтает о своем возлюбленном, а затем обретает его на воле… Особенно же тронула исполнительница глубочайшим проникновением в возвышенную печаль генделевской арии Красоты из оратории «Триумф Времени и Правды». Имею в виду не ту смятенную арию из начала второго отделения, где Красота осознает свою недолговечность (хотя и ее Юлия исполнила замечательно), а последнюю песню этого аллегорического персонажа, покидающего бренный мир и уходящего в небо. Певица с огромным чувством долго вслушивалась в каждую тихую фразу – и этот медленный темп ничуть не утомлял, не нарушал единство музыки, наоборот, хотелось, чтобы скорбный свет этой арии никогда не гас, как не хочется, чтобы отгорала свеча, поставленная в храме.
Разумеется, Юлии еще очень даже есть куда расти – достаточно послушать, как те же барочные арии исполняют Чечилия Бартоли или Джойс ДиДонато с их колоссальным драйвом и бриллиантовой точностью интонации. У нашей звездочки иногда легкость фиоритур оборачивалась их приблизительностью, а самые верхние ноты вдруг напряженно «стреляли». В какой-то из моментов – кажется, на победительной второй арии из «Александра» – в голову пришла вовсе крамольная мысль: а что если бы вдруг рядом оказался легендарный Фаринелли и спел бы то же самое в свой полный голос? Боюсь, впрочем, что тут не только Юлию, но и большинство остальных современных барочных исполнителей с их виртуозными подвигами, совершаемыми «вползвука» на облегченной вокальной позиции, мы бы просто не расслышали.
Но все это – нюансы, мало повлиявшие на общее впечатление от концерта. Десять вокальных номеров, включая четыре биса! Вот пример самоотверженной работы на радость публике и во имя музыки. А ведь после еще было долгое общение со слушателями в фойе – прекрасная западная традиция, только в самое последнее время приходящая и к нам, привыкшим к священной недосягаемости звезд. Тут же ни один из претендентов не остался без автографа и мини-диалога с исполнительницей.
Несколько слов о партнерах Юлии в этот вечер – ансамбле La voce strumentale. Об их замечательном звуковом слиянии с голосом главной солистки я уже говорил. В немалой степени это объясняется тем, что музыканты играют на инструментах с жильными струнами и пользуются смычками старинного типа. Кстати, и строй они используют старинный, примерно на полтона ниже современного… Что же касается самостоятельных номеров ансамбля, то они далеко выходили за рамки простых интермедий. Действительно, Кончерто-гроссо Телемана и Корелли (оба – в си-бемоль мажоре), Скрипичный концерт Вивальди ре минор и его же Концерт №7 из цикла «Гармонические вдохновения» для четырех скрипок и виолончели со струнным оркестром (солисты – Дмитрий Синьковский, Елена Давыдова, Марина Кристинская, Светлана Рамазанова, Игорь Попович) – уже один этот перечень тянет на отдельную концертную афишу.
Возникла естественная мысль: не собираются ли участники столь удачно образовавшегося тандема развить успех и исполнить в России какую-нибудь из барочных опер целиком. Увы, таких планов пока нет. И даже оперу Генделя «Луций Корнелий Сулла», которую Большой театр собирался ставить в 2018 году, в частности при участии Дмитрия Синьковского, буквально месяц назад из перспективного списка вычеркнули из-за урезания бюджета. Правда, в мае 2017-го можно съездить на исполнение «Сулла» в Геттинген. Конечно, у кого есть такая возможность.
Все права защищены. Копирование запрещено
Пока нет комментариев