Настойчиво, даже неотвязно выводят струнные «ползущую» мелодию, напоминающую жужжание насекомого… «Полет шмеля» – под таким названием известен этот оркестровый номер из оперы Николая Андреевича Римского-Корсакова «Сказка о царе Салтане». Нарисовать столь красочную музыкальную «картину» композитору помогло музыкальное явление, именуемое «хроматизмом». Название это в переводе с греческого языка как раз и означает – «красочный». В самом общем виде этот термин обозначает введение в лад звуков, которые обычно в нем отсутствуют (при этом возникает движение по полутонам и другие необычные интонации, вносящие дополнительные «краски»). Однако слово «хроматизм» в музыковедении применяется к двум интервальным системам, отличающихся друг от друга и по своей сути, и по времени возникновения.

Одна из этих систем по-иному называется «хрома», и существовала она в древнегреческой музыке. Так назывался один из основных родов тетрахорда – таковых греки насчитывали три: диатон, энармония и хрома. Последние два противопоставлялись первому по важному признаку: два меньших интервала в сумме охватывали расстояние, которое по величине уступало большему интервалу. Особенностью хромы, отличающей ее от энармонии, было наличие полутонов в качестве меньших интервалов. В результате возникало некое подобие современных звукорядов с увеличенными секундами, но нас сейчас интересуют в первую очередь полутона. Древним грекам, по-видимому, такое звучание казалось красочным, потому они и назвали его «хромой», однако со времени отношение к нему менялось. Если в античности в нем усматривали изящество и нежность, то в христианскую эпоху оно уже казалось изнеженным (богослов Климент Александрийский, живший на рубеже II-III вв., например, считал, что подобная «изнеженность» мелодий не соответствует эстетическим требованиям).

Если же говорить о хроматизме в современном понимании, то нам придется рассматривать его в связи с другим понятием – диатоникой. Это семизвуковая система, составляющие которую звуки можно расположить по чистым квинтам. Диатоника и хроматизм – явления противоположные, но сущность каждого из них раскрывается в сопоставлении с другим (здесь действует известный философский принцип «единства и борьбы противоположностей»). Диатоника в сравнении с хроматизмом представляется ясной и благородно простой, хроматизм же «расцвечивает» ее. В изначальный диатонический ряд встраивается второй – сам по себе тоже диатонический – и в совокупности они образуют звукоряд иного рода, в котором звуки располагаются по полутонам.

Любое повышение или понижение диатонических ступеней на полтона называют хроматизмом. Хроматический звук может «заполнить» тон между двумя соседними диатоническими ступенями, образовав полутоновое движение (восходящее или нисходящее) – такой хроматизм называется проходящим. Другой вариант – вспомогательный хроматизм: прежде, чем повторить диатонический звук, мы захватываем его хроматического «соседа», расположенного на полтона ниже или выше. Оба варианта относятся к категории внутриладового (внутритонального) хроматизма, но встречается и другой хроматизм – модуляционный. В этом случае в мелодии или аккордах появляются звуки, относящиеся к звукоряду иной тональности, в которую совершается переход (модуляция).

Для чего нужен хроматизм в музыке? Его выразительные возможности многообразны. Он бывает и томным, и зловещим, может внести ощущение драматизма (особенно любят композиторы таким способом драматизировать при развитии мелодию, которая изначально была диатонической).

Говоря о хроматизме, обычно имеют в виду полутоновые соотношения звуков. Но, как физика перешла от атомов к протонам, нейтронам и электронам, так и музыкальное искусство в ХХ столетии сделало шаг в сторону микрохроматики – системы, в рамках которой существуют интервалы меньше полутона. В сущности, новое оказалось хорошо забытым старым: это явление существовало еще в древнегреческой музыке, но в эллинистический период о нем упоминали чисто теоретически. Микрохроматику использовали некоторые музыканты эпохи Возрождения, однако это не вышло за пределы единичных экспериментов.

Подлинный интерес к микрохроматике возник в ХХ столетии, причем не всегда он происходил от предельно утонченных исканий. Например, чешский композитор Алоис Хаба замечал интервалы, отличные от «нормальных», в народном пении и игре на национальных инструментах, которые он слышал в родном чешском поселке. Опера «Мать», созданная им в 1931 г., является полностью четвертитоновой. Отдали дань микрохроматике и отечественные композиторы – например, Арсений Михайлович Авраамов даже создал для исполнения такой музыки новый инструмент, смычковый полихорд (по конструкции этот инструмент напоминал рояль, но звук в нем извлекался не молоточком, а механическим смычком). Примечательно, что Авраамов тоже апеллировал к фольклорной музыкальной традиции – он был убежден, что на таком инструменте «впервые прозвучит неискаженно народная песня Востока и Севера». Микрохроматику использовали Артур Сергеевич Лурье, Николай Борисович Обухов, Иван Александрович Вышнеградский. В 1950 г. советский инженер Евгений Александрович Мурзин создал электронный синтезатор АНС, позволивший выделить в пределах октавы семьдесят два микроинтервала. С этим необычным инструментом работали София Асгатовна Губайдулина, Альфред Гарриевич Шнитке и другие композиторы.

 

Все права защищены. Копирование запрещено.