В Баварии закончился её самый романтический музыкальный фестиваль, который традиционно проходит в июле на двух островках озера Кимзее в Прине.

Херренинзель фестиваль

У «сказочного» короля Людвига II Баварского было много «тематических» замков. И монарх любил, хоть и не одинаково, все свои каменные творения, посвящённые важнейшим увлечениям его жизни. У него были замки для «Лоэнгрина» и для «Парсифаля» – идеальные места для адорации героям опер Вагнера. Кроме того, Людвиг построил для себя так называемый баварский Версаль на Мужском острове – Херренинзельн – озера Кимзее, чтобы мир запомнил его так же, как Мусагета Луи Катторза, но с немецкой душой. Подобно Нойшванштайну и Линдерхофу, замок на Мужском острове сегодня функционирует как музей.

Enoch zu Guttenberg MarkusCHurekВ 1999 году на острове был организован музыкальный фестиваль. Идея принадлежала известному франконскому дирижёру, барону Эноху цу Гуттенбергу. Акустика зеркальной галереи королевского дворца оказалась удачной и для проведения симфонических концертов с большим количеством участников, и для концертного исполнения опер, а мюнстер на Фрауэнинзель (Женском острове) начал принимать камерные ансамбли, прежде всего, аутентичного направления. Цу Гуттенберг сам проводит часть концертов со своим оркестром KlangVerwaltung и приглашает других музыкантов. Все фестивали имеют оригинальные мотто, так или иначе связанные с кругом тем и интересов Людвига, за исключением его увлечения Вагнером, музыка которого на Херренкимзее фестшпиле звучит не часто.

Фестиваль этого лета проходил под названием «Ночная музыка». Конечно, прозвучала тематическая Седьмая симфония Малера под управлением Роберто Аббадо. Но идея интенданта была не в том, чтобы на фестивале играли произведения, в названии которых присутствует слово «ночь», а чтобы лишний раз рассказать об особом мире Людвига. Аполлинически ориентированный француз Луи XIV сравнивал себя с солнцем, а немец Людвиг загораживал поток солнечного света портьерами, создавал сумерки, подвешивал в замковом гроте искусственную луну и медитировал. Поэтому «ночная музыка» для Людвига – это, собственно, музыка романтического наваждения, музыка бодрствования и активности духа.

Главными гостями фестиваля 2016 года стали бельгийский дирижёр Филипп Херревеге и его Оркестр Елисейских полей с Шестой симфонией Брукнера и Трагической увертюрой Брамса. Из множества современных коллективов, исполняющих музыку XVIII и XIX вв. на исторически информированных инструментах, всё сложнее выбрать самых интересных и компетентных, так как «старики» бравируют циклопическими знаниями, новички – вычурной манерой и чудными темпами, но почти никто не совмещает эти таланты в одном. Идеальное остаётся растворённым в массе. Херревеге принадлежит к поколению патриархов аутентичного движения – он начинал вместе с Арнонкуром, Леонхардтом и ван Иммерселом. Знаменитый хор «Коллегиум Вокале Гент» он создал в 1970 году, вместе с хором участвовал в записи полного собрания кантат Баха. Крошечная Бельгия, став в какой-то момент важным центром аутентистов, не могла вместить всех амбициозных музыкантов, и Херревеге отправился во Францию, которая в 70-е годы ещё не была окультурена в плане исторического музицирования. В 1977 дирижёр создаёт там Королевскую капеллу, которая начала исполнять французскую музыку эпохи Ренессанса и барокко на старинных инструментах.

Филипп ХерревегеВ 1991 году Херревеге создаёт во Франции другой коллектив – Оркестр Елисейских полей. Путешествуя с ним, он прославился на весь мир. Коньком оркестра долгое время считались произведения Баха, всегда и везде востребованные, и вторая специализация «Елисейских полей» – венские классики с «историческим» звучанием. Ранее Херревеге записал все симфонии Шуберта и Бетховена, а на фестивале в Прин-ам-Кимзее он представлял более спорную фигуру позднего XIX века – Брукнера. Послушать версию опытного аутентиста – «как оно звучало во времена Брукнера» – слетелись музыковеды со всего мира. Да что там скрывать, даже находящиеся в Германии знаменитые маэстро тоже приплыли на Херренинзель за тем же самым. Притом любопытно, что Херревеге не является гениальным интерпретатором произведений какого-то композитора, но он имеет свою особую харизму. Бельгийский маэстро не привозит свою авторскую интерпретацию той или иной симфонии, как это делают маститые дирижёры, такие как М. Янсонс, Б. Хайтинк, С. Рэттл, Р. Шайи, П. Ярви или даже не стесняющийся «невыдержанности» представляемого продукта Т. Курентзис, – он предлагает совсем другое. Херревеге можно назвать служителем культа аутентичного звука каждого инструмента и групп. Представленная им Шестая симфония Брукнера не явилась нам ни целостным творением писавшего опус целых два года композитора, ни его шедевром с мистическими прозрениями, как иногда пишут о Шестой. Херревеге больше упирал не на совершенство оркестровки, а на выразительность эпизодов, красивых даже в своей смущённой незаконченности. Такое ощущение создаётся из-за протяжённости звука, томных длиннот, которые неизбежны, если пропевать каждый звук, давать высказываться всем группам инструментов. Симфония распалась на десяток маленьких симфоний со своими завязками, кульминациями и финалами, изящно затухающими, как бы тушующимися перед наплывающей новой темой. Старинная манера, в которой играют музыканты Оркестра Елисейских полей, предполагает постоянно длящийся звук, никаких жёстких пауз внутри частей и почти никаких официальных пауз между частями. Здесь важен сам процесс, начав который, надо идти до конца. Так в финале второй части звук сужается до немого, превращаясь в чуть слышный шёпот ручейка – и он действительно некоторое время льётся где-то рядом. Третья часть начинается с восстания медных, и, чтобы эффект перехода от немоты к крику вышел мощнее, Херревеге практически воздерживается от паузы. Интересно звучат при таком исполнении вагнеризмы Шестой симфонии. Состаренные инструменты ещё не способны говорить космическим языком Рихарда, тема Судьбы входит чуть-чуть забытовлённой, понятной, как тот ручеёк. Шестая симфония небогата цитированием Вагнера, но при аутентичной манере исполнения в духе Херревеге, как бы приоткрывающего латентный период создания музыки, незримое присутствие кумира Брукнера ощущается гораздо интенсивнее, чем обычно. Любопытно были сыграны все процессуальные, прежде всего маршевые темы произведения – в такой нарочито старомодной, слащавой манере, от которой всё время хочется отмахнуться, как от мыслей о величии империи и её механизма подавления. Эта правдивая реалия, выплеснувшаяся из формы через аутентичное звучание, так как Херревеге, раскрывая всю палитру красок древних инструментов, удручает и завораживает одновременно.

IMG_0917

 

Слушая такого «упакованного» в традиционный XIX век Брукнера, чувствуешь, что пропасть между венскими классиками и Малером становится непроходимой. И вряд ли старинные инструменты способны передать инновативные идеи Малера. Спасибо маэстро Херревеге, что помог укрепиться в этой мысли окончательно.

На следующий день Энох цу Гуттенберг представил концерт под названием Le soir. Он взял симфонию Гайдна «Вечер» и Большую (Восьмую) симфонию Шуберта, которые часто попадают в поле зрения аутентистов, но исполнил их в нарочито современной манере, стараясь передать месседж композитора и самому не потеряться. KlangVerwaltung разыграл «франкофонную» симфонию Гайдна с оглядкой на место действия – немецкий Версаль, «запирая» композитора в империи рококо. Цу Гуттенберг также помнил об относительно счастливой судьбе опусов Гайдна, услышавшего бОльшую часть своих произведений, и о Шуберте, писавшем свои гениальные симфонии «в стол», поэтому представлял Восьмую симфонию со всей торжественностью, словно покрытый лаврами автор сидел в зале как зритель. Он стёр все сентиментальные, чувственные моменты; там, где мы обычно слышим жалобно ноющую флейту, откуда ни возьмись добавились сухие нотки небрежения. Добавил фанфарам весёлой торжественности, а скрипкам разрешил предаться любовному настроению. Пожалуй, это было самое жизнеутверждающее исполнение шубертовского opus magnum, когда мажорная тональность развеевает все намёки на минор.

Цу Гуттенберг празднует на днях 70-летие, и, словно протестуя против количества лет, он десять раз уходил с поклонов – и снова взбегал на довольно высокую сцену. Кстати, спортивная форма интенданта должна произвести на спонсоров хорошее впечатление. Как и другие фесты, Херренкимзее фестшпиле испытывает финансовые трудности, преодолевать которые от раза к разу всё труднее. Но цу Гуттенберг, чьи предки сражались в рядах Сопротивления в самом логове нацистов возле Байройта, сдаваться не собирается и обещает в следующем году снова провести королевский фестиваль по-королевски.

 

Фото предоставлены пресс-службой фестиваля