Ровно через год, после релиза «Пылающего», российские экраны принимают «Паразитов» — еще один корейский фестивальный хит, в этот раз отмеченный главной премией «Канн». Фильм рассказывает о семье безработных, решивших всеми правдами и неправдами, занять все вакансии в доме преуспевающего бизнесмена мистера Пака.
Режиссёр «Паразитов» По Джун Хо знаком публике с 2003 года, когда отточенный визуальный стиль его мета-жанровой головоломки «Воспоминание об убийстве», оказался комплементарен как рефлексии синефилов, так и ожиданиям поклонников «экшна».
По Джун Хо представляет собой типаж, редкий в европейском кино – он не извлекает многофигурность из невроза. Отсюда баланс детализации его сценариев, в которых смена жанровых аспектов никогда не приводит к правлению «хаоса», или еще более нездоровому диктату «рацио».
Вместо того чтобы работать с готовыми паттернами, По Джун Хо превентивно осуществляет их деконструкцию. Из полученных деталек с естественностью живорождения возникает состоящая из эквивалентов универсальная драма, подчиненная лишь безупречному ритму. Итак, если у Заратустры танцевали слова, у По Джун Хо танцуют (и потому остаются незаметными) монтажные стыки.
И именно по причине того, что прежде чем оставить фильм кинозрителю (а заодно и критику), режиссёр всегда сглаживает все складки и убирает свои следы, его работы практически невозможно анализировать на предмет личной заинтересованности автора.
И всё-таки, «Паразиты» выглядят как один из наиболее личных проектов для режиссёра-интеллектуала. Представляя паразитизм, в духе Лукиана, как «искусство жить за чужой счёт», добросовестный и трудолюбивый По Джун Хо явно бросил себе творческий вызов.
Определяя бытийную разницу между классами, он колеблется между фактором материальным и морально-психологическим. И, в конце концов, главной ошибкой паразитов, при всей изощренной изобретательности их действий, становится нечто промежуточное, а именно отсутствие долгосрочной стратегии, той самой методичности, характерной выверенным ритмом осознанных действий.
Но есть и здесь и еще она модальность. Паразиты принадлежат хаосу, их стихия – это безразличная к ним судьба. И этот хаос подстерегает их на каждом шагу, стоит им только ослабить бдительность. И тут оказывается, что они боролись лишь с обстоятельствами, т.е. симптомами, вместо того, чтобы бросить вызов болезни, т.е. сами себе и предопределенности своих поступков, которую обнаружит любой зритель, видевший хоть одного взрослого неудачника. Как соответствующую стигму, в начале фильма, сыну-паразиту дарят «счастливый денежный камень». В дальнейшем По Джун Хо развивает идею драматической причастности паразита ходу событий, вовсе не всегда драматических, потому почти всегда он конвертирует пафос в иронию и абсурд.
А те, в свою очередь, занимают свое место между формальными и содержательными задачами повествования, способствуя их контрапунктированию. Так и все остальные значимые идеи фильма – скорее интуитивно и созерцательно угадываемые естественные интенции, чем концепты – всегда разворачиваются так, чтобы открыть дорогу нарративу, придавая ему, в зависимости от степени саспенса, определенную инерцию фатальности, выраженную в постоянном тревожном ожидании.
Два мира, две системы восприятия, тяготеющие к одним ценностям и фетишам, выходят из состояния инертности в рамках замкнутого пространства. Конечно, в первую очередь, это провоцирует «гэги», когда одни слишком наивны в своем спокойствии, а другие излишне напряжены и суетливы. По Джун Хо мягко высмеивает своих героев, не забывая показать и их человеческие достоинства, ведь иначе не будет психологической достоверности. Но комичность, как и все идейные начала, в «Паразитах» обречена на метаморфозу. По Джун Хо стягивает приметы грядущей инверсии, наделяя знаки референцией к нескольким означающим – так эскалация напряжения достигается не в ущерб концептуальным смысловым связям.
Поначалу все у паразитов получается легко, почти виртуозно. Тому есть причины – господин Пак слишком поглощен работой и своим статусом, а его жена, как рафинированная домохозяйка, доверяет каждому услышанному слову, особенно если оно сказано на английском языке.
Так, эскапизм семьи Паков, все больше диссонирующий с их материальной обеспеченностью, определяет их в зону риска, прямо как морских млекопитающих, накопивших слишком внушительную жировую прослойку, и незаметно для себя покинувших ареол обитания.
В живой природе, одни разновидности организмов стараются адаптироваться, пока другие держатся за давно пущенный корень эволюционного преимущества. И в капиталистической системе, этот корень, тот самый неизвестный ареол, в отличие от природы, имеет очень четкие границы – это, конечно, частная недвижимость, сакраментальный символ общества потребления.
Дом – как произведение искусства, как источник жизни, как зона комфорта; жилищное противопоставление – та основа, из которой возникают частные обобщения «Паразитов» и дополнительные пласты их конфликта.
Сосредоточившись на образе дома, По Джун Хо исподволь наделил его абсолютизированным совершенством, куда более насыщенным, по сравнению с обычными вещами и людьми.
Это уже даже не дом, это трансцендентная пирамида, в которой все мы паразиты и в которой символ, оставаясь в своем капиталистическом значении, возвращается к своей сути: богачи «спят наяву», но их приспешники, пока еще живые, стараются изо всех сил, чтобы пробить крышку гроба.
Мастерский фильм По Джун Хо настолько виртуозен на виражах, что зритель не успевает заметить, как контекст его ожиданий оказался смещён. Самые захватывающие сцены фильма, разбиваясь на акты, всегда располагают пространством для вмещения тех образов, о которых мы уже забыли, и которые уже готовы задать новый вектор развития ситуации.
Что случится, когда всё-таки дом, безразличный к социальному статусу своих жильцов, станет столь же фатален, как и природный катаклизм, обнаружив содержимое «зоны шизофрении»? В «Паразитах», исходя из количества предпосылок, уже заданных условиями, градация вариантов чисто арифметически превосходит все ожидания. Режиссёр мог бы скомпоновать любую концовку – и она всё равно бы осталась столь же масштабна и впечатляюща. Отчасти это так, потому что осознание, или даже можно сказать прозрение, снисходит на паразитов ещё до самой кульминации, к участию в которой они, уже прибитые, как рожь градобитием, уже обречены. Дело в том, что этот фильм вершат две ярко выраженные музыкальные фразы, первая из которых обеспечивает эмоциональный катарсис, а вторая – уже развязывает нарративные узлы. И при всей это насыщенности, образной и аффективной, сложно потом смириться с мыслью о том, что «Паразиты», по сути, вещают о безысходности, и самая отчетливая режиссёрская в них – это грусть, тоска по утраченным идеалам об утопии для всех и каждого.
Все права защищены. Копирование запрещено.
Пока нет комментариев