На фоне разнообразной, но безликой палитры танцфестивалей, собирающих свои программы «с миру по нитке…», фестиваль «Дягилев P.S.» выгодно отличается концепцией и форматом, в первую очередь не коммерческим, а художественным. Каждый год у фестиваля появляется новая тема, объединяющая приглашаемые компании, их опусы-новинки и талантливых исполнителей. Проект снискал репутацию лучшего данс-форума в Санкт-Петербурге.
Вальсирующей кульминацией X Международного фестиваля искусств «Дягилев P.S.» стали два события, привлекших публику титулованными именами Натальи Осиповой и Сабуро Тэсигавары. Для обоих танцперсон именно вальс стал художественным стержнем привезенных ими проектов: замечательные «Грустный вальс» Яна Сибелиуса к драме Арвида Ярнефельта «Kuolema» («Смерть», где мать главного героя умирает под видение вальса, танцуемого ею с умершим мужем) и Вальс №2 Дмитрия Шостаковича из Сюиты для джазового оркестра №1, украсивший профрейдистскую «новеллу о снах» Стэнли Кубрика «С широко закрытыми глазами».
Обоих исполнителей объединяет вальсирующая самозабвенность жизни на сцене.

Новелла о снах. P.S.

Сабуро Тэсигавара и Рихоко Сато

Россия, как известно, не только «родина слонов», но и арена для дерзких творческих экспериментов. Она примечает и талантливых японцев: Москва даже видела гопак в их исполнении, а Петербург распахнул двери для отанцовывания Достоевского жителем страны восходящего солнца Сабуро Тэсигаварой, напоминающего космического пришельца. Всклокоченная «азбука Морзе» кистей словно отражала рваную осциллограмму надломленной души и израненного рассудка культового персонажа романа «Идиот». Но это лишь поверхностные очертания айсберга.
Танцовщик выдал чувственный пластический парафраз по образному миру романа в пульсирующе неуловимом ритме времени. Прерывисто бурлящая экспрессия, философская созерцательность, цепкая внутренняя сосредоточенность послужили красками для написания сущностного портрета героя. Яркий представитель третьего поколения буто (так называемого пост-модернистского) Сабуро Тэсигавара открыт широчайшей выразительности и современного, и классического танца. Его лексика изобилует виртуозностями из арсенала мужского экзерсиса. Бесконтактный сценический альянс с непроницаемой Рихоко Сато подчеркивал персонифицированную самодостаточность филигранного исполнителя, который пытался раствориться в пластическом романе о терниях человеческой души, что вполне роднило его с творческими принципами самого Федора Михайловича.

Новелла о вальсе P.S.

В названии программы «Чистый танец» есть своеобразный вызов, ибо мы любим танец Натальи Осиповой именно за непредсказуемую живость и захватывающую свободу, для которой чужда геометрическая безупречность. Двухчасовой марафон-бенефис дарит публике квинтэссенцию данс-реноме балерины, демонстрирующей широкую палитру своих достоинств и возможностей.

Наталья Осипова и Дэвид Холберг

В элегическом дуэте из балета Энтони Тюдора «Увядающие листья» на музыку Антонина Дворжака Наталья Осипова и Дэвид Холберг словно предавались ностальгическим воспоминаниям о своей танцевальной юности, о взаимной и красивой платонической любви балерины и танцовщика. В номере, сотканном из полутонов, есть самоощущение каждого во взаимности. А насыщенную гамму красок Осиповой оттеняла пастель мягких переходов и нежности цвета Холберга.
Пылкая искренность Осиповой в «Грустном вальсе» Сибелиуса растворяется в волнующих бликах души, стремящейся упорхнуть к свободе. Педантичные нюансы, коими славна и ценна хореография Алексея Ратманского, артисты преломляли по-своему. И, если Холберг полностью погружался в светлую меланхолию, то у Осиповой границы темперамента были широко открыты. В ее танце клокочуще доминировала страстная порывистость холерика.
В исповедальной самобытности монолога Натальи Осиповой в номере «Ave Maria» Шуберта (хореография Юки Ойши) видится маленькая Наташа, сама себе сочинившая миниатюру на популярную когда-то песню Криса де Бурга «Lady in red». Та же искренность, чистота, проникновенность. И непостижимым образом «Ave Maria» Осиповой соотносилась с номером «Ave Maйя» на музыку Баха-Гуно в постановке Бежара, который Плисецкая исполняла на закате своей карьеры. В завороженной ее медитативности прорывались щемящие интонации. В «Ave Maria» Осиповой – бурные всплески как бунт, но та же внутренняя погруженность, глубокая и прочувствованная. И оттого, казалось, что свой номер Осипова негласно посвящала незабвенной Майе.

Наталья Осипова и Джейсон Киттельбергер

В двухголосной фуге объятий номера «Шесть лет спустя» израильтянина Роя Ассафа Наталья Осипова и Джейсон Киттельбергер пластически преподносят теплообмен чувств, именуемый счастьем. Их босоногий дуэт был лирической антитезой пуантной ультратанцевальности Осиповой. Искусные узоры переплетенных рук выражали-рождали исповедальные интимные смыслы, сокровенные желания в себе и друг в друге. Эта завораживающая дуэтная метафора любви запоминается окрыляющей и согревающей нежностью обоих.
Пластически бенефисная сага представила Наталью Осипову во всей многогранности ее танцевального мировоззрения, технических возможностей, актерского понимания и представления о танце.

 

Фото Евгения Пронина, Евгения Матвиенко, Ирины Туминене