Через несколько лет после триумфальной премьеры Симфонии № 13 Дмитрий Дмитриевич Шостакович начинает работать над новой симфонией. Она одновременно и похожа на предыдущую, и противоположна ей. Сходство заключалось в том, что и эта симфония была вокальной. Но если Тринадцатая являла собою произведение монументальное, с участием хора – хотя и необычного – то Четырнадцатая предназначалась для камерного состава: девятнадцать струнных инструментов, шесть ударных и челеста, хор не использовался, только два солиста – бас и сопрано.
Необычной оказалась и структура симфонии: если в пяти развернутых частях Тринадцатой все же можно было усмотреть черты традиционных частей сонатно-симфонического цикла (хотя и отдаленно), то Четырнадцатая являет собою цикл из одиннадцати номеров различной протяженности, но даже самые длинные из них с частями симфонии несопоставимы. Наконец, в Симфонии № 13 композитор использовал несколько стихотворений Евгения Евтушенко, а на этот раз он обращается к стихам разных поэтов, среди которых и Вильгельм Кюхельбекер, и Федерико Гарсия Лорка, и Гийом Аполлинер, и Райнер Мария Рильке. Эти стихи, написанные столь различными авторами, объединяет одна тема – мысль о смерти, которая является в разных обличиях, но неизменно разрушает жизнь и безраздельно властвует в мире…
В русской музыкальной литературе существовало произведение с подобным образным содержанием, и создал его композитор, который был чрезвычайно близок Шостаковичу – Модест Петрович Мусоргский, речь идет о его вокальном цикле «Песни и пляски смерти». В 1962 г. Шостакович работал над его оркестровкой. По словам композитора, он усмотрел в творении Мусоргского лишь один «недостаток» – краткость. И вот тогда возникает мысль «набраться смелости и продолжить» его. Неудивительно, что произведение, задуманное как продолжение вокального цикла, приобрело характерные черты такового.
Но почему Шостакович все-таки определил свое произведение как симфонию, а не как вокальный цикл? Краткие эпизоды, из которых слагается симфония, все-таки несут в себе черты традиционных разделов симфонического цикла, хотя они скомпонованы весьма причудливым образом – например, некое подобие разработки появляется после частей, которые можно сопоставить с медленной частью и скерцо.
Первые два номера – «De profundis» и «Малагенья» (оба на стихи Лорки) можно уподобить вступлению, слагающемуся из двух тем: мрачному речитативу баса противопоставляется мрачный гротеск исступленно играющих скрипок, сопровождающих сопрано (возникает образ некого демонического музыканта, под личиной которого скрывается сама Смерть).
Третий номер – «Лорелея» – драматическая сцена, в которой сталкиваются два образа: угловатые речитативные реплики персонажей, враждебных героине, и хрупкая кантилена, характеризующая саму Лорелею. Благодаря этой конфликтности «Лорелея» выполняет драматургическую функцию экспозиции сонатного аллегро.
Номер четвертый – «Самоубийца» – элегическая ария сопрано, сопоставимая с медленной, лирической частью симфонии. Лиризм ее подчеркнут ведущей ролью вокальной партии, порученной сопрано – оркестр лишь поддерживает ее, оттеняя наиболее выразительные моменты.
Четвертый номер – «Начеку» – наделен чертами скерцо. Он заставляет вспомнить о многих других «злых» скерцо Шостаковича, которые были связаны с образами войны. Здесь средствами мрачного гротеска тоже создается образ смерти, которая косит людей на войне.
Предельно краткий и исполненный горечи дуэт – номер шестой – («Мадам, посмотрите, потеряли вы что-то») – завершается судорожными интонациями сопрано (то ли смех, то ли рыдание) и знаменует переход к разделу, который носит черты разработки. Раздел этот исполнен контрастов. Безысходный монолог узника (седьмой номер – «В тюрьме Санте») сменяется рубленными фразами «Ответа запорожских казаков константинопольскому султану» (восьмой номер). Возвышенного благородства исполнена кантилена девятого номера («О Дельвиг, Дельвиг»), перекликающегося с русскими романсами.
Номер десятый – «Смерть поэта» – синтезирует в себе тематические элементы предыдущих частей (в частности, «De profundis» и «Самоубийца»), что позволяет рассматривать его как репризу.
Роль коды играет одиннадцатый номер – «Заключение», воплощающее главную мысль произведения (о всевластности смерти). Эта заключительная часть симфонии вновь строится на контрастных элементах – жестком маршевом ритме и хоральном звучании.
Премьера Симфонии № 14, которую Шостакович посвятил Бенджамину Бриттену, состоялась в конце сентября 1969 г. в Ленинграде в исполнении Московского камерного оркестра под управлением Рудольфа Баршая, Галины Вишневской и Марка Решетина. В следующем году стараниями Бриттена состоялась английская премьера.
Музыкальные Сезоны
Пока нет комментариев