В режиссерской карьере Хирокадзу Корээды были разные опыты. Например, фильм «Надувная кукла», об ожившей секс-игрушке, не выдержавшей бездушности современного мира; своего рода магический реализм «После жизни» и недавняя юридически-философская притча «Третье убийство».

C возрастом Корээда все больше интересуется личными отношениями между людьми, – чаще всего, близкими родственниками. Для японских режиссеров эта тема является фирменной со времен Ясудзиро Одзу. И так же, как ангел мирового кино (выражение Вима Вендерса), Корээда, художественно анализируя проблемы брака, делает большее, вызывая к жизни образ разводного моста, соединяющего поколения и людей, существующих как острова, в одиночестве.

Режиссер никогда не был чужд формальным экспериментам. В этом отношении его можно назвать абсолютно современным художником. Несмотря на внешнюю безыскусность, архитектоника каждого его следующего фильма усложнена по сравнению с предыдущим.

За полем морального конфликта, захватывающего персонажей, в его фильмах находится объективная смысловая матрица, предназначенная для зрителя. В простых кадрах, эстетичных в своей естественности, Корээда закладывает составные части пазла.

Кристальная прозрачность сцен обманчива. Спокойный монтажный ритм картин Корээды вовсе не коррелирует с напряженностью внутреннего пульса событий. Всматриваясь в лица и вдумываясь в происходящее, сложно не ставить себя на место героев. Этот эффект – вовсе не прихоть восприятия, а продуманный режиссером ход.

Новый фильм 56-летнего Хирокадзу Корээды «Магазинные воришки» уже сейчас можно назвать лучшим в его фильмографии. Оставим тут за скобками общественный резонанс, принесший картине скромного японца «Золотую пальмовую ветвь» и 46 миллионов долларов сборов в прокате.

Просто ему впервые удалось осуществить режиссуру настолько технически виртуозно. Его герои – не ожившие куклы и не одушевленные театральные марионетки, как у того же Одзу. Это настоящие люди, вызывающие эмпатию априори, а не через манипуляции совестью и социальными клише.

«Магазинные воришки»– фильм вообще на редкость натуралистичный. В этом его отличие от отвлеченной эстетской рефлексии японских (и не только) режиссеров на тему семьи. Намеренно не ступая по их проторенным тропам, Корээда живо показывает радость от секса и другие – не такие уж поэтичные, но оттого не менее яркие – удовольствия жизни. При этом в его фильме много поэзии, просто он не увлекается ею как самоцелью – она является сквозным мотивом, увлекающим в нарратив и не продуцирующим излишних сантиментов, свойственных мелодраматическим тропам.

Сюжет фильма прост. Одна японская семья живет на пенсию бабушки, зарплату одной из дочерей в неконтактном фетишистском клубе и доход от продажи краденного. Мелким грабежом занимаются отец семейства и его смышленый сынок лет 12. Когда сердобольный папаша подбирает на улице девочку, всем придется для начала потесниться. А затем начинается нелегкий процесс адаптации.

Конечно, фильм можно воспринимать и как социальный комментарий – так сделали на родине режиссера, где «Воришки» спровоцировали громкую полемику. Но Корээда вовсе не старается кого-то обличать. Он привлекает к своим героям, приглашая разделить их самые искренние чувства и мысли.

Здесь встает следующая задача. Кому в здравом уме захочется размышлять о каких-то там японских оборванцах, пусть даже это и дети. Но уж в этом Корээда мастер. Тому, кто одушевил куклу, легко будет и с детьми.

Вместе со своими далекими от идеала героями Корээда рисует одну занятную сцену за другой, к слову, вовсе не фокусируясь на процессе адаптации. Весьма волнительно следить за первой кражей девочки вместе с ее новоиспеченными родственниками. Также весьма любопытен психологически процесс приятия сестры ее братцем. Ну, и конечно, очевидна ирония, с которой Корээда описывает поход бабушки к родственникам ее умершего мужа, якобы с целью почтить прах покойного, а на самом деле, конечно, за финансовой поддержкой.

Таким образом, каждая сцена отличается от остальных по настроению. Также Корээда всегда оставляет место для небольшого постскриптума, в котором смысловое значение сцены ставится под вопрос.

«Магазинные воришки»– это триптих, если угодно, хокку, где каждая строчка, неотделимая от остальных, несет в себе самостоятельную ценность и колорит. В рамках этого стихотворного размера Корээда ухитряется развернуть обстоятельный и оригинальный философский дискурс на тему современного состояния семьи.

Он, как автор, желающий быть актуальным, даже и не начинает вздыхать на тему упадка института брака и распыления давно изживших себя традиций. Он признает, что распад уже произошел, а дефрагментация необратима. И Корээде удается схватить ту мимолетную ситуацию, когда то, что даже фактически не было настоящей семьей (в процессе мы узнаем, что вовсе не все здесь друг другу родственники), становится таковой за счет динамики куда более естественной, чем институт брака.

Согласно автору «Магазинных воришек», можно говорить о «состоянии семьи». Это произведение случайных элементов, достигающих определенной формы за счет естественного тяготения к ней. Да, стандартные схемы отработали свое, и иногда даже самые глубокие, как считалось, инстинкты, вроде материнского, отказывают. Однако Корээда вовсе не считает, что связи утрачены, ведь результат достижим. Просто мы пока еще не знаем, что это за новые средства и как надлежит их называть.

Дефрагментация выходит в обратную фазу на краткое мгновение. Осколки собираются воедино, и чудо даже практически происходит. Однако в сложных сплетениях орбит социального и личностно-интеллектуального для него не существует реальных координат, в которых оно могло бы быть четко зафиксировано как физическое явление.

Так что, кроме стремления к цельности, есть и другая константа: выразительные средства поэзии и интеллекта, в самых разных формах – а в данном случае, в виде прекрасного и увлекательного фильма – позволяют схватить неуловимое.

 

 

Все права защищены. Копирование запрещено.