Средневековая крепость фестивальной Савонлинны по имени Олавинлинна «просыпается» в апреле: над внутренним двором устанавливают шатровую крышу, строят сцену, ставят зрительские ряды. С июня начинаются репетиции. В июле – оперный фестиваль. В августе ещё ряд концертов, после чего цивилизованный зрительный зал демонтируют, и крепость в своём почти первозданном виде затихает   до следующей весны.

Крепость Олавинлинна. Фото Веры Степановской

В этом году центральным событием фестиваля стала «Пиковая дама» – первая финская самостоятельная постановка оперы Чайковского. Интерес к ней был повышенным, билеты продавались особенно хорошо. Среди исполнителей много русских. Прежде всего, за пультом – Александр Ведерников, фигура заметная и неоднозначная, музыкант, немало лет руководивший Большим, а нынче главный дирижёр Датской Королевской Оперы. В его интерпретации было много такого, что не укладывалось в рамки представления об идеальном звучании знаменитой партитуры: перегруженность forte, иногда неоправданные темпы, нестыковки в ансамблях. Но общий эмоциональный градус при этом был высок, обнаженность чувств, душевная боль и накал страстей музыки Чайковского проявились весьма активно.

В сценической реализации спектакля (режиссёр Ере Эркелле) тоже много неоднозначного. Великое произведение создано за десять лет до ХХ столетия, время действия у Пушкина – начало ХIХ века, у Чайковского – вторая половина ХVIII. И постановщики часто варьируют время происходящего в своих спектаклях достаточно вольно. Вот и здесь: ряд существенных деталей говорит в пользу самого рубежа ХIХ–ХХ веков. В первой же картине среди гуляющих появляются пёстро наряженные акробаты, детские игры и жанрово-бытовые сценки идут вокруг них. Площадные танцоры затем переселяются в сцену бала, нарядно дублируя участников пасторали и становясь чуть ли ни центром внимания. Наконец, развлекая мужское общество, в виде красоток в сопровождении сутенёров фигурируют в игорном доме. Так в ткань спектакля проникает тема цирка и кабаре со всеми его откровенными сопутствующими; тема, более свойственная рубежу веков и новому столетию.

Опять же костюмы и типажи: дамские платья с небольшими турнюрами, мужские сюртуки элегантного мягкого силуэта. Лиза – с норовом девушек от Достоевского, скрытно-чувственная, страстная, решительная. Стабильное драматическое сопрано Елены Гусевой легко, без натуги справляется со сложностями партии (в том числе с камнем преткновения для многих – Сценой у канавки), выявляя вокальную зрелость певицы, и уже вполне самостоятельный характер её героини. Хотя, по большому счёту, певице всё же не хватает тонкости нюансировки.

Пиковая дама. Елена Гусева — Лиза

Сценически почти юный Елецкий Константина Шушакова приятно удивил зрелостью вокала – всё очень выровнено, тембрально благородно, легатно красиво. Интеллигентная уравновешенность молодого князя просто идеально не подходила затаённой страстности Лизы, так что их предопределённый природой конфликт выглядел абсолютно естественным.

Графиня – великолепная пением и актёрством Елена Заремба – вовсе не старуха, а томная дама бальзаковских годов, красивая, загадочная и властная. Когда она говорит «ты бабушку тревожишь» или упоминает графа Сен-Жермен, впечатление, что она иронизирует, интересничает возрастом. Все они, всё общество, играют со временем: в финале сцены бала «её величество» появляется в сопровождении фаворита где-то наверху, в клубах тумана, но это – дети, разряженные под восемнадцатый век как восковые куклы. Всё обманно, зыбко, иронично, чуть подёрнуто мистикой. Рубеж столетий.

И Герман Миши Дидыка, конечно же, больше прагматик нового времени, хотя и на грани безумия, нежели романтик. На музыке увертюры – тема любви – происходит первая сценическая встреча Германа и Лизы: проход Графини и её окружения, пристальный взгляд Германа, ответный взгляд и секундная остановка Лизы. Но Графиня слегка оборачивается – и вот узелок завязан. Болезненная страсть героя этого спектакля сильна («я болен, болен, я влюблён»), но любовный кураж иссякает быстро, перерождаясь в одержимость достижением цели. Герман не столько смятён и несчастен, сколько маниакально целенаправлен и страшен моментами; и в такой трактовке Дидык вполне убедителен. Этого Германа не жалко, но он интересен.

Тем нелепее выглядит просто за уши притянутый финал спектакля в стиле старых романтических полухеппиэндов, когда погибшие герои непременно удаляются куда-то ввысь… Ну ладно бы герой уж умирал на лестнице, а то неаккуратно так слезает с игорного стола и пешком отправляется на небо вслед за Лизой. Что довольно досадно, потому что в целом интересный, яркий, хорошо организованный в пространстве, мобильный в перестановках, спектакль ещё и красив композициями из ажурных лестниц, переходов и фонарей, хоть и условно, но передающих петербургское настроение. И его населяют персонажи с явно очерченными характерами. Ну хотя бы Томский–Кирил Манолов, обаятельный эпикуреец, хорошо кормленный барин, вольно обращающийся со своим графским достоинством. Правда, заодно и с точностью певческого текста, что способно изрядно раздражить.

Но в целом, каким бы странным ни казался этот спектакль, он ярко отпечатывается в памяти.

Отель Пункахарью. Фото Веры Степановской

Кроме оперной программы (всего 4 названия, о них уже шла речь в «Музыкальных сезонах»), нам показали Финляндию, какой мы её не знали: например, первый финский отель в Пункахарью, построенный по велению Николая I в 1844 году. Сейчас им владеет семья известной бывшей модели Сайми Хойер. Старинное двухэтажное белое здание на берегу озера прекрасно сохранило стиль и дух времени своего прежнего процветания, но и сейчас это один из самых престижных отелей. Именно здесь в прошлом году президент Финляндии принимал главу нашего государства.

Отель предлагает гостям концерты классики и джаза, йогу, грибные уикэнды, зимой катание на коньках по озеру. Во время фестиваля специальные пароходы доставляют публику на спектакли и обратно.

А ещё мы побывали в интереснейшем месте, где про лес рассказано абсолютно всё! Так и называется: музей леса. И поскольку лес для финнов – нечто священное, все экспозиции сделаны с большим размахом и с большой любовью.

Пиетет к старине, ко всему первозданному, руками сотворённому вдохновляет финнов на индивидуальные архитектурно-дизайнерские подвиги. Проплыв на катере по озеру Сайма три блаженных часа, мы оказались в спа-курорте Ярвисудан, где в разновысотную постройку спа-отеля целиком вмонтирована огромная настоящая лодка-баржа, ещё в конце ХIХ века перевозившая грузы по сайменскому озеру. Владелец будущего отеля приобрёл её и организовал пространство строения вокруг корпуса судна. Всё, конечно, из дерева, всё красиво-коряво, по-своему элегантно величественно и при этом уютно-удобно.

То, что мы увидели-услышали в Савонлинне – достаточно объёмная панорама культуры Финляндии. Культуры музыкально-театральной. Культуры бережного сохранения и разумного использования старины. Культуры общения с природой. Культуры отдыха (это не про «парки культуры и отдыха»). Культура жизни, в которую искусство вписывается как её неотъемлемая часть. И ещё культуры общения: встреча с мэром Савонлинны безмерно удивила его подробными расспросами о наших впечатлениях от спектаклей. Говорили долго и обстоятельно, получилась устная коллективная блиц-рецензия, профессиональная и достаточно откровенная, которая мэру была явно интересна.

Озеро Сайма. Фото Веры Степановской

Будущим летом Савонлинна будет принимать театр, чьи гастроли – редкость и особое расположение руководства главного оперного дома всей планеты – La Scala. Но интендант савонлиннского фестиваля Йорма Сильвасти как раз то самое расположение к себе и использовал. Верно говорят: главное в жизни – личные контакты. В результате редчайшее оперное название «Разбойники» Верди украсит фестивальную афишу будущего года.

 

Июль 2018

Все права защищены. Копирование запрещено.