На VIII Минском международном Рождественском оперном форуме
В Минске завершился VIII Международный Рождественский оперный форум. Побывавший на его мероприятиях музыкальный критик Евгений Цодоков делится своими впечатлениями
Масштабный проект Белорусской оперы – Международный Рождественский оперный форум – проводится уже в восьмой раз, заслуженно обретя характеристику традиционного. Кстати, эпитет «традиционный» дорогого стоит. Ведь он в данном случае имеет кроме формального еще и важный содержательный смысл – в наше суетливое время «девятого вала» оперных экспериментов Минский оперный форум с его спектаклями дает возможность любителю этого вида искусства ощутить под ногами твердую почву – некую традиционную художественную опору, которая сегодня часто оказывается погребенной под зыбкими волнами режиссерских новаций. Среди таких опор, наряду с постановками, – оперный вокал, важное место которого в минских фестивальных днях усилено проходящим одновременно с форумом Международным Рождественским конкурсом вокалистов, справившим свой четвертый день рождения. Поэтому, уж не обессудьте авторы-постановщики форумных спектаклей, в этом обзоре вам придется потесниться и разделить свои достижения с артистами-певцами, без которых вы и ваши творческие усилия на любом оперном «аукционе» обесцениваются. И в этом отношении участие в минском оперном празднике таких солистов как Надежда Кучер и Надежда Павлова, Станислав Трифонов и Ахмед Агади, Юрий Городецкий и Оксана Волкова повысило изначальные ставки форума, или, как выразились бы профессионалы-аукционисты, – его эстимейт. Оправдались ли ожидания? Насколько конечная художественная «цена» отличалась от заявленной? Об этом и пойдет речь ниже.
***
Конечно, все спектакли Минского форума внешне отличаются друг от друга. Да и как, собственно говоря, могут быть похожими столь разножанровые «Волшебная флейта» и «Кармен», «Сельская честь» и «Травиата»? Однако ж все они оказались скроенными по вполне традиционному эстетическому лекалу – повествование вослед изначальной драматургии, изредка сопровождаемое некоторыми сюжетными и постановочными вольностями. Да и вольности эти – если приглядеться – вполне себе респектабельные, а с учетом мировой практики и не претендующие на особую оригинальность. В самом деле, ну разве можно считать выкрутасами визуальные мотивы популярных фэнтези в «Волшебной флейте»? Или Альфио, представшего как сицилийский мафиози? Или удушение Кармен с помощью красного шарфа – печальный «привет» от Айседоры Дункан? Конечно, нет. Если продолжить на примере «Кармен» или «Сельский чести» – оказывается, недостаточно просто осовременить спектакль и дать в руки Хозе ноутбук, переодеть героев в джинсы, миниюбки или современные костюмы с галстуками, сделать Микаэлу – это олицетворение деревенской невинности и скромности – какой-то лохматой неформалкой, а Лолу безжалостно пристрелить. Ибо это и многое другое было в минских спектаклях все равно выстроено по-оперному традиционно, в последовательно иллюстративном ключе. Столь любимой современными «новаторами» концептуальностью с заумными добавочными смыслами и актерской «акробатикой», переворачивающими все с ног на голову, тут не пахло, а если и попахивало, то слегка, не слишком мешая зрительскому восприятию. И это само по себе – комплимент всем постановщикам! Но при таком раскладе всемерно усиливается роль внутреннего единства выбранного стиля, детальной осмысленности мизансцен и артистизма исполнителей. А вот с этим-то у всех оказалось по-разному.
Фестиваль открылся «Волшебной флейтой», совсем недавно поставленной австрийским режиссером Хансом-Йоахимом Фраем, нашим старым русским знакомцем. Спектакль пользуется у белорусской публики неизменным успехом, его очень хорошо посещают, чему способствуют уже отмеченная выше визуальная фантазийность и изобретательность художника Хартмута Шергхофера, создавшего яркие цветные миры, отчетливо отсылающие нас к справедливому Зарастро, коварной Царице ночи или простодушному Папагено. Но у всего есть оборотная сторона. Поданная как череда наглядных картинок «Волшебная флейта» имеет, увы, шанс оказаться скучной. Очень уж она длинна и частенько по-восточному витиевата и дидактична. Тяжелую задачку задал интерпретаторам Моцарт. Полностью справиться с формой зингшпиля, с темпоритмом чередования музыкальных и разговорных эпизодов постановщикам не удалось, и спектакль то и дело распадается на отдельные фрагменты. Причины, однако, были связаны не только с режиссурой. Впрочем, об этом чуть позже.
В «Сельской чести» Михаила Панджавидзе, премьера которой состоялась в Минске в апреле нынешнего года, хорошо ощущалась суровая терпкость веристского бытописательского стиля, динамика которого подчеркивалась грамотной и почти бесшовной от эпизода к эпизоду работой машинерии, единой визуальной лепкой объемного сценографического пространства (художник – Александр Костюченко) и продуманными мизансценами, где артисты пребывали довольно органично. Все это следует записать в актив постановщиков и артистов.
Единственным гастрольным спектаклем на форуме была польская «Кармен» театра «Опера и филармония Подляска» Белостока в постановке и сценографии Беаты Редо-Доббер. Если сицилийская трагедия выглядела убедительной, то актуализированная «Кармен» похвастаться этим в полной мере не смогла. Её персонажи занимались зачастую пустым «оживляжем» и осваивали пространство сцены хаотично – ансамблевое мастерство оказалось слабым местом труппы. Не способствовала удаче и эклектичная, сценически блеклая в духе унылого «неореализма» картинка экспозиционного акта, и, наоборот, резко и вульгарно кричащая красная обстановка какого-то пошлого кабаре во втором, разительно и неоправданно диссонирующая с обликом предыдущего действа. Мы будто бы попали в совершенно иные эпоху и общественную среду. А ведь кабачок Лилас-Пастьи – это продолжение той же жизни тех же героев. Только к 4-му акту ситуация в этом плане выправилась, и выдержанный в условной черной цветовой гамме выразительный финал, сосредоточенный на главных героях, оказался лучшим эпизодом оперы.
Я еще вернусь к «Кармен» и ее солистам, а сейчас пришло время рассказать о центральном событии минского форума, премьере нынешнего сезона – «Травиате» Андрейса Жагарса. Творчество Жагарса известно своей неоднозначностью. Лично мне как критику повезло, я рецензировал до этого только один его спектакль – и это был отменный «Тангейзер» в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко. «Травиата» оказалась под стать ему, если не лучше. Качественный, элегантный и стилистически выверенный спектакль произвел большое впечатление во многих своих компонентах – от лаконичной в духе скандинавского стиля «хюгге» графичной прямоугольной интерьерной сценографии (Кристине Пастернака) и костюмного универсализма, отсылающего нас к современности и подчеркнутого джинсами «скинни» титульной героини, до функционального и без излишеств лицедейства. Жагарс выбрал сценическую модель, в которой все внешние атрибуты сюжета некоторой своей выхолощенностью сознательно уступали главное место внутреннему и самодостаточному оперно-драматическому действу. Поэтому упреки некоторых дотошных зрителей и критиков, что в нынешние времена, когда даже аристократы королевских кровей свободно и без особых скандалов соединяют свои судьбы с простолюдинами, такая сюжетная коллизия невозможна, теряют свою силу – это не имеет значения. Выбор режиссера попал в точку: эстетика спектакля способствовала тому, что, уйдя от салонных завитушек и рюшей классики XIX века, постановщик не попал в ловушку нынешней дегенеративной режиссерской моды, рядящейся в тогу дурно понимаемого прогрессизма, – мы увидели очищенную от нафталина оперную традиционность в лучшем смысле этого слова. Режиссер словно говорил артистам и зрителям: я создал для вас комфортную, ненавязчивую и в то же время вполне узнаваемую нынешним поколением среду, теперь ваш черед – пойте, играйте, слушайте и внимайте гениальной музыке! Последнюю фразу следует уточнить – великая музыка сама к нам в уши не вольется, ее должен озвучить певец, о чем подчас забывают менеджеры от оперы. И с этой важнейшей миссией большинство вокалистов – исполнителей «Травиаты» справились.
Теперь о пении подробнее. Центром вокального притяжения в «Волшебной флейте» оказался Тамино в трактовке Юрия Городецкого. Воистину, для его мягкого и нежного голоса это самая подходящая партия. А уж моцартовским стилем певец владеет. Уже отмеченному нами зрительскому успеху «Флейты» способствовал еще один главный персонаж, проводящий много времени на сцене – Папагено, интонационно точно воплощенный баритоном Андреем Клипо, удачно влившимся в труппу театра. Многого ожидали от мастерства Надежды Кучер. И ожидания наверное оправдались бы полностью, если бы не неуклюжая работа стоявшего за пультом немецкого дирижера Вильгельма Кайтеля, создавшего своей неуверенной и вяловатой трактовкой и невыверенными темпами ряд проблем исполнителям и в первую очередь Царице ночи с ее умопомрачительными колоратурами. Трудно сказать, в чем причина. Свидетели премьерных спектаклей утверждают, что под управлением дирижера-постановщика Манфреда Майрхофера партитура звучала гораздо лучше, а само действо выглядело динамичнее.
Исполнитель партии Туридду в «Сельской чести» Ахмед Агади со своим мощным голосом был на высоте. Такого рода «крикливые» веристские роли – его стихия. Екатерина Головлева как Сантуцца в полной динамических нюансов партии продемонстрировала хорошую вокальную форму и музыкальность. Наблюдая ее уже много лет, могу сказать – певица не забурела и работает над собой. Ей под стать оказался и брутальный Альфио – Станислав Трифонов. Все красоты замечательной музыки Пьетро Масканьи сумели выявить замечательный хор театра (хормейстер – Нина Ломанович) и дирижер-постановщик Виктор Плоскина, под управлением которого оркестр чутко следовал всем извивам чувственной партитуры.
«Кармен» спасло без преувеличения выдающееся выступление тенора Рафала Бартминьского. Его Хозе на протяжении всего спектакля был почти безупречен вокально и артистически. Яркий и слегка терпкий лирико-драматический тенор безоговорочно владел залом, а кульминационный и спетый на разрыв души финальный дуэт заставил зал замереть. На фоне эмоционально щедрого Бартминьского как всегда качественное пение Оксаны Волковой выглядело несколько более академичным, не явив нам в этот раз нужной для огненной Карменситы харизматики. Партию Микаэлы достаточно чистенько озвучила Катажина Трыльник. Особой драматической энергетики от нее не исходило, но так и должно быть с этим лирическим персонажем – антагонистом главной героини. Если бы не несуразный образ, уготованный ей режиссером, Трыльник также могла бы стать символом удачи этого вечера. К сожалению, совсем неубедительным оказался вышедший на замену заявленному Дариушу Махею Томаш Рак как Эскамильо, с его невнятным и лишенным яркого полетного звука голосом и скупо «отоваренными» низами. Ведущие солисты не были должным образом поддержаны и четверкой контрабандистов, отчего потерял весь блеск красивейший ключевой квинтет. Дирижер-постановщик спектакля, хорошо известный москвичам по «Дону Паскуале» и «Идиоту» Вайнберга в Большом театре, Михал Клауза не смог приехать на это выступление – он уже не работает в Белостоке. Однако оркестр Белорусской оперы под управлением Гжегожа Берняка, немного суетно сыграв увертюру, в дальнейшем провел спектакль достаточно уверенно.
На «Травиату» с Надеждой Павловой съехались любители оперы со всей Белоруссии и даже из России. Завышенные ожидания иногда играют с нами злую шутку. Но это был не тот случай. Вдохновенное пение, мастерская техника, насыщенная духовностью энергетика и проникновенная интонация – вот те эпитеты, которыми можно наградить певицу, а правильнее сказать – настоящую примадонну. Заслуживает очередных хвалебных слов и мастерство Юрия Городецкого, созданный им вокальный образ Альфреда не потерялся на фоне Виолетты и светил своим собственным неотраженным светом. Много треволнений у публики вызвала болезнь двух Жермонов театра – Станислава Трифонова и Владимира Петрова. В итоге партию спел Александр Краснодубский, поддержав партнеров достойно. Вдумчивое и точное музицирование Андрея Галанова сразу дало нам почувствовать – за пультом стоит дирижер-постановщик спектакля, а не дежурный маэстро.
***
Завершающим аккордом Минского оперного форума по традиции явился большой гала-концерт, в котором на этот раз приняли участие 23 солиста из многих стран мира, среди них – шесть лауреатов нынешнего конкурса вокалистов. Уровень такого мероприятия в Минске стабильно высок. Нынешний концерт не стал исключением – слабых номеров было немного, а оркестр Болорусской оперы, уверенно ведомый Андреем Галановым и Джанлукой Марчано, добавил блеска мастерам вокального искусства.
В числе самых сильных, хотя и ожидаемых впечатлений концерта –исполненные Надеждой Павловой каватина Лючии и масштабная концертная ария Моцарта Vorrei spiegarvi, oh Dio. Четкая артикуляция и впечатляющая филировка звука в каватине вкупе с осмысленно выбранным темпом кабалетты, позволившем певице буквально «купаться» в колоратурах, а также владение моцартовским стилем доставили несколько минут наслаждения от музыки Доницетти и зальцбургского гения. Прекрасно и уверенно спетая Тиграном Оганяном ария Калафа тоже не оставила равнодушным. Певец очень вырос за год, прошедший со времен успеха в «Большой опере», а красивый голос обрел нужную плотность и уверенность, которой, признаться, мне не хватило на прошлогоднем гала-концерте. Среди приятных открытий – болгарское меццо-сопрано Александрина Стоянова-Андреева, которая уверенно исполнила своим тембрально насыщенным голосом каватину Изабеллы из «Итальянки в Алжире», и особенно мексиканский тенор Гектор Лопес Мендоса, в устах которого благородно эмоциональный и полный ритмической свободы накал Импровизации Андре Шенье сверкал подлинным солнечным итальянским блеском. Поразительно, что такого уровня певец, обретающийся в Бухарестской опере, не востребован на ведущих сценах мира. Впервые я также услышал отменное искусство ведущей литовский певицы Виктории Мишкунайте, в исполнении которой прозвучала ария Елизаветы из «Дона Карлоса». Предсказуемо хорош был в арии Орфея «Потерял я Эвридику» произведший год назад фурор контратенор Андрей Немзер. Многого я ждал от сильного казахского баритона Сундета Байгожина. Он прекрасно показал себя на прошлогодней «Большой опере», где был безжалостно выкинут в шаге от финала проявившим сомнительную пристрастность жюри, решившим разбавить двух мужчин-теноров женским сопрано. Ну что ж, пусть это останется на совести некоторых известных персонажей. А нынче Сундет ярко спел труднейшую арию Ассура из «Семирамиды», доказав свою силу. Как и Павлова, дважды на сцену в этот вечер выходила Надежда Кучер, сверкнувшая шлягерами – Сценой и Легендой Лакме со знаменитой арией с колокольчиками и куплетами Олимпии.
Обладатель Гран-при нынешнего конкурса вокалистов армянский бас Саргис Бажбеук-Меликян, столь восхитивший всех в финальном туре колоритной арией Кончака, в гала-концерте вновь продемонстрировал свои великолепные вокальные качества, однако с образом Мельника из «Русалки» не справился. В Сцене смерти Родриго из «Дона Карлоса» хорошо выглядел лауреат 3-й премии российский певец Константин Сучков, к сожалению, ошибочно выбравший в финальном туре конкурса невыигрышный для баритона дуэт Розины и Фигаро. Мария Галкина из Белоруссии, получившая 2-ю премию, с чувством спела арию Мадлен из «Андре Шенье». У певицы большой потенциал, наполненные низы и середина, но есть проблемы с верхами, что, увы, проявилось и в гала-концерте, и в спетом в финале конкурса хрестоматийном дуэте Леоноры и Графа Ди Луны из «Трубадура».
Обладатель 1-й премии россиянин Сергей Кайдалов грамотно, но не более того, исполнил арию того же Ди Луны. Кстати, в финальном туре он тоже аккуратно, но, на мой взгляд, без особого артистического драйва спел Онегина в Заключительной сцене. Мне кажется, что это как раз тот случай, когда певца отмечают в большей степени за вокальное мастерство, а не комплексно, что имеет право на жизнь. Среди приятных сюрпризов конкурса – единственный тенор-финалист обладатель 3-й премии Александр Гелах из Белоруссии. Он начинал в минском театре с характерных партий, вполне соответствующих качествам его тембра, но нынче отменно проявил себя и как лирический герой – исполненная в финальном туре Сцена и дуэт Рудольфа и Мими (включающая знаменитую арию «Холодная ручонка») выглядела весьма привлекательной. Песенка Герцога в гала-концерте тоже была спета им на ура, но уж больно заезженный номер всегда вызывает в памяти невыгодные для такого типа голосов ассоциации с великими образцами. Украинка Ксения Бахритдинова, взявшая 2-ю премию, успешно справилась с арией Чио-Чио-сан. В финале конкурса она хорошо спела Письмо Татьяны, но, увы, без должной трепетности, предъявляемой к исполнителям в этой сцене. Впрочем, как утверждают знатоки, артистка прекрасно выступала на втором туре, чего я не слышал, побывав только на финальном третьем…
Очередной минский оперный праздник завершен. Незаметно пролетит еще год, и нам предстоят в столице Белоруссии новые встречи с интересными спектаклями и артистами.
Фото предоставлены пресс-службой
Большого театра Беларуси
Пока нет комментариев