Один из самых любимых петербуржцами музыкальный театр «Зазеркалье» – в преддверии своего юбилея. Этот театр особенно хорош тем, что действительно рассчитан на всю семью – от крошек 0+ до театрально ориентированных бабушек и дедушек, – настолько разнообразен и художественно полноценен его репертуар. А ещё он славен тем, что в его стенах загораются звёздочки, в будущем – звёзды Мариинского театра, многие из которых выходят на мировую оперную арену.

Чуть больше двадцати лет назад из «Зазеркалья» в Мариинку был приглашён тенор Евгений Акимов. Но, перейдя на знаменитую сцену и заняв высокое положение, он не порвал с родным театром, достаточно долго продолжая выступать здесь уже как приглашённый артист. В одно время с Акимовым из «Зазеркалья» в широкий оперный мир вышла Татьяна Сержан, нынче совмещающая международную карьеру с блестящими выступлениями на Мариинской сцене. И сейчас, через столько лет, они оба на один только вечер возвращаются в родной театр, чтобы спеть в честь его юбилея «Богему» Пуччини, спектакль, с которого, по существу, оба стартовали в славное будущее. А Евгений Акимов подарит публике и другую свою звёздную работу – «Любовный напиток» Доницетти, который споёт-сыграет с Виолеттой Лукьяненко, солисткой Мариинского театра, тоже вышедшей из стен «Зазеркалья».

 С заслуженным артистом России Евгением Акимовым беседует Нора Потапова

Евгений Акимов

 НП: Женя, так уж сложилось, что в этом году совпали два юбилея: «Зазеркалью» 30 лет, а вам – ой, как странно озвучивать – полтинник! Странно, особенно потому, что, кажется, не так давно мы с вами… да нет, с тобой общались в классе оперной подготовки. Ты был моим студентом, а теперь ты сам – мэтр.

ЕА: Да, делю себя теперь между сценой и преподаванием. Пою много у нас и за рубежом, но к воспитанникам своим возвращаюсь с удовольствием. Два года назад пошёл преподавать к Ильдару Абдразакову, художественному руководителю Международной академии музыки Елены Образцовой. Уже серьёзно прирастаю сердцем к педагогике. Мы занимаемся, так сказать, корректировкой готовых вокалистов, повышением их артистической квалификации. Готовим к конкурсам, к прослушиванию в театры. В общем, шлифуем их мастерство и даём артистический опыт. Мои ребята каждую неделю поют концерты в зале Гостиного двора, в зале Мусоргского в Мариинском-2, в Малом зале филармонии. У Академии есть и свой фестиваль – «Елена», уже сформировалась собственная публика, свои фанаты, которые следят за развитием карьеры их любимцев.

НП: Но давай вернёмся к истокам твоей карьеры оперного певца. Она начиналась в питерском «Зазеркалье». Как ты туда попал?

ЕА: Нет, сначала про консерваторию. В неё я пришёл после армии и двух лет в вечерней музыкальной школе, где переучивал свой вокал с эстрадного на классический

НП: Ты пел эстраду?

ЕА: Да, в Ленконцерте я даже лауреатство получил за исполнение советской песни. И джаз-рок пел. И хэви-метл. Самоучкой.

НП: Ну, похоже, классический вокал любовь к року не вытравил, однажды ты даже альбом выпустил с рок-группой АССАМБЛЕЯ.

ЕА: Да, называется «Время изменилось». Юношеские воспоминания…

А в Петербургскую, тогда Ленинградскую консерваторию я поступал к Константину Плужникову, уверен был, что хочу учиться только у него. Но он меня не взял, однако дал совет: походи по другим классам, послушай. Вот так я и забрёл к Льву Николаевичу Морозову, в те времена ещё солисту Музыкального театра консерватории. У него и остался на все пять лет. Благодарен за это судьбе безмерно!

НП: А от кого вокальные гены? Кто в семье пел?

ЕА: Никто. Я первый. На табуретку ставили, и я заливался: «Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам»… И потом, когда слесарем-сборщиком по радиоаппаратуре на «Ленинце» трудился, очень любил петь. Сейчас тоже люблю. И не от того, что это моя работа.

Зазеркалье

«Любовный напиток». Виолетта Лукьяненко и Евгений Акимов

НП: Всё же о «Зазеркалье». Какие воспоминания о том периоде жизни?

ЕА: Ну, прежде всего, этому театру я обязан двумя своими «Масками». С первой, 1997-го года, вообще всё было фантастично. На вручении премий в самом конце вышел на сцену председатель жюри Георгий Тараторкин и сказал: «Розданы все “маски”, номинаций больше нет. Но вчера мы слышали замечательный спектакль “Любовный напиток”, и просто обязаны дать премию молодому тенору! Посовещавшись, решили учредить новый приз “молодое дарование”». Я растерялся, выхожу на сцену и бормочу: «У меня нет слов». А мне говорят: «А ты спой! Ну что тебе, трудно?»

Но спел я уже на следующий год, когда меня пригласили как гостя на закрытие «Маски». С этим связано ещё одно сильное впечатление: захожу перед концертом в гримёрку, а там висит портрет Евстигнеева и надпись: здесь гримировался Евгений Евстигнеев. Ничего себе, думаю! Выхожу, а на двери, оказывается, две бумажки: на одной «Евгений Акимов», на второй «Константин Райкин». И приходит Костя. И я ему вдруг: «Константин Аркадьевич, пожалуйста, послушайте меня в концерте, я буду петь для вас!». Я пел на сцене романс Неморино, а Райкин честно стоял в кулисе и слушал. Так было приятно!

НП: А кто была партнёрша в «Любовном напитке»?

ЕА: Одной из первых, с которой много работал, была Лена Терновая. Сложную белькантовую партию она, возможно, вместе со мной в первый раз пела, но у неё уже сформировался свой репертуар, опыт; да и артистизм бурлил незаурядный. Было чему поучиться.

«Любовный напиток». Неморино — Евгений Акимов

НП: Сейчас Елена Терновая стала сочной характерной актрисой нарасхват. Не только в родном «Зазеркалье», но и в театре Мюзик-холл, где она срывает аплодисменты своими колоритными персонажами второго плана, обладая первейшей способностью заряжать весельем.

ЕА: Её Адина и тогда была замечательно озорной. С Виолеттой Лукьяненко, что будет моей Адиной 24 ноября, я встретился на сцене «Зазеркалья» значительно позже. А теперь встречаемся и в Мариинском театре.

Вторую свою «маску» я получил в 2002 году за «Богему» тоже в «Зазеркалье». Но в это время я уже был приглашён в Мариинский театр, как раз в Ла Скала пел Юродивого в «Борисе Годунове», и «маску» за меня получал Александр Петров.

НП: Тогда же лауреатство за партию-роль Мими получила и Татьяна Сержан. Вскоре она уехала в Италию, где началась её международная карьера. А какие мировые оперные площадки в твоём активе?

ЕА: Опера Сан-Франциско и Ла Скала, Метрополитен и Ковент-Гарден, театр Реджо и Национальный театр Китая, Парижская Опера… Наверное, неполный список. Все и не вспомню…

НП: А когда вы с Таней первый раз вместе пели, помнишь?

ЕА: Конечно! У вас в оперном классе. Вы тогда для нас «Мавру» Стравинского поставили. Потом она в оперной студии шла, но уже без нас.

С Таней нам на сцене легко было, слышали, чувствовали друг друга, обо всём договаривались. И «Богема» всегда была нам в радость. Красивый спектакль, тонкий, тёплый. Удобный для певцов.

НП: Столько лет прошло… Трудно сейчас в ту же реку войти?

ЕА: Мы другие стали, я уже, помимо лирического, крепкий репертуар пою, у нас в Мариинском всех Кармен перерезал…

НП: А Таня стала настоящей вердиевской певицей, с тех пор она Мими в «Богеме», кажется, и вовсе не пела.

ЕА: Но тогда режиссёр Александр Васильевич Петров и дирижёр Павел Аронович Бубельников в нас так много вложили, что осталось с запасом на всю жизнь.

Вообще, я убеждён и часто повторяю, что этот театр стал моей школой жизни. Большинство из того, что я умею, сформировалось именно здесь.

НП: Напомни, какие партии ты ещё успел приготовить в «Зазеркалье», кроме Неморино и Рудольфа?

Татьяна Сержан

ЕА: Финиста в опере-сказе Игоря Рогалёва «Финист – ясный сокол». Это была интересная встреча с новой для меня современной интонацией и тесситурными трудностями, с необычной постановочной стилистикой. Принца Тамино пел в «Волшебной флейте», оригинально придуманном Александром Лебедевым спектакле. Пел я в прелестном спектакле «Алиса в зазеркалье», в «Лефортовской ведьме». Ну и Пинкертона в «Мадам Баттерфляй». В общем-то, разбег оказался добротным, с порога этого театра пошла карьера. И как бы редко теперь ни приходилось петь в «Зазеркалье», здесь я как в родном доме моей творческой юности. А Мариинский – это мой взрослый творческий дом.

НП: Вот сейчас ты споёшь в доме своей творческой юности два спектакля: один – о чуде, которое может свершиться, если очень захотеть. Другой – о несбыточности, неизбежности, невозвратности. А как ты воспринимаешь жизнь с высоты своих уже зрелых годов? Какая тема тебе ближе, какая подпитывает творчество сильнее?

ЕА: Наверное, зрелому человеку должна быть ближе тема «Богемы». Ведь «Любовный напиток» – это юношеская романтика. Хотя тоже достаточно серьёзная проблема в отношениях мужчины и женщины затрагивается, но весело. А я люблю всё яркое, с хорошим концом.

НП: И тебе удаётся уберечь гармонию своей жизни?

ЕА: Пытаюсь. Трудно, правда, иногда: и время тяжёлое, и груз жизненный уже серьёзный, пора вроде бы рассуждать как взрослому мальчику…

Но всё же я воспринимаю жизнь как что-то красивое, сочное, очень стоящее. Убеждён, что мы сами себе жизнь окрашиваем в те цвета, которые любим.

Вот, наверное, так.

«Богема». Татьяна Сержан и Евгений Акимов

Все права защищены. Копирование запрещено