Даже когда он играет тишайшую музыку Малера

 

 

Ну как же в Москве без традиционного «летнего Курентзиса»? На самом деле всем польза: Теодор расширяет поле своих фестивальных дел – готовясь ли к Зальцбургу, как в прошлом году («обкатка» в столице Реквиема Моцарта) или продлевая свой родной Дягилевский фестиваль повторением «на бис» его заключительной программы в Московской филармонии, как в этом. А уж как рада публика услышать своего любимца, да еще в его излюбленном репертуаре: Малера Курентзис систематически играет уже несколько лет. В Москве в исполнении его оркестра musicAeterna звучали Первая, Шестая симфонии. Теперь настала очередь Четвертой – и вокального цикла «Волшебный рог мальчика».

 

©Marina Dmitrieva

Курентзис, конечно, молодец: кому еще из «классических» дирижеров удается собрать на своих концертах и традиционную филармоническую публику, и утонченных консерваторских профессионалов, и внемузыкальных селебритиз уровня Ингеборги Дапкунайте или Зельфиры Трегуловой, которые на подобных событиях не появляются часто хотя бы уже в силу своей востребованности на мероприятиях другого рода. Да еще и специфическая категория фанатов (в основном фанаток), которых доводится видеть кочующими вслед за Теодором по всей Европе… Прибыль и филармонической кассе, где цена на билеты доходила до 10-12 тысяч, и перекупщикам, перед входом в зал Чайковского не опускавшим ставки ниже 15 тысяч. Правда, результаты такого культуртрегерства подчас проявлялись странными, едва ли не курьезными выплесками на самом концерте. Впрочем, ничего трагического, а скорее повод Теодору и всем нам испытать свое чувство юмора.

Итак, 12 песен из различных тетрадей цикла «Волшебный рог мальчика», созданного на народные стихи в записи знаменитых поэтов-фольклористов Арнима и Брентано. В немецкоязычных странах эта музыка может посоревноваться по исполняемости с шедеврами Шуберта и Шумана, но у нас ее выносят на эстраду гораздо реже. Впрочем, материал этот тесно родствен первым четырем малеровским симфониям, так что слушание ее – это радость узнавания давно вросших в слух интонаций вперемежку с изумлением от свежести вокальных красок и ажурности оркестрового аккомпанемента, где Малер, ни в чем не отказывая себе по части многообразия колорита, предельно экономен в смысле звучности, чтобы дать вволю попеть певцам. Контрастов здесь не меньше, чем в его монументальных симфонических полотнах. Довольно их уже внутри открывающей цикл «Ночной песни стража», где колючий духовой маршок гасится сладчайшими струнными гармониями. Тем более оттеняют друг друга игрушечно-кокетливый лендлер «Напрасные старания» и «небесный» ноктюрн «Где звучат чудесные трубы», язвительная полечка «Похвала великому уму» и мрачные валторны «Барабанщика», тревожный струнный вихрь «Земной жизни» и шутовски подвякивающие трубы «Побудки»…

 

Из двух приглашенных Курентзисом солистов, кажется, более «проверена в бою» Анна-Люсия Рихтер, уже певшая под управлением маэстро Сервилию в моцартовском «Милосердии Тита». Но парадокс: ее острое, подвижное сопрано далеко не всегда было слышно за оркестровой массой (по крайней мере с тех мест в первом амфитеатре, где сидел я). И это несмотря на все меры предосторожности, предпринятые Малером-оркестратором. Чуть лучше ситуация с бас-баритоном Флорианом Бёшем, но и его, как догадываюсь, тонкая работа с малеровской интонацией подчас нивелировалась недостаточно выверенным звуковым балансом.

Еще и публика добавила хаоса неумением вести себя – назойливо хлопала между песнями, несмотря на просьбу дирижера ради целостности эмоционального настроя не делать этого. По-видимому, это самая упертая фанатская часть, у которой в головах не укладывается, как это их «душка» останется без аплодисментов. Теодор ответил на это воспитательной шуткой: после очередного всплеска восторга поклонился и ушел со сцены. Многие восприняли это как знак идти на перерыв в буфет – а потом с воплями «бис, бис!» были вынуждены бежать обратно, видя, что исполнители вернулись. А те всего лишь вышли, чтобы милостиво допеть последнюю, 12-ю из заявленных песен – «Утешение в несчастье». Заканчивающуюся словами «Я вынужден тебя стыдиться, когда оказываюсь в обществе».

 

Второе отделение было отдано Четвертой симфонии – самой «детской» из всех малеровских десяти. Хотя композитор и написал ее еще до появления у него собственной семьи, но, очевидно, мысли о детстве как самом радостном и вместе с тем самом уязвимом состоянии человека (в его родной семье восемь из 14 детей умерли в малолетстве) владели им. Отсюда – тот же цикл «Волшебный рог мальчика», а чуть позднее – «Песни об умерших детях»… Курентзис хорошо почувствовал этот внутренний надлом внешне «игрушечной», порой почти гайдновской по колориту музыки – но не стал ее утяжелять излишней экспрессией или плотностью звука, а всего лишь, как показалось, на волосок сдержал, по сравнению с привычным, темп первой части. Как ни странно, это прибавило игривости и теплоты главной и тем более лирической побочной теме, а «страшным» всплескам разработки придало оттенок не совсем всамделишной пугалки в духе гофмановского «Щелкунчика» с его ночными баталиями игрушек.

После скерцо-лендлера с его контрастом гнусавой «уличной скрипки» и мягких «домашних» струнных центральная, третья часть симфонии предстала не адажио, но адажиссимо, не просто «исполненной покоя» (так помечено Малером), но сокровеннейшей и таинственнейшей. Это словно сон ребенка, где витают неуловимые грезы, сменяют друг друга невесть откуда нахлынувшая тоска и внезапный карнавал – а в конце является ослепительный свет прекрасного неземного мира, какового наяву человеку не суждено видеть никогда.

 

©Marina Dmitrieva

Потом – ОЧЕНЬ медленный переход к финалу. И неожиданно оживленный этот самый финал – песня сопрано «Мы вкушаем небесные радости» (тоже на стихи из «Волшебного рога мальчика»), как почудилось, чуть убыстренная по отношению к освященному исполнительской традицией стандарту. Вот здесь стало ясно, почему Курентзис позвал в программу Анну-Люсию Рихтер: острота и холодноватая чистота ее чрезвычайно подвижного голоса пришлись как нельзя более кстати и на сей раз были поданы дирижером со всей бережностью. А сходящее на нет звучание  коды со «съехавшей» вдруг тональностью (ми мажор в соль мажорной симфонии) заворожило волшебным и страшноватым ощущением «останавливающейся пластинки».

Здесь бы, откровенно говоря, и поставить точку – или, если угодно, отточие, в надежде на новые встречи с исполнителями. Но последовал бис – на сей раз реальный, а не какая-то там отклеившаяся часть цикла. Очень лихая варварски ритмованная композиция явно наших дней – как потом выяснилось, пьеса сербо-германца Марко Никодиевича Tanzaggregat. Публика ревела, Курентзис получил еще один шанс устроить показательный «танец охотящегося гепарда» – его фирменную плясовую фишку на дирижерском подиуме. Конечно, он молодец, поддерживает братьев-балканцев, которые сейчас своей свежей кровью действительно здорово бодрят дряхлеющий Запад – одна Ана Соколович с ее оперой «Свадьба» чего стоит, да тот же Никодиевич, чей концерт «Джезуальдо даб» Курентзис играл в Москве год назад… И все же, мне  кажется, такое приземление после тайны Малера было ходом навстречу банальному вкусу и эстрадным стереотипам. Все равно что посреди волшебного детского сна, о котором рассказывала симфония, вдруг врубили свет и заплясала бесшабашная компания. Или – те самые режущие слух аплодисменты, так раздражавшие Теодора в первом отделении…

Да, чуть не забыл: в третьей части симфонии случился еще один инцидент. После особенно наглого звонка мобильного телефона поперек мистичнейшего пианиссимо Курентзис остановил игру. Минуту трагически молчал. Потом что-то долго укоризненно говорил первым рядам зрителей. Еще с минуты три хмурил брови без слов. Потом – сыграл часть сначала и уже довел симфонию до конца.

В трепливом фейсбуке тут же возникла буча: изгонять вандалов из зала… отбирать телефоны…Популярное либеральное радио, которому симфоническая музыка, как правило, довольно фиолетова, даже устроило опрос, в котором победили сторонники высокого искусства: гнать в шею… А я вспомнил случаи подобных звонков, попадавшие в мое поле зрения. Как правило, это были очень пожилые люди, явно не шибко быстро реагирующие, да и не очень ловкие в обращении с гаджетами. Ну забыли выключить звук. Не лучший вариант, но ей-богу не трагедия.

Давайте быть проще и гуманнее. И подумаем об устройстве боксов, куда зрители могли бы сдавать свою технику, во время музыкального исполнения явно им не нужную и даже лишнюю.

Но, конечно, и слушателям пожелаем, чтобы они, не теряя фанатской страсти, повышали культуру концертного поведения. Интересно, как с этим, допустим, в Зальцбурге, на самом престижном музыкальном фестивале планеты, где уже второй год подряд musicAeterna – один из главных участников, на этот раз с полным циклом бетховенских симфоний? Огромная, кстати, честь для любого оркестра, тем более не из немецкоговорящего мира.

Вот бы съездить на разведку!

 

 

Все права защищены. Копирование запрещено.