фото Дамира Юсупова
К опере Д. Д. Шостаковича «Катерина Измайлова» Большой театр обращается в четвертый раз – она ставилась в театре в 1935, 1980 и 2004 годах, и каждый раз постановки привлекали особое внимание отечественной интеллигенции. Печальная судьба произведения хорошо известна – и потому соблазн искать в каждом новом спектакле политический подтекст особенно силен. Вот и теперь не обошлось без подобных домыслов: для постановки была выбрана не «Леди Макбет Мценского уезда», а именно «Катерина Измайлова» – вторая редакция оперы, которую композитор создал через двадцать лет после печально известной статьи «Сумбур вместо музыки», и в советскую эпоху в театрах страны ставилась только эта редакция, что и позволило увидеть в обращении к «Катерине Измайловой» отражение тенденции к ностальгии по советским временам (в то время как возвращение на сцену первоначальной редакции представлялось победой «прогрессивных» сил).
фото Дамира Юсупова
Музыкальный руководитель постановки Туган Сохиев и режиссер Римас Туминас отвергают подобные подозрения в политической тенденционности: их выбор был обусловлен исключительно художественными задачами. По сравнению с «Леди Макбет Мценского уезда» в «Катерине Измайловой» были сглажены некоторые острые углы – опера стала менее саркастичной, была ослаблена натуралистичность, доходящая в некоторых моментах до вульгарности. Утратив некоторую долю остроты, произведение ничуть не потеряло в трагедийности и определенно выиграло в цельности и гармоничности, приблизившись к возвышенной логике драмы.
Для Римаса Туминаса – художественного руководителя Вахтанговского театра – «Катерина Измайлова» стала дебютом на оперной сцене, но упрекнуть режиссера в «немузыкальности» его сценического решения, в непонимании закономерностей оперного спектакля невозможно. Мизансцены, созданные им, не допускают нарушения динамического баланса между голосами и оркестром.
Сценическое решение представляется одновременно и традиционным, и новаторским, современным. В спектакле много метафоричности, некоторые моменты способны вызвать даже ассоциацию с искусством эстрады, но все режиссерские приемы подчиняются единой цели: созданию образа того самого «темного царства», которое убивает в человеческой душе все живое. Созданию такой атмосферы способствует образ тюрьмы и каторги: действие разворачивается среди массивных кирпичных стен, а начинается оно с появления на сцене процессии каторжников, предвосхищающей трагическую развязку: героиня обречена с самого начала и не только потому, что в финале будет осуждена за преступление, – вся ее жизнь представляется «тюрьмой» (во многом – благодаря сценографии Адомаса Яцовкиса).
фото Дамира Юсупова
Весь спектакль пронизывает хореография, созданная Анжеликой Холиной – даже хору приданы некоторые черты хореографического ансамбля, и благодаря этому хор в спектакле не выглядит некой безликой массой, он живет и действует. Язык хореографии не только позволяет изящно уходить от грубого натурализма в наиболее страшных сценах оперы (таких, например, как издевательство над Аксиньей), но и создает особую пластику спектакля, делая его исключительно музыкальным: все движения идеально гармонируют с музыкой Д. Д. Шостаковича, будучи продиктованы ею.
Как это нередко делается в последние годы в Большом театре, в главных ролях выступают иностранцы. Партию Сергея исполняет англичанин Джон Дашак. Этот певец знаком с русской оперой (например, он прекрасно исполнял роль Гришки Кутерьмы в опере «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии»), более того, он уже играл Сергея в Английской национальной опере, правда, это была первая редакция – «Леди Макбет Мценского уезда», тем не менее, никакого диссонанса с этой редакцией в его исполнении не было. Герой в его трактовке выглядел исключительно убедительным. В роли заглавной героини выступает немецкая певица Надя Михаэль, в основном следующая в своей интерпретации традициям Галины Вишневской. Очень интересными и колоритными выглядят второстепенные персонажи: Зиновий в исполнении Максима Пастера, Задрипанный мужичонка в трактовке Олега Кулько, Исправник в интерпретации Николая Казанского.
Оркестр звучит в спектакле необыкновенной стройно, музыкальный руководитель Туган Сохиев добивается истинно европейской изысканности и эстетичности, что полностью соответствует духу спектакля: не сарказм и агрессия, а глубоко трагедийная драма.
Елена Войнова
Пока нет комментариев