Чечилия Бартоли почтила Россини в Зальцбурге

 

Зальцбургский Pfingstfestspiele в этом году был посвящен памяти умершего 150 лет назад Джоаккино Россини. Но вопреки ожиданиям фестиваль, которым руководит ныне знаменитая оперная певица Чечилия Бартоли, оказался не монографией о россиниевском творчестве, а срезом европейской музыкальной культуры в отдельно взятом 1868 году.

 

Фото: weissesroessl.at

У Демьяна Бедного было, помнится, дрянное, но интересно задуманное стихотворение про день рождения Ленина в 1870 году: мол, «был день как день, простой, обычный», рутина провинциальной мещанской жизни, а меж тем вождь мирового пролетариата родился. На первый взгляд программа Pfingstfestspiele в этом году задумана примерно так же. В 1868-м, напоминала руководящая фестивалем Чечилия Бартоли, возникли Уимблдонский теннисный клуб, соус табаско и двуединая структура Австро-Венгерской монархии, Достоевский написал «Идиота», Толстой опубликовал «Войну и мир», родились Горький и Чарльз Макинтош, а еще появились такие-то и такие-то музыкальные произведения, а еще умер Россини.

Как будто бы затея к 150-летию со дня его смерти оказалась на редкость эффектной. Толстой и табаско — это все понятно, но посмотрите только, какая именно музыка возникла в это время: «Нюрнбергские мейстерзингеры» Вагнера и Первая симфония Чайковского, шлягерный фортепианный концерт Грига и «Немецкий реквием» Брамса, первый скрипичный концерт Бруха и «Перикола» Оффенбаха. К этому сухому перечню надо прибавить, что Чайковского, Грига и Вагнера приехала исполнять в Зальцбурге берлинская Штаатскапелла во главе с Даниэлем Баренбоймом, что концерт Бруха играл суперзвездный Максим Венгеров, что в концерте Грига солировал Андраш Шифф, а брамсовский реквием прозвучал в непривычной авторской редакции для солистов, хора и четырехручного фортепианного аккомпанемента (и аккомпанировали, соответственно, Пьер-Лоран Эмар и зальцбургский интендант Маркус Хинтерхойзер собственной персоной).

Для самой Бартоли Россини — композитор самый важный и самый судьбоносный, и неудивительно, что его собственной музыки тоже было немало: примадонна ее включила, помимо сценической премьеры «Итальянки в Алжире», и в концертные программы. С ними та же история: отчасти они довольно предсказуемы. Вроде, например, концертного оммажа великому россиниевскому тенору Мануэлю Гарсии, отцу Полины Виардо и Марии Малибран. Тенор Хавьер Камарена, именно благодаря Pfingstfestspiele и прославившийся несколько лет назад, пел арии Россини («Севильский цирюльник», «Риккардо и Зораида») и самого Гарсии («Расчетливый поэт») в сопровождении монегасского оркестра Les musiciens du Prince, который именно с благословения Бартоли пару лет назад появился. Но было и гораздо менее очевидное сопоставление Россини с его bete noire, Вагнером. Предполагалось, что вместе с ариями из «Мейстерзингеров» (в исполнении Йонаса Кауфмана) будут звучать фрагменты россиниевского «Отелло». Но анонсированный Роландо Вильясон выбыл из проекта в последний момент, и в результате публика получила незапланированную пару меццо-сопрановых россиниевских шлягеров в дополнение к двум ариям Вальтера фон Штольцинга. Хотя самыми поразительными номерами все равно оказались спетые Кауфманом на бис «Мечты» из вагнеровских Wesendonck Lieder и «Смерть Изольды», которой Даниэль Баренбойм завершил концерт.

Самым же громким сюрпризом в итоге оказалась «Перикола». Оперетта, особенно с тщательно сохраненными франкофонными диалогами,— довольно странный для концертного исполнения жанр. Но в том-то и дело, что Les musiciens du Louvre Марка Минковски и роскошная команда солистов во главе с Оде Экстремо и Бенжаменом Бернхаймом из опуса Оффенбаха сделали, по сути, еще один спектакль. Комическое действо шло в неожиданно подошедших к латиноамериканскому контексту декорациях «Итальянки в Алжире», все полагающиеся по либретто уморительные гэги разыгрывали с полной наглядностью, а сама весело и точно прочитанная музыка выглядела идеальным посредником между стихией россиниевской оперы-буффа и гигантоманией позднего романтизма. Еще одно доказательство того, что Маркус Хинтерхойзер не кривил душой, когда говорил, что придумать концептуально состоятельный небольшой фестиваль сложнее, чем фестиваль многонедельный, и что у Чечилии Бартоли этот талант есть в полной мере. Через год на Пятидесятницу хозяйка фестиваля вернется к еще одной важной для себя стихии — опере позднего барокко и репертуару певцов-кастратов.

 

Сергей Ходнев

kommersant.ru