Дебют Анны Нетребко и Петра Бечалы: восхождение новых Вагнеровских звезд

Фото: (Daniel Koch/Semperoper Dresden via AP)

Их дебюты в «Лоэнгрине» – девушка Эльза и ее героический рыцарь – вылились в восторженные отзывы критиков и стоячие овации публики, которая расхватала билеты на все четыре представления в Опере Земпера в Дрездене.

Их яркие совместные появления на сцене связаны с исполнением лирических партий в произведениях Пуччини, Массне и Чайковского. Теперь же Анна Нетребко и Петр Бечала предстали в новом амплуа, не побоявшись прикоснуться к  творчеству  Вагнера.

Их дебюты в «Лоэнгрине» – девушка Эльза и ее героический рыцарь – вылились в восторженные отзывы критиков и стоячие овации публики, которая расхватала билеты на все четыре представления в Опере Земпера в Дрездене.

«Schwahnsinn!» – так назвала свою рецензию интернет-газета Merkur, обыграв немецкие слова «безумие» и «лебедь». Связано это с тем, что по либретто Лоэнгрин появляется в первом акте на лодке, которую тянет лебедь. Die Welt опубликовала восторженный отзыв о представлении, которым в Опере Земпера дирижировал Кристиан Тилеманн, отметив, что это была лучшая постановка театра.

Корреспондент Associated Press поговорил с российской сопрано и польским тенором об их первом опыте. Вот выдержки из их беседы: 

Associated Press: Как получилось, что вы попали в этот проект?

Бечала: У меня был концерт в Мюнхене, я пел песни Штрауса; дирижировал маэстро Тилеманн. Было это около четырех или пяти лет назад. Тогда он первый раз заговорил о Вагнере. В то время моя позиция была такая: «Держитесь подальше от меня с таким репертуаром!» Следующую попытку он предпринял год спустя и время от времени снова возвращался к этой теме, заманивал тем, что Анна тоже будет участвовать в постановке. И вот так мы оказались в Дрездене.

Нетребко: Я всегда хотела петь Вагнера, причем только одну эту партию – Эльзу. Именно с Тилеманном и именно с немецким оркестром. У меня были свои условия, и я хотела двигаться в правильном направлении.

AP: Сложно ли петь на немецком языке?

Бечала: Я выучил немецкий двадцать четыре года назад, после того как получил контракт в Линце. Так что это мой второй язык. А Анна начала учить недавно.

Нетребко: Нет! (Смеется.) Конечно, когда проводишь пять или шесть недель в стране, язык становится понятнее, но все-таки у него очень трудное произношение. В одной статье меня даже назвали Элизой Дулитл, потому что я действительно очень стараюсь.

Бечала: Но у вас все-же есть некоторый опыт – вы пели Штрауса «Четыре последние песни»…

Нетребко: Да, но я не запомнила ни слова. Передо мной все время был текст. 

AP: Насколько трудно петь Вагнера, который, как считается, требуют «большого» голоса?

Бечала: Я пою Ballo («Бал-маскарад» Верди) уже в течение шести или семи лет и не могу сказать, что Лоэнгрин требует «большего» голоса, чем эта ария. Другое дело немецкий язык – это отдельная история. Там вы следуете не только вокальной линии – вы должны использовать согласные, чтобы придать исполнению особую тяжеловесность. 

Нетребко: Я была удивлена, когда здесь мне все говорили: «Вы поете слишком громко, слишком много голоса». Я поняла, что во многих местах для исполнения партии Эльзы требуется очень мягкий голос. И я использовала совершенно детский, очень невинный, чистый голос, такой, каким я пела пятнадцать лет назад. И только во втором акте, когда у Эльзы меняется настроение, она начинает сердиться, в голосе появляются напористость, напряжение. 

Бечала: Оркестровка во многих местах напоминает музыку Моцарта – она очень ясная, открытая, не перегруженная звучанием. Особенно когда оркестром дирижирует маэстро Тилеманн.

Нетребко: Так было задумано. Это не тот Вагнер, какого мы привыкли слышать… 

Бечала: …когда словно два человека пронзительно вопят друг на друга.

AP: Что вы открыли для себя в своих персонажах? 

Нетребко: Я выбрала Эльзу, потому что это большая, цельная роль, у которой есть свое развитие. Мне нравится эта девушка из Брабанта, гордая принцесса, полная сомнений, переживаний. И она влюблена.

Бечала: На самом деле, «Лоэнгрин» должен называться «Эльза», потому что это ее история. Это не история Лоэнгрина. Он исчезает со сцены в том же состоянии, в котором и появился. Но мне нравится быть рыцарем и спасать деву. 

AP: Будет ли вы еще петь Вагнера? 

Бечала: Когда начинаешь исполнять это произведение, то будто протягиваешь один палец, а затем тебя хватают за руку – и ты навсегда исчезаешь во Вселенной Вагнера. «Лоэнгрин» едва ли будет моим основным репертуаром, но иметь этот спектакль в сезоне было бы здорово. А может быть, случится так, что я когда-нибудь спою «Парсифаля». 

Нетребко: Я буду исполнять «Лоэнгрина» в Санкт-Петербурге, но после этого – не знаю. Я хотела бы спеть партию Изольды (в «Тристане и Изольде»). 

Бечала: Unsingable! Это трудный материал, его невозможно спеть. 

Нетребко: Я знаю. Но это то, чего я хотела бы… Но не думаю, что получится. Посмотрим.

 AP,

Перевод Ирины Ширинян