Красота — Филипп Матман. © Илья Долгих

Константин Богомолов поставил в Московском академическом музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко ораторию Генделя «Il Trionfo del Tempo e del Disinganno». Это первая оратория молодого Генделя, написанная им в Риме, где опера пребывала под папским запретом (1707). Сюжеты в ораториях значительно проще, чем в операх, количество персонажей меньше, и сценическое воплощение не предполагается, но на самом деле даже в Риме оратории иногда ставились почти как спектакли, да и музыкальная структура этих двух жанров мало чем отличается, поэтому идея превратить ораторию в зрелище не нова.

Сюжет данного произведения прост и строится вокруг четырёх аллегорических фигур. Красота (Bellezza) под давлением Времени (Tempo) отвергает обманчивое Удовольствие (Piacere) ради Правды (Disinganno).

Начну с того, что перевести «Disinganno» как «Бесчувствие» — непростительная вольность. «Inganno» — это «обман», приставка «dis» — отрицание. Точного соответствия в «великом и могучем» этому слову нет, но «разочарование» наиболее точно передаёт его смысл. «Правда» тоже подошла бы, недаром сам композитор потом заменил «Disinganno» на «Verità» и «Truth» («Правда» — ит. и англ.).

***

Время — Хуан Санчо, Бесчувствие — Дэвид ДиКью Ли. © Илья Долгих

Все выразительные средства Константина Богомолова повторяют приёмы, найденные им ранее, не без косвенной помощи европейских мастеров типа Варликовского. Это гендерные перестановки (вполне «в духе» барокко, кстати), съёмка на сцене в прямом эфире, комментарии и истории, выведенные на экран в виде текста, песенные вставки. Здесь, к счастью, песня только одна: «крылатые качели» в исполнении пионерки. В отличие от драматического театра, в оратории они совсем неуместны. Пронзительные крики артистов миманса, изображающих больных детей, звучали поверх ритурнелей и очень портили впечатление. Я убеждён, что режиссёру «можно всё», но при условии, что собственно музыка никак не пострадает. В остальном постановка вызвала самые приятные эмоции.

В годы пристальной слежки за творчеством Богомолова я обратил внимание, что у него есть две манеры ставить спектакли. Первая — это феерическое глумление над вещами, представляющими бешеную ценность для 86 процентов населения России. Таковы, например, его опусы в МХТ. Я не разделял (и не разделяю) глубоких чувств ко многим явлениям, часто абсурдным, возведённым у нас в статус святыни, поэтому меня его творения никак не оскорбляли, а вот реакция других зрителей и общая «карнавальная» атмосфера, или, если хотите, эстетика капустника, очень развлекали. Вторая манера — антипод первой: актёры блекло проговаривают текст, неподвижно стоя, сидя или лёжа в разных частях сцены. Таков был «Лёд» по Сорокину. Будучи человеком, имеющим интерес к культурным «извращениям», я надеялся, что оратория Генделя будет сделана целиком в первой манере и боялся, что придётся созерцать апофеоз второй. Страх и надежда оправдались поровну.

На всякий случай предупреждаю, что следующие два абзаца — фатальная для будущего зрителя концентрация спойлеров!

В первой части режиссёр переосмыслил исходные образы, рассказав нам несколько историй. 1) Девочку Лену-Красоту соблазнил и убил Чикатило-Удовольствие. Пока её мать-Разочарование оплакивает дочь на опознании, отец читает газету «Культура», а специально обученная собака поедает труп. 2) История о девочке-уроде (тоже Красота), которая не интересна маньякам, но зато красиво поёт. Режиссёр в комментариях иронически предлагает отправить её на Евровидение. 3) История дам из благотворительного фонда (Красота и Удовольствие): одна из них усыновляет ребёнка-урода и издевается над ним, подслащивая виселицу мороженым. 4) Падре-Время с пересаженным сердцем (как тут не вспомнить священника из «Идеального мужа»?) устаёт спасать души грешников мирным путём и «конвертируется» в ИГИЛ. 5) Проститутка-Разочарование продаёт своего ребёнка на органы в клинику, чтобы вылечить мать. Та вскоре всё равно умирает, узнав о судьбе внука (или внучки), а проститутка спасается волшебным порошком. 7) Воссоединение группы ABBA (финальный квартет).

На вторую часть оратории фантазии у режиссёра не хватило, и певцы просто пели свои арии, нарядившись в обычные мужские костюмы и галстуки. Они теперь — влюблённые монахи, поэтому разрыв Красоты с Удовольствием приобретает новый смысл. Удовольствие режет себе вены и превращается в скелет, а следом остальные — в стариков. У Красоты выпадает челюсть, она не может есть и умирает от голода. По мысли режиссёра, Красоту без Удовольствия ждёт смерть, а не спасение души.

***

Удовольствие — Винс И. © Илья Долгих

Действие разыгрывается в мраморно-чёрном, траурно-прямоугольном пространстве, напоминающем декорации к «Карамазовым» в МХТ. Оно отделено от зрителей колоннадой с черепами в лепнине. По бокам — экраны, а по центру — крест и под ним чаша для благословенной воды. Лаконичный стиль, раз и навсегда найденный постоянной «спутницей» Богомолова, Ларисой Ломакиной, очень гармонирует с придуманными режиссёром героями.

Ещё один творческий «друг» режиссёра — писатель Владимир Сорокин. Он создал для спектакля нечто абсолютно невразумительное, названное «кавер-версией» либретто. Это и не перевод текста Бенедетто Памфили, и не полноценный новый текст. Единственное, что отличает сорокинские субтитры от оригинального либретто — разбросанные по оратории «поэтические» образы, типа белого озера спермы, пролитой во имя Красоты. Либретто Памфили, конечно, далеко отстоит от гениальности, в этом можно согласиться с режиссёром, но у таких текстов в принципе есть своя специфика, им не нужно было быть «умными». Нужно учитывать и время, когда сочинялись эти слова, и их предназначение, и «профессию» автора (а он был, не будем забывать, Кардиналом). Фантазии Сорокина исходное либретто ничуть не улучшают и нисколько не украшают. Это не барокко XXI века, как уверяет Богомолов, прикрываясь филологическим образованием. Это хамская халтура, только испортила она не произведение Генделя и Памфили, а спектакль Богомолова.

***

Красота — Филипп Матман, Удовольствие — Винс И. © Илья Долгих

Ансамбль Questa musica под управлением Филиппа Чижевского играл вполне прилично, я бы даже сказал хорошо. Исключение — некоторые корявости в начале оратории, особенно у струнной группы. Певцы тоже чаще всего радовали слух. Все роли исполняются импортными мужчинами. Красота (Филипп Матман) обладает звонким тембром и сносной техникой. К недостаткам относится слишком короткое дыхание и заметные интонационные погрешности. Певец изящно сыпал мордентами, но, к моему удивлению, не исполнил вообще ни одной трели. Не умеет? Тембр Удовольствия (Винс И) соотносится с тембром Красоты как стекло и бумага, что особенно явно проявилось в дуэте, зато пение в целом аккуратнее и чище. Разочарованию (Дэвид ДиКью Ли) отлично даются лирические арии: прекрасная фразировка, изумительное легато, искусное тембровое раскрашивание кантилены. Если бы певец не переключался на мужской звук в самых низких нотах, было бы совсем идеально. Исполнитель Времени (Хуан Санчо), единственный тенор без приставки контра-, показал себя как настоящий профессионал: достаточное дыхание, хорошая техника, крепкая подача звука, но вот в актёрском плане он проигрывал другим солистам.

***

Красота — Филипп Матман. © Илья Долгих

Придуманные Богомоловым истории удачно корреспондируют с текстом арий и создают особую атмосферу, типичную и для других его постановок. У этого режиссёра есть какой-то необыкновенный талант к троллингу русско-советской интеллигенции и уникальная способность делать это стильно. С точки зрения новизны, «Триумф» Богомолова не примечателен, но в плане перенесения старых приёмов на принципиально новый материал — очень интересный опыт, который, хотелось бы надеяться, повторится в будущем. Спектакль, несмотря на оговоренные мелочи, очень хорош. Если вы любите только Генделя — можете смотреть его с «широко закрытыми глазами», а если любите современную режиссуру в разных видах, то получите большое удовольствие.

Никто ведь не ожидал увидеть на сцене трёхметровые парики, килограммы пудры и позолоченные завитушки?

 

фото с сайта stanmus.ru