Шекспир, Бенуа и весна

В 24-й раз в Москве вручили Международный балетный приз Benois de la Dance.

Две скрещенные фигуры, застывшие то ли в танце, то в ликовании от танца, в композиции скульптура Игоря Устинова (он же наследник рода Бенуа), называют балетным «Оскаром». За годы своего существования конкурс менял географию мест проведения, членов жюри и номинации. Постоянство тоже было и есть. Неизменны его организаторы – состав Центра Бенуа в лице Регины Никифоровой и Нины Кудрявцевой-Лури. Неизменна схема номинирования участников: члены жюри, состав которого, впрочем, меняется ежегодно, выдвигают номинантов, исходя из своих личных предпочтений, зачастую танцовщиков и хореографов собственных либо дружественных компаний или стран. Неизменна и техника избрания лауреатов конкурса: жюри принимает решения на основании видеофрагментов балетов продолжительностью в несколько минут. Наконец, неизменен и председатель жюри – президент Международного союза деятелей хореографии, 89-летний Юрий Григорович. Постоянны и три основные номинации приза – лучшему хореографу, лучшему танцовщику, лучшей танцовщице. По мнению Сяо Сухуа, члена жюри «Бенуа-2016», хореографа и старшего профессора кафедры хореографии Пекинской академии танца, «в сочетании с ежегодно меняющимися специальными номинациями это придает особую комплексность, которая является важным преимуществом проекта, определяя лучших из лучших в балетном мире». С его словами трудно не согласиться: за годы проведения фестиваля «Бенуа» балетные «Оскары» были вручены практически всем ведущим мировым хореографам, этуалям и солистам разных стран, а некоторым перепало и не единожды. В этом году специальных номинаций было две: «За лучшую работу художника» и «За артистизм партнерства». И если в первой номинации приз вручался семь раз, в т. ч. дважды «За лучшее освещение в балетном спектакле», то во второй – впервые в истории приза «Бенуа». Выбор победителей – задача непростая для жюри, многие члены которого впервые встречаются в Москве. Юрий Григорович слегка слукавил, сообщая, что «самым интересным в конкурсе является вручение призов», уточнив позже, что «главным в решении является обсуждение членов жюри». Лишь слегка Мастер обозначил свою миссию, как «свести вместе все мнения…» С учетом того, что в борьбе за приз участвуют 22 номинанта из 14 стран мира, – задача это непростая.

Кстати, о церемонии «Бенуа-2016». Отдадим должное его организаторам и особенно режиссеру Андрею Меланьину. В этом году продолжительность ее была оптимальной, к общему удовольствию зрителей. Наконец, кануло в лету зеленое лазерное шоу, традиционно предварявшее церемонию вручения призов. На этот раз сцена представляла собой гармоничное слияние многообразия стилистических вкусов современной Москвы: прозрачные стулья от европейских дизайнеров для жюри и номинантов, две гигантские хрустальные люстры в стиле ар-деко (впрочем, довольно сдержанные по форме), красная дорожка в центре и по обе стороны от нее – светящиеся колонны-инсталляции, создающие настроение на сцене.

Ведущие церемонии, Жанна Жердер и Максим Катырев, одетые в наряды от Игоря Чапурина, говорили несколько сбивчиво и быстро. Впрочем, эффектные ноги ведущей сполна компенсировали этот недостаток, по крайней мере, для ВИП-рядов партера.

Ким Кимин лауреат Бенуа де ла Данс-2016, «Лучший танцовщик.» Photo by Jack Devant

В номинации «Лучший танцовщик» за право обладать высоким титулом лауреата сражалось сразу шесть номинантов, причем двое из них – Кимин Ким (за партию Солора в «Баядерке» в Парижской опере и партию Раба в «Шехеразаде» в хореографии Михаила Фокина, Мариинский театр) и Дмитрий Загребин (за партию «Базиля» в балете «Дон Кихот» Шведской королевской оперы) являются выходцами из русской балетной школы. Победителем стал Кимин Ким, что было вполне предсказуемо. С другой стороны, показанные на сцене Большого видеофрагменты были столь коротки, что и специалисту было весьма непросто оценить преимущества или недостатки того или иного танцовщика, которых российский зритель не то чтобы никогда не видел, но и имена которых даже не слышал. В балетной программе первого вечера фестиваля Ким Кимин блистал в партии Раба («Шехеразада»): он то взлетал ввысь, то мягкой пантерой приземлялся на сцену, старательно замирая в позах, запечатленных на исторических фотографиях его великого предшественника в этой роли – Вацлава Нижинского. Выглядело это впечатляюще, хотя несколько меньшая рациональность в его действиях, возможно, способствовала бы большей раскрепощенности исполнения. Несмотря на все соблазнительные ухищрения Раба, его партнерша – Надежда Батоева (солистка Мариинского театра) – оказалась надменно-неприступной. Эта несложная по хореографии, полная музыкальности восточная сказка о страстях и соблазнах, становится для многих современных прим настоящим вызовом.

Жен Дуншень лауреат Бенуа де ла Данс-2016, «Лучший художник» Photo by Jack Devant

В номинации «Лучший художник» конкурировали Жен Дуншень за декорации и костюмы к балету «Император Лю» (Пекинская академия танца) и Жан-Марк Пюиссан за костюмы в «Кончерто Конкордия» (Национальный балет Нидерландов) и за декорации и костюмы в балете «Уилен/Уотсон: разные истории» в Королевском балете Великобритании. Победителем стал Жен Дуншень (вероятно, за длинные рукава костюмов, которые в движении напоминали китайские иероглифы).

Показанный позже и относящийся к номинации «Лучший хореограф» минутный фрагмент балета «Сон в летнюю ночь» (Шведский королевский балет), иллюстрируя работу хореографа Александра Экмана, оставлял совершенно захватывающее впечатление и по своей художественной концепции. Это впечатление усилилось еще больше, когда во второй фестивальный вечер, 18 мая, зрители имели возможность увидеть уже несколько минут балета: усыпанная сухим сеном сцена буквально пылала жаром; снопы и мощные тела танцовщиков растворялись в мягких полутонах знойного солнца… И все это создавало особое ощущение движения плоскостей в пространстве как отражения

Иохан Ингер Лауреат Бенуа де ла Данс-2016, «Лучший хореограф» Photo by Jack Devant

энергий чувств и желаний. К сожалению, удача не улыбнулась балету «Сон в летнюю ночь», а точнее, его хореографу Александру Экману и в номинации «Лучший хореограф». В ней в этом году конкурировали сразу 8 номинантов. Может быть, этим и объясняется решение жюри – выбрать двух лауреатов по принципу «и гостей не обидеть, и своих не забыть».Ими стали Йохан Ингер за два балета – «Кармен» в Национальном балетном театре Испании и «Один к одному» (Нидерландский театр танца), а также приглашенный хореограф балета Сан-Франциско Юрий Посохов за балет «Герой нашего времени» на сцене Большого театра. Дуэт из балета «Кармен» Ингера в исполнении солистов Национальной компании танца Испании Эмилии Гисладоттир и Дана Верворта явил танец современной, жесткий, почти брутальный. Кроме того, что сама феминизированная Кармен буквально борцовским броском завалила Хосе на пол, принципиальной новизной хореография не отличалась. В «Герое нашего времени» исполнители Артемий Беляков и Ольга Марченкова продемонстрировали качественную технику, забыв практически напрочь о либретто балета, станцевали самих себя.

Аматряйн и Ханна О’Нил лауреаты Бенуа де ла Данс-2016, «Лучшая танцовщица» Photo by Jack Devant

Непростая ситуация была и в номинации «Лучшая танцовщица». Шесть номинанток представляли практически все балетные столицы мира: Штутгарт, Рим, Париж, Нью-Йорк, Стокгольм. Решение жюри и в этой номинации оказалось дуальным: Алисия Аматряйн (Штутгартский государственный балет) и Ханна О’Нил (балет Парижской национальной оперы). Первое отделение благотворительного гала-концерта «Бенуа де ла Данс» как раз и закончилось «Сценой насилия» из балета «Трамвай “Желание”» в хореографии Джона Ноймайера: собственно танца там было немного. Партнер Алисии (Джейсон Райли) измывался над героиней возле и на кровати прямо на авансцене так, что пуристы, детализируя позы в бинокль, шипели: «Ужас! Позор!» Насилие в хореографии Ноймайера предстало и как перевернутый крест (балерина головой вниз с раскрытыми руками), и как человеческая трагедия, и как сумасшествие (уход из реального мира) – образное решение, которое в финале сцены манифестирует исчезновение героини под кроватью.

Второе отделение открыли Ханна О’Нил и Уго Маршан (балет Парижской национальной оперы) – дуэтом из балета «Эсмеральда» в хореографии Н. Березова. Уго восхитительно парил над сценой, хуже исполнял вращения, а красавица Ханна бойко била ножкой в бубен – яркий и беспроигрышный номер для торжественного концерта в Москве.

Александр Рябко Лауреат Бенуа де ла Данс-2016, специальный Приз «За Высокий артистизм в партнёрстве» Photo by Jack Devant

В специальной номинации «За артистизм в партнерстве» приза «Бенуа де ла Данс» был удостоен премьер Гамбургского балета Александр Рябко. Выпускник Киевского хореографического училища, с  1996 года нашедший на берегах Альстера свой второй дом, а в лице своей долголетней партнерши Сильвии Аццони – жену и музу, перетанцевавший более трех десятков партий (причем восемь сольных партий были созданы Джоном Ноймайером специально для него). На сцене Большого, в том числе и в рамках приза «Бенуа», Рябко выступал неоднократно. Именно в балетах Ноймайера личность танцовщика раскрывалась уникально и интенсивно: год от года он будто становится выше, линии танца четче, создаваемые им образы еще ярче. Неизменной оставались его улыбка и подчеркнутая скромность. Слова первого солиста Гамбургского балета, обращенные к его хореографу и учителю Джону Ноймайеру, были искренни, буквально со слезами в горле: «Спасибо Вам, что все эти годы Вы ведете меня…» Хореографической формой этого признания стал фрагмент «О чем говорит мне любовь» из балета «Третья симфония» на музыку Малера – одного из любимейших композитора Ноймайера. Эта поэтическая элегия, являет собой квинтэссенцию и финал балета, в котором все посвящено философскому осмыслению мира и рождению новой жизни. Аццони и Рябко, начиная фрагмент как два световых абриса на сцене, два отдельных существа, сливаются в развитии темы в единое целое духовно, благодаря чему дуэт достигает и физической цельности. Это тот случай, когда каждый шаг, каждое движение осмыслено и выстрадано хореографом и исполнителями и к тому же настолько музыкально, будто благословлено самим Малером. Вся картина танца воспринимается не как последовательность поз и переходов, а как бесконечное путешествие-откровение в глубины человеческого духа, в опыт переживания и познания многообразия высокой культуры танца.

Юрий Григорович и Джон Ноймайер лауреат Бенуа де ла Данс-2016, «За жизнь в искусстве»

Именно о высокой культуре танца я думала, когда несколькими минутами позже на сцене Большого театра Джону Ноймайеру, первому лауреату приза «Бенуа де ла Данс» 1992 года, вручали приз «За жизнь в искусстве». Художественный руководитель театра «Гамбургский балет» был удостоен этого почетного приза еще в 2013 году, т. е. к 40-летию его деятельности во главе театра и за заслуги в качестве хореографа. Юрий Григорович пояснил, что «поймать хореографа очень трудно. Он все время ставит в разных странах», добавив уже не коллегиальную оценку, но очень личное и теплое отношение: «Его балеты доставляют мне удовольствие. Это один из замечательных людей, которых мне довелось знать». Джон Ноймайер держался на сцене, как обычно, подчеркнуто сдержанно и скромно. Его слова, обращенные к публике, были трогательны и прекрасны. Было почти предсказуемо, что в такой значительный момент он вспомнит весь тот гигантский исторический пласт русского балета, который ему столь близок и дорог, с которым он сроднился сквозь десятилетия и даже столетия его деятельности: Анна Павлова и Вацлав Нижинский, Михаил Фокин и Мариус Петипа, Джордж Баланчин и Серж Лифарь, Ольга Спесивцева и Галина Уланова и Наталья Макарова, Рудольф Нуреев и Михаил Барышников… Его учителя, его друзья, люди, его вдохновляющие, именами которых названы учебные залы его Академии танца в Гамбурге… И Джон признался: «Я бы мог здесь вспомнить их всех, тех, которые в моем сердце всегда. Тех, кого я знал и люблю. Но когда я увидел километровую очередь на морозе на выставку Серова… Эта очередь потрясла меня. В этой стране, как нигде в другой, люди умеют ценить и чувствовать искусство».

Отрадно и то, что в конце церемонии вручения прозвучали слова Святослава Бэлзы, многолетнего ведущего церемонии «Бенуа де ла Данс»: «Приз «За жизнь в искусстве» вручен. Жизнь в искусстве продолжается». И тот факт, что четверо из шести исполнителей мужских партий были номинированы за партии в балетах в редакциях Рудольфа Нуреева, стал еще одним подтверждением продолжения жизни в искусстве и этого великого русского танцовщика. Память в искусстве и искусство памяти объединяют культуры разных стран, задавая культурный вектор будущего. И это особенно ощутимо на фестивале «Бенуа де ла Данс». Оценивая первый вечер фестиваля, можно сказать, что его программа была выстроена продуманно и гармонично. Если не считать затянувшегося антре в виде фрагмента из «Дивертисмента короля» в хореографии номинанта «Бенуа-2016» Максима Петрова, вся программа была посвящена любви: от невероятно-нежной «Жизели» в хореографии Патрисии Руан до гибельно-страстного «Трамвая “Желание”», с центральным, программно-философским «О чем говорит мне любовь».

Логическим мостом ко второму вечеру стал дуэт из балета «Ромео и Джульетта» в хореографии Кеннета Макмиллана, который исполнили солисты Королевского балета Великобритании Лорен Кетбертсон и Эдуард Уотсон, дипломант «Бенуа де ла Данс» 2007 и 2013 годов и приза «Бенуа-Москва-Мясин-Позитано».

Продолжение следует.