Фото Марины Лысцевой

Так вот, аналогичная история была четыреста лет назад.

Царём тогда был Борис Фёдорович Годунов. Я его в данном случае сравниваю не с нынешним помазанником, а всего лишь с московским градоначальником. Народ его (Бориса Фёдоровича) не любил. Вот что бы тот ни делал, народ его не любил – вплоть до того, что докатился до полного безмолвствования, как свидетельствовал Пушкин.

Уж, казалось бы, и прогрессивный был, хоть и из НКВДшников (собственно, он был зятем прославленного руководителя профильной организации – Малюты Скуратова), и хлеб в голодные годы из спецхранилищ кремлёвских и монастырских раздавал (кстати, как царь Ирод в подобной ситуации) – не помогло (кстати, как и Ироду).

Это я к тому, что даже если Сергей Семёнович учинил бы что-нибудь, равноценное деяниям барона Османа или Андреа Палладио… Да хоть Гауди, Нимейера или Фостера пригласил бы – не помогло бы.

Ну, не любят его.

Правда, справедливости ради, надо сказать, что-то, что сделано в Зарядье, можно было сделать гораздо хуже. Ну, скажем деликатно, ещё хуже.

Нет, опять я неудачно выразился – получился не худший вариант. Ну и что, что недешёвый и недостроенный? Делим четырнадцать миллиардов рублей на четырнадцать миллионов москвичей (примерно) – получаем по шестнадцать долларов с головы. Многодетные даже и не заметили.

Понятно, что архитекторы, если оглядеться по сторонам – существа по большей части бессовестные. С приятными исключениями, разумеется. Фаина Георгиевна Раневская как-то сказала, что сняться в плохом кино – всё равно, что плюнуть в вечность. Так вот, это пустячок по сравнению с тем, как плюют в вечность архитекторы.

Вы видите не полный текст статьи. Оформите подписку, чтобы увидеть материал целиком.
Вы можете прочитать текст не оформляя подписку. Оплатите доступ к материалу на одни сутки.

Я уже подписчик. Войти