Музыка эпохи барокко в наше время стала одним из самых модных явлений мира искусства. Воссоздаются барочные инструменты, возрождаются забытые жанры, охотно исполняются композиторы того времени, однозначное первенство в ряду которых принадлежит Георгу Фридриху Генделю. Особую популярность сейчас приобрели оперы Генделя, ранее практически неизвестные, в то время как его оратории и концерты уже стали неотъемлемой частью классического репертуара. Тем не менее, несмотря на всеобщую известность таких шедевров как «Мессия», «Самсон», «Израиль в Египте», эти оратории редко исполняются полностью. Даже современные барочные оркестры и хоры, способные исполнить самую искусную музыку той эпохи, зачастую опасаются сложности и объемов этих сочинений.
Поэтому особенно приятно, когда подобный «подвиг» совершается силами российских музыкантов. 5 марта в Кафедральном соборе святых Петра и Павла оратория «Мессия» впервые прозвучала без купюр в исполнении наших солистов, хора и оркестра. Концерт стал настоящим воплощением российско-немецкой дружбы – во главе хора и оркестра оказался немецкий дирижер Хансйорг Альбрехт. Органист, клавесинист и художественный руководитель Мюнхенского баховского хора и оркестра, он своим универсализмом напомнил художников эпохи Возрождения, когда владение несколькими профессиями на высочайшем уровне казалось чем-то совершенно обыденным. Альбрехт одновременно дирижировал произведение длиной почти в три часа, аккомпанировал на клавесине солистам в речитативах, а иногда в них же и подпевал. При этом удивительна та поистине барочная легкость, с которой дирижеру все это удавалось.
Пожалуй, наиболее подходящее слово, характеризующее трактовку «Мессии» Альбрехтом – «стильно». Именно так – стильно, легко, очень тонко, но при этом ярко и по-барочному грандиозно прозвучала огромная оратория. При этом дирижер смог избежать громоздкости и статичности, и даже само его поведение на сцене больше напоминало исполнение оперы, чем оратории. Особенно удались многочисленные генделевские контрасты между частями и отдельными номерами – отлично были прочувствованы все образы и в целом библейская история о Спасителе.
Одним из главных действующих лиц в этом действе, наравне с дирижером, стал академический хор РАМ им. Гнесиных (художественный руководитель – Дмитрий Онегин). Возможно, именно увлеченность молодых артистов хора и помогла сделать это исполнение оратории действительно знаковым событием. Чувствовался особый контакт с дирижером, что особенно ценно, так как Хансйорг Альбрехт приступил к работе с хором и оркестром уже на завершающем этапе подготовки к премьере. Тем более ощутима роль дирижера Дмитрия Онегина, который сумел разучить со студентами сложнейшее произведение, при этом не настаивая на собственном прочтении. И, наверное, одним из самых сильных моментов вечера было спонтанное исполнение хором «Многая лета» – одновременно в качестве биса и в честь Онегина, что было особенно важно для немецкого дирижера – и как жест благодарности в адрес коллеги, и как акт сплоченности с русским хором в исполнении фрагмента православного богослужения.
Нисколько не проигрывали на фоне хора замечательные солисты. Несмотря на то, что в «Мессии» Генделя нет конкретных ролей, певцам удалось создать очень выпуклые образы. Легчайшее полетное сопрано Илоны Ананьиной прозвучало, пожалуй, наиболее ярко из всех солистов. Грудное звучное меццо-сопрано Елены Дядяновой оказалось, возможно, чуть менее уместным для барочной музыки, но не менее запоминающимся. По-настоящему героический тенор Дмитрия Бооса своей красочностью еще больше подтвердил ассоциации с оперой. А бас Евгения Пенцака добавил одновременно виртуозность и некую строгость.
Гнесинский барочный оркестр (художественный руководитель – Александр Фисейский) смог составить конкуренцию хору и певцам только за счет солистов-инструменталистов. Соло трубы, скрипки и органа стали самыми яркими эпизодами инструментального звучания. В остальных моментах чувствовалась некоторая разлаженность оркестра, возможно, из-за особой сложности партий. Но даже эти недостатки не смогли повлиять на целостность оратории, которая, несмотря на гигантскую длину, прозвучала на одном дыхании.
Известная фраза Антона Рубинштейна «Если Бах – собор, то Гендель – дворец» в этот вечер могла бы иметь противоположное значение. Гендель, исполненный в соборе, прозвучал как нельзя более уместно, и, хоть сравнение композитора с дворцом не нужно оспаривать, в акустике собора Петра и Павла оратория «Мессия» была, что называется, полностью на своем месте. Подтверждение этому – по-настоящему вдохновленные лица и зрителей, и исполнителей, которые в тот вечер, пожалуй, поистине смогли создать шедевр вместе с композитором.
фото Deborah Hoehner
Все права защищены. Копирование запрещено.
Пока нет комментариев