В начале весны в Москве в Большом театре появилась «Зимняя сказка» известного английского хореографа Кристофера Уилдона, поставленная в Королевском балете Великобритании 5 лет назад. «Зимняя сказка» — чисто английский балет: сюжетная основа — одноименная пьеса Шекспира, стиль — добротная неоклассика с большим количеством персонажей, три акта полноценной хореодрамы, под которой база — шестидесятилетний пласт английского драматического балета. Три акта английского драмбалета не испугали воспитанную на советской хореодраме труппу Большого театра, пласт традиций подхода к балету к драме у которой, как минимум, в 2 раза толще английского, если отсчитывать от периода руководства балетом Большого театра Александра Горского (начало ХХ века), который использовал в балете опыт Московского художественного театра.
Гермиона – Ольга Смирнова, Леонт – Денис Савин. Фото Дамира Юсупова/ Большой театр.
Балет Большого станцевал эту странную, фантастическую историю из позднего Шекспира, так ярко и щедро, как может только он, когда увлечен новой работой. Конечно, хотелось бы, чтобы Большой театр получил бы эксклюзив, как когда-то, 13 лет назад, тот же хореограф, еще ходивший в статусе «молодой», поставил на артистов Большого одноактный балет «Милосердные». Но сейчас маститый балетмейстер Уилдон очень занят, и сошлись на том, что уже было поставлено для Ковент-Гарден. В итоге выбор оказался прицельно точен: это успешный спектакль, имевший большой успех на премьере и до сих пор в репертуаре Ковент-Гарден, но он и понятен и международной аудитории (постановка Большого театра — уже третья постановка «Зимней сказки» за пределами Великобритании, скоро появится еще одна – в главной европейской цитадели сюжетного балета Гамбурге), он прекрасно оформлен, поставлен на оригинальную музыку, в нем много персонажей и сюжетных коллизий. Это спектакль для большой сцены, большой труппы и большого бюджета. То есть – это спектакль для Большого театра России. Три состава артистов Большого станцевало премьерную серию, а к осени обещан еще и четвертый состав.
Поликсен – Эрик Сволкин, Леонт – Денис Савин, Гермиона – Ольга Смирнова. Фото Дамира Юсупова/ Большой театр.
«Зимняя сказка» — поздняя, не очень известная пьеса Шекспира (это плюс для хореографа и вызов для публики), трагедия с утешительным финалом, с большой степенью условности, сказочности, ирреальности сюжетных поворотов. Для драматической сцены эта пьеса из-за большей степени условности невероятно трудна, поэтому «Зимняя сказка» — редкое название в репертуаре драматических театров, но для балета, который привык иметь дело с фантастическими и сказочными сюжетами, с трагическими завязкой и счастливой развязкой – в самый раз.
Два короля: Сицилии — Леонт и Богемии — Поликсен, дружны с детства. Поликсен приезжает проведать друга детства на Сицилию и задерживается на 9 месяцев, ко времени его отъезда на родину, супруга Леонта королева Гермиона собирается рожать второго ребенка. Пара уже имеет первенца – принца Мамилия. Когда королева по просьбе мужа просит Поликсена задержаться в гостях, Леонта начинают терзать сомнения, а от него ли этот ребенок. Ревность изменяет характер Леонта – он обращается и с другом, и с женой, непозволительно жестоко. Новорожденная принцесса Утрата по приказу Леонта отправлена с придворным Антигоном с глаз долой. Поликсен еле уносит ноги от разъяренного ревнивца, на глазах короля погибают принц Мамилий, ставший свидетелем допроса матери, и пораженная его смертью королева Гермиона. Леонт, чья семья разрушена им же самим, остается в скорби долгих 16 лет, опекаемый придворной дамой Паулиной, подругой его покойной жены.
Утрата – Мария Виноградова, Флоризель – Давид Мотта Соарес. Фото Дамира Юсупова/ Большой театр.
Но дочка Леонта и Гермионы Утрата жива, её приняла и вырастила семья пастуха из Богемии. Она выросла в прелестную девушку, которую полюбил богемский принц Флоризель, сын того самого короля Богемии Поликсена. Любовь детей становится шансом для королей вернуть дружбу и обрести семью. Но они сами этого еще не знают, Поликсен недоволен мезальянсом принца с пастушкой. Чтобы скрыться от гнева Поликсена, Флоризель с Утратой, а за ними и Поликсен, преследующий молодых, плывут на Сицилию, к Леонту, где и происходит развязка: Паулина признает в пастушке утраченную принцессу Сицилии, Леонт, который обретает Утрату, мирится и решает породниться с Поликсеном, а в финале оказывается, что и смерть Гермионы была мнимой, она лишилась чувств, когда умер Мамилий, и ее скрывала 16 лет от короля Паулина. Семья короля Леона воссоединяется, за исключением принца Мамилия, который уже никогда не вернется.
Флоризель – Давид Мотта Соарес. Фото Дамира Юсупова/ Большой театр.
Помимо малоизвестной широкой публике интриги «Зимней сказки» (тысяча первый раз ставить «Ромео и Джульетту» для неоклассика задача неблагодарная, иное – пройтись по шекспировскому сюжету в балете первым), в «Зимней сказке» хореографа привлекла возможность показать диапазон человеческой натуры и человеческих отношений – от светлой до темной стороны. Контраст света и тьмы стал его главной концептуальной идеей: с одной стороны — любовь, невинность, чистота, солнечная энергия, с другой – злоба, ненависть, энергия разрушения и саморазрушения. Этот концептуальный ход определяет драматургию спектакля ( в 1 и 3 действии «Зимней сказки» «темная» Сицилия, между ними солнечная «Богемия»), его хореографическую архитектуру (действенный танец плюс пантомима 1-ого и 3-его действия противостоит безбрежной танцевальности богемской середины), музыку и сценографию. Темная сторона персонифицирована в сценографическом образе Сицилии – серо-черные тона, дворцовая замкнутость, мир геометрии и гипсовых статуй, искусственный мир, созданный человеком. Напротив, Богемия – это свет, прихотливый мир природы, замшелое ритуальное майское дерево, простодушная архаическая идиллия. Аскетизму костюмов сицилийского двора противопоставлена стихия цвета и вольностей кроя костюмов богемцев. Игровые первое и третье действия и одно развернутое дивертисментное, действие в котором сведено к минимуму, образуют структуру большого балета, близкую к балетным традициям XIX века. 2 танцевальных стиля в одном – как зеркало отражают универсальный талант Уилдона, признанного одновременно и мастером сюжетного балета, и изобретательным сочинителем танцев. Большой, сложно сочиненный балет – испытание для труппы, и одновременно показатель ее класса и специализации.
Поликсен – Эрик Сволкин. Фото Дамира Юсупова/ Большой театр.
В интерпретации Большого театра на первое место в «Зимней сказке» вышло именно второе, танцевальное, действие, в котором и этнически окрашенная музыка и танцы — своего рода фантазия балетмейстера на фольклорные темы без особой национальной определенности. Артистами Большого 2 действие было исполнено с увлеченностью, драйвом и равным танцевальным мастерством всех исполнителей: от главных героев (это история Утраты и Флоризеля) и исполнителей сольных партий ( Георгий Гусев и Алексей Путинцев в роли сына Пастуха, один лучше другого, Егор Хромушин и Никита Еликаров в роли Пастуха, Брюна Кантанеде Гальянони в роли пастушки) до корифеев. И не случайно триумфаторами премьеры стали юный артист кордебалета Давид Мотта-Соарес и ведущая солистка Мария Виноградова, легкие, изящные, естественные, на которых роли влюбленных Флоризеля и Утраты сели как влитые. Этой паре, которая готовила премьерные партии совместно, пришлось воссоединиться на премьере в форс-мажорных обстоятельствах – после травмы прямо на сцене Владислава Лантратова, а потом отработать большую часть спектаклей. И они сделали это … с легкостью.
Большой удачей спектакля стала и Гермиона Ольги Смирнова, данные этой артистки, некоторая отстраненность, врожденная элегантность и воспитанный вагановской школой аристократизм, отлично легли на характер средневековой королевы, лозунгом которой могли бы стать «честь и достоинство».
В спектакле много актерских удач в небольших сольных партиях, тем не менее, в Москве проявилась некоторая хореографическая недостаточность первого и третьего действия спектакля, которая была незаметна в его первоначальной, английской, версии «Зимней сказки». Английский спектакль сбалансирован, и слабая, отчасти иллюстративная, хореография (пластическое движение?) 1-ого и особенно 3-его действия там компенсирована убедительной актерской игрой. В первую очередь, это касается центрального героя балета Леонта, в истории которого сфокусирована главная идея балета – как зыбка граница между добром и злом.
Гермиона – Ольга Смирнова. Фото Дамира Юсупова/ Большой театр.
Два московских Леонта, рефлексирующий Денис Савин и более жесткий Артем Овчаренко, специалист по ролях принцев и графах, после Нуреева осваивающий более драматический репертуар, на премьере не достигли актерских глубин английского балетного актера Уотсона. Эта роль им пока на вырост. Но это касается и спектакля в целом. При должной актерской включенности и эмоциональной подаче игровые действия «Зимней сказки» не должны уступить второму, танцевальному, действию, как минимум, насыщенное сюжетными коллизиями первому. Третье действие – слабое звено и в пьесе Шекспира, и у Уилдона отчасти страдает от скороговорки, но степень утешительности «Зимней сказки» в балете потеряла свою однозначность, присутствующую в пьесе.
Финал зимней, т.е. грустной, сказки в балете Уилдона окрашен печалью и неопределенностью вроде бы достигнутого благополучия: материализовавшаяся из статуи Гермиона покидает сцену вдвоем с обретенной Утратой, а не с мужем, каменный Мамилий остается стоять на пьедестале памятника, по нему скорбит одинокая Паулина, добрый ангел семейства Леонта.
Сцена из спектакля. Фото Дамира Юсупова/ Большой театр.
Это превосходно сделанный театральный продукт – крепкая режиссура, стильная сценография, музыка, специально созданная для балета, что уже само по себе событие в мире балета, где хореографы предпочитают или вынуждены работать с нарезкой симфонической, камерной или популярной музыки. В Большом уже шел балет Джоди Тэлбота – «Хрома», но музыка «Зимней сказки» — совершенно не похожа на музыку «Хромы», композитор здесь не узнаваем. С Уилдоном он сотрудничает на постоянной основе, причем по технологии, который в свое время была создана легендарным дуэтом Петипа и Чайковского: хореограф задает композитору характер и размер музыки под конкретный фрагмент из спектакля, и он в этих рамках сочиняет. Конечно, Тэлбот — не Чайковский, но его музыка к «Зимней сказке» — не обслуживающий, а полноправный элемент балета, она создает вместе с режиссурой и сценографией атмосферу, ткет ткань спектакля. Еще более впечатлила сценография, без которой невозможно представить контрастные миры солнца и тени, к которому стремился постановщик, но сценограф, он же и художник по костюмам (Боб Кроули) не только работает на концепцию, сценография имеет и автономную ценность – красота, театральная образность, функциональность – декорации легко трансформируются, используются современные видеотехнологии.
Как показывает опыт, премьера в Большом театре – это не итог, а только начало работы над спектаклем, актерски спектакль обживается постепенно, и это рождает уверенность, что и этот спектакль актерски дозреет во всех (у осени уже четырех) составах и станет жемчужиной его репертуара, тем более артисты Большого, заточенные на сложные актерские задачи, давно не получали такой увлекательной работы.
Все права защищены. Копирование запрещено.
Пока нет комментариев