«Мадам Баттерфляй» в Новой Опере

 

2018-й объявлен перекрёстным годом России и Японии. В программу мероприятий включены события в разных сферах культуры. Это фотовыставка, фестиваль японской культуры «J-FEST Summer», выставка «Шедевры живописи и гравюры эпохи Эдо» в ГМИИ, детский фестиваль искусств, шоу японских барабанщиков, гастроли традиционного японского театра Кабуки. И хотя опера «Мадам Баттерфляй», будучи произведением итальянского композитора, не входит в эту программу, она очень удачно вписывается в галерею мероприятий, отражая интерес нашего общества к «японской» теме и проблеме взаимоотношений Востока и Запада.

Мадам Баттерфляй (Чио-Чио-сан) — Елизавета Соина. 23.10.2018. Фото — Д. Кочетков

«Мадам Баттерфляй» (1904) – одна из лучших опер Джакомо Пуччини. Вместе с «Богемой» (1896) и «Тоской» (1900) она входит в триаду самых известных опер композитора. Интерес к восточной тематике, отмеченный ещё в музыке XVIII века (вспомним оперу «Похищение из сераля» В.А. Моцарта), на протяжении XIX века значительно усиливается. Япония до 1854 года была изолирована от западного мира, а в культурном плане даже во времена Пуччини была для европейцев страной загадочной и непонятной. Может быть поэтому, помимо любовной линии, либреттисты Луиджи Иллика и Джузеппе Джакоза ввели в сюжет противопоставление Запада и Востока как «своё» и «чужое».

Сузуки — Анастасия Бибичева, Пинкертон — Михаил Губский, Шарплес -Артём Гарнов. 23.10.2018. Фото — Д. Кочетков

Денис Азаров (режиссёр-постановщик спектакля) предлагает свой взгляд на произведение: «В этой истории чётко просматривается культивируемая западным обществом идея потребления. Она притягивает к себе всё: дом, женщину, даже любовь. Чио-Чио-сан любит по-настоящему, чисто и искренне, но сталкивается с отношением “потребителей”. Отсюда и столкновение культур – Востока и Запада. Мы раскрываем этот конфликт средствами поп-арта, с помощью узнаваемых предметов, без привязки к конкретному времени: с одной стороны, японский мир, с другой, – европейско-американский. В их смешении получается что-то третье – Чио-Чио-сан во втором акте спектакля: уже не японка, но и американкой никогда не станет».

Один из таких узнаваемых предметов – американский флаг, который висит в глубине сцены большую часть спектакля. В связи с этим возникает вопрос об уместности использования флага в роли «средства поп-арта».

Кэт Пинкертон — Анна Синицына. 21.10.2018. Фото — Д. Кочетков

Согласно замыслу Алексея Трегубова (художник-сценограф) при оформлении сценического пространства потолок и стены оставлены белыми, и на них можно проецировать изображение. Благодаря этому решению сцена Чио-Чио-сан и Пинкертона в первом действии значительно выигрывает: герои находятся в тенистом саду, что подчеркивает их романтическое настроение. Однако в сцене прихода Чио-Чио-сан с подругами и родственниками пустые стены выглядят крайне убого.

Еще одна деталь, заметная наблюдательному зрителю: в сцене Чио-Чио-сан и Ямадори героиня в гневе выбрасывает букеты, подаренные ей нежеланным кавалером, а в следующей сцене Сузуки подбирает один из букетов, сообщая, что собрала эти цветы в саду. Возникает ассоциативная связь между букетами, которую вряд ли задумали создатели спектакля: Чио-Чио-сан настолько бедна, что у нее в саду нет цветов.

Шарплес — Илья Кузьмин. 21.10.2018. Фото — Д. Кочетков

Музыкальная часть спектакля была на высоте. Оркестр звучал слаженно. Дирижёр Ян Латам-Кёниг добился целостности звучания произведения благодаря удачно подобранной темповой палитре, что соответствует замыслу автора: как известно, композитор возражал против излишней сентиментальности и затянутых темпов. Порадовали солисты Хачатур Бадалян (Пинкертон), Анастасия Бибичева (Сузуки), Илья Кузьмин (Шарплес): их голоса звучат свежо и ярко, актёрская игра убедительна. Особенно понравилась Светлана Касьян в роли Чио-Чио-сан. Её исполнение монолога «Un bel dì vedremo» стало подлинным украшением спектакля.

В конце спектакля изображение Чио-Чио-сан на экране рассыпается на множество бабочек, которые разлетаются в разные стороны: это аллюзия на разбитую жизнь главной героини. Будет ли зритель сопереживать Чио-Чио-сан в её чистой, но такой короткой любви, как взмах крыльев бабочки, или останется равнодушным? От этого зависит срок сценической жизни спектакля.

 

 

Все права защищены. Копирование запрещено.