Шестой фестиваль «Context. Diana Vishneva» открылся не Гала-концертом, а монопрограммой Национального балета Канады. Это не слишком далеко увело от привычного формата, потому что три привезенных канадцами одноактных спектакля различаются не меньше, чем номера, показывавшиеся на открытии в прошлые годы.

Грета Ходгинсон и Бен Рудисин, постановка «Бытие и ничто». Фото: Каролина Курас.

Название первого из них – «Бытие и ничто» Гийома Котэ – повторяет заголовок философского труда Жан-Поля Сартра. Но драматургия имеет балетный прототип – «Квартиру» Матса Эка, откуда взята идея сконцентрировать дуэты и соло вокруг предметов интерьера (лампочки, кровати, двери, раковины, ковра и стула, телефона) и в массовом номере вывести действие за пределы воображаемого дома, на улицу. Впрочем, упрекнуть Котэ в хореографических заимствованиях или в отсутствии фантазии невозможно. Его балет поставлен в неоклассической, совсем не эковской, стилистике, и в течение тех 40 минут, что он длится, исполнители опробуют все мыслимые и немыслимые способы взаимодействия в танце. Проблемы возникают на уровне структуры. Минималистичная музыка Филипа Гласса, в которой многократно повторяются и чередуются короткие фразы, вызывает к жизни аналогичную общую динамику танца. Нет ни кульминаций, ни спадов, ни каких-либо изменений фактуры. Некоторое напряжение вносит лишь «уличный» кордебалет, наблюдающий за маленькими драмами из полумрака в глубине сцены, подкрадывающийся к солистам, синхронно или последовательно поворачивающий головы, взмахивающий руками. Ну, а собственно танцевальная мысль проясняется в самом конце, когда из оркестровой ямы раздается чуть более развернутое мелодическое построение, и Котэ сочиняет под него красивый финал «телефонного» адажио.

Ханна Фишер и артисты Национального балета Канады, постановка Paz de La Jolla. Фото: Каролина Курас.

Джастин Пэк, автор второго балета программы («Paz de la Jolla»), следует традициям своей альма-матер – Нью-Йорк Сити Балле. Он упаковывает «пляжную» тематику «En Sol» Джерома Роббинса в иерархию «Рубинов» Джорджа Баланчина (пара – солистка – кордебалет), оглядывается на баланчинскую «Серенаду» в группировке кордебалета, на дуэты обоих отцов-основателей американской неоклассики в танце центральной пары. Пэк показывает себя верным учеником, чрезвычайно прилежным, но не бесталанным. Его хореография, несколько аморфная из-за назойливого кордебалетного аккомпанемента, в общем передает заложенные в симфониетте Богуслава Мартину колебания игривости и скрытой тревоги (в медленной средней части кажется, что очередное падение героя может обернуться смертью). Там же, где выразительности не хватает движениям, за балетмейстера «договаривают» солисты – Ханна Фишер и Харрисон Джеймс, танцующие с пикантным легкомыслием.

Артисты Национального балета Канады, постановка «Возникновение». Фото: Каролина Курас.

На солистов вовсе не полагается Кристал Пайт. Ее «Возникновение», завершавшее тройчатку, исключает какое бы то ни было самораскрытие исполнителей. Постановщица все время довлеет над ними, используя как живые краски в картине, где не меньшее, чем танец, значение имеют декорации Джея Гауэра Тейлора, костюмы Линды Чоу и освещение Алана Броди. Визуальный образ спектакля выстроен ими безукоризненно. В испещренном темными мазками оранжевом поле можно увидеть тропический закат, а можно и пламя пожара. Из жерла направленного в зал тоннеля выстреливает световая пушка, туда исчезают и оттуда выползают на сцену артисты. Танцовщицы в черных купальниках передвигаются под собственный хрустящий шепот с тихой неотвратимостью ползучей тьмы. Танцовщики с оголенными торсами, с прорисованными черной краской линиями позвоночника и лопаток изображают то ли стаю копошащихся жуков, то ли месиво человеческих костей в катакомбах. И уже не имеет значения, что из целого выбиваются изредка вводимые микроансамбли – ахиллесова пята постановочного мышления Пайт. Все усиливающийся напор массовых перестроений поглощает частности, не давая отвлечься на них ни разу вплоть до финала.

А когда финал наступает, становится ясным, что вечер Национального балета Канады – это, помимо прочего, еще и пример грамотной компоновки программы. Три балета расположены друг за другом так, что впечатления от них идут по восходящей, и после спокойной неоклассики «Бытия и ничто» и «Paz de la Jolla» еще вернее достигает цели энергетический взрыв «Возникновения».

 

фото предоставлены пресс-службой

CONTEXT. Diana Vishneva

 

Все права защищены. Копирование запрещено.