Сергей Сергеевич Прокофьев заявил о себе в жанре фортепианного концерта весьма громко и уверенно – настолько, что у некоторой части публики и критиков его первые два концерта даже вызывали неприятие. Но жизнь идет, на смену юношескому стремлению бросить вызов всем и всему приходит уравновешенность и мудрость зрелости, свидетельством достижения которой стало создание Концерта для фортепиано с оркестром № 3 до мажор. К завершению этого произведения композитор шел достаточно долго – воплощение замысла отделено десятилетием от его возникновения. Еще в 1911 г. у композитора возникла идея написать «очень пассажистый концерт», но музыкальный материал, созданный в тот год, в окончательный вариант почти не вошел (исключение составляет лишь единственный пассаж, излагаемый параллельными трезвучиями). Тема для вариаций, которую Сергей Сергеевич, по его словам, «долго приберегал», родилась в 1913 г. Работа продолжалась в 1916–1917 гг., когда композитор несколько раз приступал к сочинению фортепианного концерта – в то время были написаны две вариации, а также две темы первой части. Сочинение концерта соприкасалось с работой над «белым» (то есть полностью диатоническим) струнным квартетом – это произведение Прокофьев так и не завершил, но музыкальный материал был использован частично в опере «Огненный ангел», а частично – в Третьем фортепианном концерте. Таким образом, когда Прокофьев занялся созданием Концерта в 1920 г., большая часть тематического материала уже была написана.

Композитор в то время жил в Бретани, однако большая часть тем была создана в России – и русский характер музыкального языка Концерта не вызывает сомнений. Впрочем, и в период жизни за границей Прокофьев не переставал думать о России, его волновала судьба его страны. Примечательным штрихом к образу мысли композитора можно считать его взаимоотношения с Константином Дмитриевичем Бальмонтом, которому Сергей Сергеевич посвятил Третий концерт. Поэт и композитор, познакомившиеся еще в России и жившие во Франции по соседству, нередко встречались, были друзьями, Бальмонт с большим удовольствием слушал фрагменты из Концерта, которые играл для него Прокофьев в процессе работы. Со временем этой дружбе пришел конец – по словам Прокофьева, их пути разошлись потому, что Бальмонт «повернул перо против страждущей родины». Хотя Прокофьев и уехал из России на несколько лет, выпадов против родной страны он не прощал никому.

Каким же стало произведение, к созданию которого композитор шел таким долгим и непростым путем? Третий концерт в значительной степени отличается от двух предшествующих – в нем нет ни юношеской дерзости Первого, ни романтического пафоса Второго, но все же в нем воплощено то ощущение радости жизни, которое было свойственно Прокофьеву на всех этапах его творческого пути – Борис Владимирович Асафьев назвал это «цветением радостной, овладевшей искусством выражения, мысли композитора». Концерт отличается уравновешенным соотношением фортепианной и оркестровой партий. Прокофьев выглядит здесь истинным продолжателем традиций Петра Ильича Чайковского и Сергея Васильевича Рахманинова – произведение пронизано распевными мелодиями, корнями уходящими в русский музыкальный фольклор, хотя народных песен Прокофьев здесь не цитировал.

Лирическое вступление к первой части напоминает свирельный наигрыш, сходство усиливается тембровой окраской (солирующий кларнет). Ей интонационно близка главная партия, возникающая у фортепиано на фоне скрипичных пассажей, но по характеру темы противоположны: в главной партии стихия распевности подчиняется энергичному ритму. За главной партией следует грациозная побочная, имеющая танцевальный оттенок. В непродолжительной, но очень динамичной разработке главная и побочная партии не развиваются, но важное значение приобретает тема вступления, мощно и раздольно звучащая в оркестре, а затем у фортепиано. В динамизированной репризе скрипичные пассажи, сопровождавшие главную партию в экспозиции, передаются фортепиано, в побочной партии подчеркивается угловатость. Заключительное построение пронизано неудержимой энергией движения.

Вторая часть по форме представляет собой тему с вариациями. Тема выдержана в размеренном движении, по ритму она несколько напоминает гавот. Спокойный характер темы сохраняется в первой вариации, вторая же буквально «взрывается» виртуозными пассажами и эффектными скачками. Третья вариация примечательна триольным ритмом, «перехлестывающим» через тактовую черту, четвертая очень нежна и поэтична. Пятая пронизана энергией пунктирных ритмических фигур и стремительных арпеджированных пассажей.

Такая же активность ощущается и в финале. Его основная тема, впервые излагаемая фаготами на стаккато и струнными на пиццикато, близка главной партии первой части – квинтовые ходы и окраска натурального минора сближают обе темы с русским фольклором. Русские интонации звучат и в лирической теме среднего раздела, которая сменяется гротескной фортепианной интермедией. Очень виртуозно излагается основная тема в репризе, приобретая поистине «богатырскую силу»: «Но брызнув бешено, все разметал прилив», – так писал Бальмонт в сонете, посвященном Третьему концерту.

Премьера Третьего концерта состоялась в Чикаго в декабре 1916 г., солировал сам автор. Ни это исполнение, ни последующее – в Нью-Йорке – триумфом не стало. Подлинный успех пришел к Концерту в апреле 1922 г., когда он прозвучал в Париже, тоже в авторском исполнении. Советская премьера состоялась в 1925 г., солировал Самуил Евгеньевич Фейнберг.

 

Все права защищены. Копирование запрещено.