Коломенский кремль оказался отличным оперным театром
Коломенский кремль, «Царская невеста», Геликон-опера… В итоге этого тройственного сочетания великое произведение русской музыки шагнуло на новую для себя площадку – и зажило на ней, словно именно для этих уникальных исторических стен и создавалось. Будто оно здесь – родное; да, собственно, так оно и есть.
Летние опенэйры – привычное во всем мире, а в России в последнее время все более прививающееся дело. Имея такую «сцену», как наша природа и архитектурные памятники, грешно не выносить на нее лучшие образцы классической музыки. Геликон-опера (наряду с Большим и Мариинским театром) – в лидерах этого процесса. Знаменитый московский коллектив, основанный и четверть века бессменно руководимый режиссером Дмитрием Бертманом, уже показывал жемчужины своего русского репертуара – «Бориса Годунова» и «Царскую невесту» в столичном музее-заповеднике Коломенское. Высокий берег Москвы-реки и устремленный в небо, как свеча, контур церкви Вознесения создавали неповторимый пространственный колорит спектакля.
Перенесение следующего проекта в город Коломну весьма логично. Коломенское исторически и возникло ведь как слобода коломенцев, бежавших под московские стены от завоевателя-Батыя. Да и про сам город у слияния Оки, Москвы-реки и Коломенки до сих пор говорят: Коломна-городок – Москвы уголок. Коломне почти столько же лет, сколько Москве (она моложе всего на три десятилетия). Важность этого укрепления в многовековой истории соперничества, а потом содружества Москвы и Рязани была столь велика, что Коломенский кремль оказался по мощи почти равен Московскому: 24 гектара, 17 башен (в Москве соответственно 28 и 20). Удивительнее всего, что Коломна, в отличие от многих других древнерусских городов, в значительной степени сохранила свое архитектурное наследие. Более того, ее кремль – единственный во всей России, в котором по-прежнему есть не только площади, но и улицы, а на них – дома, в которых живут горожане. И легко себе представить, что из одного такого старинного дома могла выйти на Соборную площадь боярская дочь Марфа, из другого – лихой царский опричник Грязной, в третьем варил свои дьявольские зелья немец Бомелий.
Сама же Соборная площадь – это просто готовый театральный зал. Здесь нет такого пространственного разлета, как в Коломенском, зато есть стены Святотроицкого Новоголутвина монастыря справа, солидная старинная гимназия и колокольня Успенского собора слева, наконец сам грандиозный Успенский собор как эффектный задник сцены.
Журналистам из Москвы особенно повезло: для более органичного вхождения в среду нам устроили трехчасовое путешествие по кремлю, в течение которого не только угостили караваем с медовухой, но провели внутренними ходами через самое протяженное из сохранившихся прясел стены, показали местную оружейную палату с точными копиями древнего оружия, подняли на верхний ярус круглой башни, в котором, по преданию, находилась в заточении неудачливая польская узурпаторша русской власти Марина Мнишек, и даже разыграли древнерусский бой на мечах и палицах в виртуозном исполнении каскадеров Военно-исторического комплекса «Коломенский кремль».
На все той же Соборной нам показали уютный зеленый домик с резными наличниками, где жила сестра писателя Куприна и куда он любил приезжать. Подвели к дому другого известного литератора – Бориса Пильняка, ради встречи с которым Коломну навестила в 1936 году Ахматова. Рассказали о визитах композитора Рахманинова к своему коломенскому другу и коллеге Николаю Струве в его имение Акатьево (пианино, на котором играл в Акатьеве Сергей Васильевич, теперь хранится в краеведческом музее).
Заряженные этой культурной информацией, мы наконец дошли до Соборной площади, к семи вечера заполнившейся, думаю, не меньше чем тысячью народа. Публика собралась самая разная: и солидные коломенцы, и подростковые парочки, на удивление чинно просидевшие всю оперу взявшись за руки, и малые дети на коленках у родителей, при звуках музыки необъяснимо переставшие вякать, а потом отпущенные на соседнюю лужайку. Были и знаменитости – певец Владислав Пьявко, писательница Людмила Улицкая (на ее либретто в Геликоне недавно поставлена опера «Доктор Гааз»). Пускали, как нам потом объяснили, по бесплатным пригласительным, которые распространяла администрация города. Ее руководитель Валерий Шувалов приветствовал гостей – и началось представление.
Декораций, понятно, не было – никаким тряпичным или фанерным ухищрениям не тягаться с великолепием, а главное – естественностью архитектуры. А вот костюмы понадобились – чтобы этот колорит поддержать. Поначалу, буду откровенен, звучание оркестра разочаровало, особенно по сравнению с роскошным боем колоколов, которым предваряли каждое действие. И не все солисты сразу нашли себя в непривычных акустических условиях (естественно, звук шел через микрофоны). Даже меццо-сопрано такой опытной мастерицы, как Лариса Костюк, в первом явлении ее героини Любаши проваливалось в неясную глухоту. Не оставил яркого впечатления и тенор Вадим Летунов (Иван Лыков).
А вот Григорий Грязной (Константин Бржинский) был великолепен и дьявольски страстен с первой же арии «Не тот я стал теперь, все миновало». Строя ансамбль с ним и с отличным характерным тенором Михаилом Серышевым (Бомелий), обрела свою привычную вокальную форму и Костюк. А ее два главных соло – «Снаряжай скорей, матушка родимая» и «Вот до чего я дожила, Григорий» справедливо награждались аплодисментами. Чистый светлый акцент создала своим колоратурным сопрано исполнительница партии Марфы Лидия Светозарова. И все остальные – бас Михаил Гужов (Собакин), сопрано Светолана Создателева (Собакина), бас Григорий Соловьев (Малюта Скуратов), меццо-сопрано Ирина Рейнард (Дуняша), чем дальше к финалу, тем больше вовлекались в потрясающую драму и музыку. Наполнялся огнем и дирижерский жест Евгения Бражника, на который с полной отдачей откликались музыканты.
Обратно мы ехали в автобусе с хором и оркестром. Дорога выпала нелегкая: огромная пробка растянула путешествие на три с половиной часа. Девочки-сопрано, подгребая крошки от того самого кремлевского каравая, капризничали: нам холодно, выключите кондиционер… нам жарко, сделайте что-нибудь… уберите звук кино, хочется немного тишины… Однажды прозвучала даже совсем экзотическая претензия: «От вашей вентиляции глаза замерзли»…Но язык не поворачивался смеяться над девушками – ведь это после двух с половиной часов на сцене, а перед тем была репетиция, и все это в знаменитые воскресные 34 градуса жары. И еще им предстояло как-то разъезжаться по домам из подмосковных Котельников, куда нас сгрузили у неработающего метро в 1 час 40 минут ночи…
Но знаю, что большая часть труппы без колебаний поедет в следующее пленэрное путешествие Геликон-оперы 28 августа, которое, как и это, пройдет в рамках губернаторской культурной программы «Наше Подмосковье». Тогда в кремле города Дмитрова сыграют… Впрочем, что прозвучит через два месяца на севере Подмосковья, нам пока точно не сказали. Кто-то из журналистов предположил: не «Псковитянку» ли? Очень было бы неплохо – этой гениальной оперы Римского-Корсакова после ухода из жизни поставившего ее в Большом Евгения Светланова нет в Москве. А ведь в ней – самый потрясающий (на мой вкус) из всех переданных оркестровыми средствами колокольных звонов. Он мощнее и грознее даже знаменитого коронационного звона из «Бориса Годунова». Уж не говорю о потрясающих вокальных мелодиях, хоровой сцене веча, продирающей до мороза увертюре с ее страшной темой Ивана Грозного, кличем лихой псковской вольницы и мотивом Ольги – одним из самых прекрасных у Римского-Корсакова. Правда, не слыхал, чтобы «Псковитянку» репетировали в Геликоне.
Но даже если дмитровцам «просто» покажут того же «Бориса Годунова» или «Евгения Онегина» – разве плохо?
Дмитрий Бертман
Режиссер, руководитель Геликон-оперы
– В Европе сейчас большой интерес к русской опере, сам только что приехал из Дюссельдорфа, где поставил «Золотого петушка». А формат опенэйра особенно интересен. Замечательная архитектура помогает замечательной музыке. Мне уже приходилось делать такие спектакли в Зальцбурге, Монпелье, городах Италии. Теперь – и в России. Мы играли в Коломенском «Бориса Годунова», и в сцене коронации от звона колоколов в небо взвились тысячи ворон, от их карканья жуть брала. Или на «Царской…» Марфа поет свою предсмертную арию – а за рекой в низине луна закатывается и с последними звуками арии пропадает. Или в Клину во время представления «Любви к трем апельсинам»: только на сцену явилась Фата Моргана, как сверкнула молния и зарокотал гром. Такое не придумает ни один режиссер и ни один технический директор театра не обеспечит.
К стыду, я впервые в Коломне – уникальном, непонятно как уцелевшем городе, который содержится в замечательном порядке. В музее пастилы нам устроили прекрасное шоу, костюмированные барышни присаживались за наш стол и рассказывали о старинном чаепитии… Я сегодня испек первый в своей жизни калач! Будто в машину времени попал…
«Царская невеста» – наш любимый, давно прижившийся на сцене Геликона спектакль. История шекспировской силы, да и относится она ко времени Шекспира. Мы привезли лучший состав исполнителей. Купюры? Да, мы их сделали, но не оттого, что куда-то спешим или хотим упростить себе жизнь. Это из-за смысла. Римский-Корсаков был гениальнейшим мастером, Чайковский так и писал ему: вы – великий оркестровщик. Обожаю его музыку, «Царскую невесту» могу сыграть наизусть всю без клавира. Но он действовал в условиях своего времени. Как морской офицер он был точен и указывал: здесь на смену декораций нужно 3 минуты 25 секунд. И антракт писал соответствующий. Но сегодня та же самая перемена делается за полминуты…. Или – кто такой Грязной? Опричник, штурмовик. А в либретто он – директор филармонии: содержит хор, гусляров, плясунов… Это типичная условность – чтобы устроить песни и пляски, которых требовали тогдашние оперные штампы.
Конечно, на пути продвижения оперы за стены театра мы делаем только первые шаги. Чтобы тот же Зальцбург начал приносить Австрии доход и престиж, понадобились громадные усилия на протяжении двух веков. Там все дышит Моцартом, есть четыре мировых фестиваля – по фестивалю на каждое время года. Театр не закрывается практически 24 часа в сутки. Концертные площадки оборудованы даже в авиаангарах… У нас в русский Зальцбург можно было бы превратить Клин, но нужны соответствующие вложения. Мне кажется, что нынешняя команда Московской области это понимает.
Нармин Ширалиева
Советник губернатора Московской области по культуре
– Мне бы хотелось, чтобы Геликон стал театром-резидентом проекта «Наше Подмосковье», т.к., считаю, это прекрасный коллектив, представляющий и инновационные постановки, и академические спектакли, наполненные современным содержанием. Сегодня православный праздник всех святых. Надеюсь, на следующий праздник, успения Богоматери 28 августа, мы встретимся снова в Дмитрове.
Евгений,
Старший звонарь Успенского собора.
– У меня уже есть опыт – исполняли «Славься» Глинки во время празднования 1025-летия крещения Руси. Тогда было сложнее, отмашку давали через трех помощников. А сейчас поступает сигнал через наушники.
Сам я коломенский, учился я в музыкальном колледже на дирижера хора. Окончил миссионерские курсы при Коломенской духовной семинарии. Сана пока не имею, просто служу здесь 8 лет.
Фразы вокруг события
(Две девушки едут на велосипеде): – Опера? Подумаешь – орут, и все…
(Дамы среднего возраста пристроились на бордюре): – Кто говорит, скучно? Купим бутылку шампанского, и будет весело.
(Объявление по радио во время репетиции): – Отец Николай, включите микрофоны и позвоните благовест, не фрагмент, а целиком.
(Полицейские на входе): – Да, мы помним, что вы выходили в перерыве погулять, и рады видеть вас снова, но пожалуйста пройдите еще раз через детектор…
Пока нет комментариев