В конце апреля на Бродвее прошла премьера нового мюзикла «Анастасия», в основу которого положены фильмы о якобы чудесном спасении одной из дочерей Николая II. Идея мюзикла на эту тему уже витала в воздухе давно, но осуществить её осмелился лишь российский продюсер, генеральный директор компании «Stage Entertainment» Дмитрий Богачёв. Из Нью-Йорка сообщают, что к моменту премьеры устроители прогнозируют продажу билетов на сумму около 10 миллионов долларов. Ведущий независимый бродвейский критик Майкл Ридли (New York Post) считает, что постановка обещает стать главным семейным хитом сезона. Йосси Тавор встретился с Дмитрием Богачёвым.

С супругой Анастасией и дочерью Полиной на бродвейской премьере мюзикла «Анастасия» 24 апреля 2017

Головокружительный вальс Анастасии

– Вы предложили бродвейским подмосткам абсолютно российскую тему. «Анастасия» – ещё одна легенда, прекрасно вписывающаяся в концепцию бродвейско-лондонских историй. Всегда хочется верить в сказку. И главное, именно западные исследователи и писатели к этой легенде относились с большой серьёзностью. Получается, она не чужда и западной публике?

– Именно это стало одной из главных причин, почему мы выбрали этот материал. Ведь были времена, когда загадка Анастасии владела умами человечества в Европе и Америке. Так продолжалось более полувека! И даже когда в результате генетической экспертизы стало понятно, что перед нами не более чем легенда, люди продолжали относиться к истории с большой симпатией. Потому что она оставляет людям надежду. А надежда – то, что очень хочется унести в сердце, уходя из зрительного зала. Мы развернули сюжет таким образом, чтобы люди, покидая зал, были несколько озадачены: а может быть, всё так и было на самом деле? Музыку к мюзиклу написал выдающийся американский композитор Стивен Флаэрти – создатель партитуры великолепного мюзикла «Регтайм» и многих других постановок.

– Почему именно он?

– Когда-то я посмотрел голливудский фильм «Анастасия» режиссёра Анатоля Литвака, за главную роль в котором Ингрид Бергман получила «Оскара» и где она играла в паре с Юлом Бриннером. Роль вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны исполнила великая актриса Хелен Хейес. Фильм, поставленный на студии «ХХ век Фокс» по одноимённой пьесе Гая Болтона, меня привлёк своим сюжетом. Спустя несколько лет увидел снятый в жанре фэнтези анимационный фильм, в котором меня совершенно очаровала гениальная музыка. Выяснилось, что вальс Анастасии Once Upon in December знают и любят не меньше, чем вальс Лары из «Доктора Живаго»! Влюбившись в Анастасию и поверив в потенциал этого сюжета в виде сценического мюзикла, я разыскал Стивена Флаэрти и его соавтора Линн Аренс и предложил им перенести эту историю на театральную сцену.

– Как отнеслись коллеги с Бродвея?

— Более чем серьёзно. К этому моменту у меня сложилась репутация успешного продюсера и меня окружала команда единомышленников: многократные обладатели высших театральных премий «ТОНИ» и кинематографических «Золотых глобусов» композитор Стивен Флаэрти, поэтесса Линн Аренс и великий американский драматург Терренс МакНелли.

С лауреатом премий TONY и «Золотой глобус» композитором Стивеном Флаерти и актрисой Анжелой Лэнсбери на читке мюзикла «Анастасия» на Бродвее в 2012 г

– Вы делаете ставку только на самых испытанных и заслуженных? Или иногда рискуете с молодыми авторами тоже?

– Я стараюсь работать не с молодыми или старыми, а с лучшими – независимо от возраста. Недавно Евгений Писарев как режиссёр-постановщик возглавил творческую команду нашей российской постановки мюзикла «Звуки музыки». С одной стороны, его сложно назвать молодым режиссёром, с другой стороны, по возрасту он вдвое младше Терренса МакНелли.

Против законов физики

– Вы физик по образованию и долгое время успешно трудились в институте Курчатова, но в какой-то момент, влюбившись в мюзикл, решили изменить научной карьере и стать музыкальным продюсером. Не было страшно?

– Это была не первая измена. Несколько раз в жизни меня приводила судьба на развилку. Впервые, когда ещё юным пианистом решил, что, наверное, мужская профессия – всё-таки физика, и настоящие мужики должны заниматься чем-то основательным. Это случилось в том возрасте, когда люди делают, вероятно, свой первый сознательный выбор – в 15-18 лет. Поэтому решил посвятить себя фундаментальной науке. У меня это неплохо, к слову сказать, получилось, хотя к тому времени уже 12 лет сидел за роялем – родители заставляли заниматься по нескольку часов в день, за что теперь, спустя десятилетия, им очень благодарен. Помню, как мама еженедельно водила меня и двух моих братьев на дневные воскресные концерты в Минскую филармонию. Эти посещения, а также участие в исполнительских конкурсах, уроки музыкальной литературы, гармонии, сольфеджио впоследствии дали мне возможность профессионально, с пониманием и любовью, заниматься музыкальным театром.

– Решительно оставив карьеру учёного, вы находите свою первую музыкальную нишу – авторскую песню. А затем решаетесь на куда более серьёзный шаг – постановку первого российского успешного мюзикла «Норд-Ост»…

– Создавал его не я, а двое соавторов – Алексей Иващенко и Георгий Васильев. Я отвечал за коммерческое направление нового для нашей страны театрального бизнеса: разработку маркетинговой стратегии, рекламную кампанию, организацию продажи билетов. Передо мной стояла практически нерешаемая задача – приводить в никому не известный зал бывшего ДК ГПЗ каждый день семь раз в неделю на протяжении года больше тысячи зрителей!

– Эта история закончилась для вас личной большой трагедией: во время теракта среди заложников находилась ваша мама, которая погибла. Но после этого вы всё равно решили взяться серьёзно за дело и пошли учиться менеджменту в области культуры.

– В 2002 году по совместной программе поддержки молодых российских театральных менеджеров мне посчастливилось получить грант от Британского совета по культуре, фондов Сороса и Форда: мне оплатили стажировку в Европе. В Лондоне я работал в лондонском Вест-Энде, где на примере театральной Мекки Европы изучал организацию коммерческой работы музыкального театра, который веско заявил о себе в 70-е и 80-е своими постановками «Иисус Христос – суперзвезда», «Кошки», «Призрак Оперы». Именно тогда английская вест-эндовская традиция закрепилась на Бродвее. На 42-й улице и в окрестностях появилась новая генерация британских мюзиклов. В Лондоне мне довелось близко познакомиться с компанией Камерона Макинтоша – едва ли не самого успешного в мире продюсера, поставившего более 30 мюзиклов, пройти стажировку в крупнейшем британском маркетинговом агентстве «Девинтерс», которое обслуживает большую часть музыкальных театров, концертные залы, музеи и галереи Лондона и Великобритании. Это был бесценный опыт обучения и работы в разных областях с лучшими специалистами – большое счастье для начинающего менеджера.

С президентом Disney Theatricals Томом Шумахером и композитором Аланом Менкеным на премьере мюзикла «Русалочка»

Step by Step

– Одной из самых успешных постановок вашей компании стал мюзикл «Призрак Оперы», известный также и своей киноверсией. Часто сравнения между театром и кино оказываются не в пользу первого, но в данном случае очевидна победа сценической версии. Как вы её объясняете?

– К этой постановке я готовился более десяти лет. Она для меня стала важнейшим жизненным этапом. Первую попытку предпринял ещё в начале 2000-х, когда с коллегами попытались получить на неё права. Сейчас, спустя время, понимаю всю наивность тогдашнего замысла. До сих пор с партнёрами из компании Уэббера «Really Useful Group» с улыбкой вспоминаем, как мы, группа начинающих русских продюсеров, на не очень хорошем английском обратилась с просьбой о лицензии, с трудом ориентируясь в терминологии и не имея представлений обо всей невероятной сложности и самой постановки, и организации её длительного ежедневного проката в Москве. Такими продюсерами мы были… Кто бы мог тогда предположить, что спустя полтора десятилетия наши дороги снова пересекутся и я смогу осуществить задуманное в 2002-м! Тогда они отнеслись к нашему обращению с иронией, а через 15 лет признали российскую постановку «Призрака Оперы» одной из лучших в мире за 30 лет существования мюзикла из тридцати спектаклей, показанных в 150 городах мира. В Москве он шёл с аншлагами – каждый день восемь раз в неделю два года подряд! Чтобы по достоинству оценить постановку, в Россию по моему приглашению приехал один из создателей мюзикла – легендарный Харольд Принс. Режиссёр особенно отметил уровень русской актёрской школы.

С обладателем 21-й премии TONY режиссером и продюсером Харольдом Принсом и старшей дочерью Полиной Богачевой

– Вы очень серьёзно относитесь к кастингу. В своих интервью говорили об особенностях, связанных с подбором артистов именно для «Призрака Оперы». С одной стороны, требовалась актёрская лёгкость, свойственная мюзиклам. С другой – действие происходит в парижской Гранд- Опера, артисты которой, как известно, придерживаются классических правил исполнительской игры…

– Действительно, это уникальное произведение. По сути, пародия на оперу и оперные традиции: в первом акте опера «Ганнибал» – реверанс Эндрю Ллойд Уэббера Мейерберу, а во втором Il Muto – Моцарту. Собственно говоря, Харольд Принс мне говорил, что жанр этого произведения – скорее не мюзикл, а лайт-опера.

– То есть лёгкая опера? Опера-буффа, если хотите?..

– Совершенно верно. Поэтому важно было найти артистов, которые могли бы легко переключаться между манерами звукоизвлечения – с оперной на мюзикловую, и наоборот. А это разные вокальные техники. К тому же необходимо было мастерски выполнить все сложные актёрские задачи, поставленные режиссёром.

– Кастинг продолжался около двух лет?

– Не помню конкретно, но точно больше года. Мы просматривали и прослушивали артистов не только в Москве, но и в других городах России, Белоруссии и Украины. Мы искали таланты в Петербурге, Новосибирске, Екатеринбурге, Минске, Киеве. Была проведена большая, серьёзная и напряжённая работа. В результате у нас сложился многонациональный творческий коллектив из разных театров – даже представителей разных жанров.

– Например?

– Например, актрисе Елене Бахтияровой из Музыкального театра имени Бориса Покровского, играющей Кристину, с её оперным лирическим сопрано пришлось подтянуть технику мюзиклового вокала, которым владеет её дублёр Тамара Котова из питерского театра Музкомедии, где она играет в оперетте. Первой было в вокальном плане сложнее, но обеим пришлось изрядно поработать над своими ролями с точки зрения актёрского мастерства. В учебных заведениях, готовящих артистов оперы и оперетты, актёрской игре всё-таки уделяют недостаточно внимания, что на сцене мюзикла просто необходимо.

– К российской сцене вы адаптировали, если не ошибаюсь, 10-12 мюзиклов. Среди них и «Поющие под дождём»…

– Может, даже 13… Если говорить о «Поющих под дождём», то он поставлен по одноимённому фильму, главную роль в котором сыграл неподражаемый Джин Келли – великий артист, танцовщик-степист, конкурентом которому был только Фред Астер.

На фотосессии мюзикла «Поющие по дождем» на Родео Драйв в Лос-Анжелесе

– Который, кстати, нередко пародировал первого…

– Совершенно верно. Они были друзьями в жизни и конкурентами на экране. Этот фильм вышел на следующий год после «Американца в Париже» на музыку Джорджа Гершвина и также с Джином Келли. И мюзикл «Поющие под дождём» стал очень серьёзным дерзанием, смелым вызовом, который нам предстояло принять и победить… Или проиграть, ибо степа у нас в стране сейчас, по сути, не существует. Он был популярен в Советской России в первой половине XX века, а потом куда-то исчез. Видимо, функционерам советской культуры степ, как и джаз, показался «подражанием Западу», и его запретили. Сейчас появляются отдельные студии и школы во главе с энтузиастами, которые пытаются возродить в нашей стране культуру степа. Самая известная среди них под руководством Вячеслава Янковского, который нам очень помог при подготовке «Поющих под дождём». Вячеслав и его ребята – большие мастера, многократные чемпионы Европы и мира по степу. Но, несмотря на такую поддержку, нам всё равно пришлось практически всю труппу в течение двух месяцев ежедневно по многу часов тренировать в Лондоне. К концу каждого дня ребята просто выбивались из сил, сбивая ступни в кровь. Но именно так и происходило на съёмках фильма в начале 50-х, когда молоденькая гимнастка Дебби Рейнольдс, исполнявшая главную женскую роль Кэтти Селдон, в течение нескольких месяцев по 6 часов в день осваивала сложнейшую технику танца. Только упорный труд позволил ей в кадре не просто эффектно танцевать, но и выражать себя, и говорить со зрителем на языке степа.

Когда соприкасаешься с великими людьми, прекрасными исполнителями, богатейшим материалом, ощущаешь прилив сил, находишься в постоянном движении и в творческом поиске. Это не работа, это – жизнь.

Яркие краски

– Сколько времени продолжается сценическая жизнь поставленного вами мюзикла? Год? Два?

– Пока два года ежедневного непрерывного проката – это рекорд, который удалось поставить именно с «Призраком Оперы». Хотя «Красавицу и Чудовище» и «MAMMA MIA!» играли по три года, но с перерывами.

– Вы лично решаете, что будете ставить в дальнейшем? Полагаетесь на интуицию или отбираете мюзиклы, оперируя знаниями предмета?

– Я езжу по миру с широко открытыми глазами и сознанием, готовым подсматривать, воспринимать новые идеи, учиться. Речь может идти не только о мюзиклах. Интересные идеи приходят в голову и в оперных театрах, и в драматических. Смотришь на реакцию публики, знакомишься с постановщиками. Идёт постоянный процесс накопления информации, который нельзя даже точно определить одним словом. Теоретические знания, практический опыт, маркетинговые приёмы, аналитика, безусловно, важны, но накопление информации с последующей переработкой в сочетании с интуицией очень много значат – в результате появляется ощущение правильности того или иного решения. Один из ключевых аспектов при выборе мюзиклов – восприятие публики. Аудитория мюзикла должна быть как можно шире. Если в оперных постановках вопрос расширения аудитории ключевым не является, поскольку речь идет об искусстве для подготовленной аудитории, то мюзикл предполагает аудиторию массовую. А это значит – вы должны предложить зрителю то, что ему близко независимо от уровня образования, культуры и возраста. Дети могут радоваться визуальным эффектам, динамике и зрелищности увиденного, молодёжь – увлечённо внимать музыкальным хитам, возрастная аудитория – следить за перипетиями сюжета, оценивать актёрское мастерство или хореографические навыки исполнителей. Более продвинутая подготовленная профессиональная публика должна иметь возможность оценить уровень постановки, считать аллегории, понять авторский замысел. То есть каждый должен получить своё и уйти с сознанием того, что этот мюзикл был адресован лично ему и он не зря потратил 2 тысячи рублей и 3 часа своего времени. Наглядные иллюстрации к сказанному – «Призрак Оперы», «MAMMA MIA!», «Красавица и Чудовище»… «Золушка» вообще бесподобна – остроумные тексты, прекрасная хореография, яркие красочные костюмы, волшебные превращения, за которыми интересно наблюдать и взрослым, и детям… В сочетании с изумительной музыкой Ричарда Роджерса она оставляет незабываемые впечатления! Кстати, никак не могу решить, что же мне нравится больше с музыкальной точки зрения – «Звуки музыки» или «Золушка».

Мы все из «Шинели»

– Недавняя ваша постановка – мюзикл «Бал вампиров» также сегодня идёт с успехом…

– Оригинал – картина Романа Полански, снятая в 1967 году, в этом году отмечает 50-летие. Как и в «Призраке Оперы», в нём соседствуют мистика и пародия. В данном случае – на модное пристрастие публики к вампирской тематике в жанре чёрной комедии на грани провокации, придуманной великим мастером Романом Полански, который вписал своё имя золотыми буквами в историю мирового кинематографа. А теперь, как выясняется, подарившего свой талант и театральной сцене. Но в нашем мюзикле не так и весело: главный герой со сцены в зал адресует довольно серьёзные упреки. Чего стоит его «Бог забыт, забыто имя его!» Это не буквальный перевод немецкой цитаты Ницше.

С режиссером Романом Полански

– Безусловно, и философские сентенции на грани абсурда. Показательно, что публика, независимо от возраста, статуса, уровня и степени подготовки, воспринимает их абсолютно адекватно. Оркестр звучит потрясающе! Солист Иван Ожогин просто великолепен! Читал, в Берлине он эту роль исполнял, в том числе и на немецком языке.

– Иван с нами с «Норд-Оста». Пел в «Призраке Оперы», «Красавице и Чудовище». Он выпускник ГИТИСа по специальности «артист музыкального театра», с очень приличной вокальной подготовкой, достойной профессиональной оперной сцены. Иван стал едва ли не первым российским артистом мюзикла, которого пригласили петь в Берлине на иностранном языке. Но, кроме главного героя, в мюзикле целая галерея типажей, и каждый из них выписан подробно и интересно. Будучи человеком скромным, не могу хвалить себя сам. Вообще, скромность – моё главное достоинство (смеётся).

– Вы возите наши мюзиклы за границу?

– Пока только в планах. Сейчас ведём переговоры с европейскими продюсерами о российской постановке мюзикла «Золушка» в Европе. Независимо друг от друга ко мне обратились два английских продюсера с предложением поставить российскую версию с английской труппой и на английском языке в Лондоне. Параллельно идут переговоры с коллегами из Мадрида.

 

С супругой Анастасией на премьере мюзикла CHICAGO

– Всё время говорим – Москва, Санкт-Петербург, Берлин, Нью-Йорк, Лондон… А в России, в глубинке, есть поклонники мюзикла?

– Горжусь, что за 15 лет непрерывных усилий мне и моим соратникам, единомышленникам, которые занимались продвижением этого жанра, удалось изменить отношение к мюзиклу со скептического в конце 90-х – начале 2000-х годов, с которым были встречены первые постановки, в том числе «Норд-Ост», к восторженным сейчас, во втором десятилетии XX века. Если в начале двухтысячных годов мюзиклы появлялись изредка и ненадолго только в Москве, то сейчас они ставятся по всей стране, начиная от школ и театральных студий и заканчивая профессиональными репертуарными государственными и коммерческими театрами. Значит, заявления о чуждости жанра российскому менталитету и культуре и о его неприятии зрителями оказались несостоятельными. Как может такой яркий жизнерадостный жанр быть чуждым русскому зрителю?

– «Веселые ребята» – это мюзикл?

– Конечно, как и всё, что сделал Исаак Дунаевский – он же профессионально работал в жанре мюзикла! Возможно, первый в нашей стране! И когда слушаю «Золушку», неизменно ловлю интонации Дунаевского, что неудивительно – он многому научился именно у американцев.

– У вас не возникало желания вернуться к «Норд-Осту»? Есть чувство притяжения к обратному?

– Это желание возникает периодически… И всякий раз пытаюсь понять, нужен ли он зрителям. В данном случае я необъективен. Ведь «Норд-Ост» для многих из нас стал путёвкой в профессию. Он подобен гоголевской «Шинели», из которой, как сказал Эжен Вогюэ, мы все вышли. Поэтому всякий раз пытаюсь проверить реакцию людей на идею его поставить ещё раз. И пока люди к ней относятся очень неоднозначно. Видимо, ещё рано.