Барышников с книгой стихов Бродского © Adam Golfer

Одним из первых, кого Михаил Барышников встретил в Нью-Йорке в 1974 году, только покинув Советский Союз, был поэт Иосиф Бродский. Обоих пригласил на обед Мстислав Ростропович, еще один эмигрант. Среди гостей был Сальвадор Дали, а также известные личности русской эмигрантской среды.

«Когда я вошел, я тут же узнал Иосифа, он сидел и курил сигарету, – рассказывает Барышников, смеясь. – В то время у него были рыжие волосы, и, немного самоуверенно, он сказал: »Михаил, рад познакомиться. Присаживайтесь, нам есть о чем поговорить»».

Разговор затянулся на двадцать два года, до самой смерти Бродского. Их дружба поддерживала в самом известном в мире танцовщике любовь к поэзии, которая составляла важную часть его жизни.

Поэт, получивший Нобелевскую премию в 1987 году, оказывал огромное влияние на Барышникова в те годы, когда танцовщик производил переворот в балете и популяризировал это искусство как исполнитель и хореограф, параллельно делая успешную карьеру в качестве актера кино и телевидения.

В Центре искусств Барышникова в Нью-Йорке. © Adam Golfer

Мы встретились в западной части Манхэттена в Центре искусств Барышникова – учреждении с мультимиллионным капиталом, которое предлагает площадь для репетиций и выступлений и финансирование артистам, а также театр на двести тридцать восемь зрителей. Барышникову около семидесяти, у него травма колена, но при этом он остается грациозным. Он поднимается на цыпочки, всматриваясь в окно двери студии, чтобы увидеть, как Джастин Пек, хореограф New York City Ballet, репетирует с группой танцовщиков.

Этот Центр – дань уважения творчеству Барышникова (и его умению искать средства). Каждая студия названа в честь важных в его жизни людей: танцовщиков и хореографов Мерса Каннингема, Джерома Роббинса и Рудольфа Нуреева, композитора Джона Кейджа.

Барышников – опытный фотограф, его работы можно увидеть в коридоре Центра. Среди них – запоминающееся изображение актера-оннагата театра кабуки в зеркале, накладывающего грим; портрет фотографа Ричарда Аведона, сделанный всего за несколько недель до его смерти в 2004 году, и фотографии детей Барышникова – у него три дочери и сын, которых он запечатлел за игрой, когда они были маленькими.

В нью-йоркской студии. © Adam Golfer

Портрет Бродского висит во временном жилье Барышникова в нескольких кварталах отсюда. Он попросил поэта подписать его на сорокалетие. Вот что Бродский написал: «Страна родная широка, но в ней дожить до сорока ни Мыши, ни ее Коту, − невмоготу». «По-русски это звучит очень остроумно», − говорит Барышников. Это также очень личное. Бродский называл миниатюрного Барышникова «Мышь», которое звучит почти как «Миша». Бродский, покрупнее и постарше, был «Котом».

Впервые Барышников начал читать поэзию в 1964 году. Ему было шестнадцать лет, он учился в престижной Академии балета им. Вагановой, недавно переехал из Риги в Санкт-Петербург (в то время Ленинград). За четыре года до этого его мама, Александра, которая водила его в театр, благодаря чему он полюбил танец, повесилась в ванной. Его сдержанный в проявлениях эмоций отец, Николай, был советским офицером, занимал высокий пост. Когда он женился еще раз, у него больше не было времени на сына. «Это не было домом, − говорит Барышников, − мне было шестнадцать, и я чувствовал себя взрослым в некотором смысле. Моя судьба была в моих руках».

В Академии им. Вагановой его одноклассница Ольга Евреинова передала ему пачку листов бумаги, один тоньше другого, на которых были напечатаны запрещенные произведения Иосифа Бродского, недавно приговоренного к пяти годам ссылки «на севере» (как выразился Барышников), после того как его осудили за «социальный паразитизм». Власти назвали двадцатитрехлетнего Бродского «псевдопоэтом в вельветовых брюках».

Вы видите не полный текст статьи. Оформите подписку, чтобы увидеть материал целиком.
Вы можете прочитать текст не оформляя подписку. Оплатите доступ к материалу на одни сутки.

Я уже подписчик. Войти