Нашумевшей и получившей множество премий «Медее» Луиджи Керубини в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко уже два года. Теперь, когда сошел налет «премьерности», можно посмотреть на спектакль более объективно и задуматься – о чем же на самом деле «Медея» Тителя и Арефьева, Герзмавы и Мурадымовой?

«Медея» Л.Керубини. Сцена из спектакля. ©Олег Черноус

Для Керубини, которого Бетховен считал величайшим композитором, именно эта опера стала единственным «пропуском» в известность – несмотря на огромное наследие. Немаловажную роль в этом сыграла гениальная Мария Каллас, возродившая в 1952 году почти забытую уже оперу и ставшая эталонной исполнительницей главной роли. Партия Медеи считается одной из сложнейших в истории музыкального театра, а от певиц требуется, помимо безупречного вокала и актерского наполнения, недюжинная выносливость.

МАМТ сделал ставку на главную звезду театра – Хиблу Герзмаву – и не прогадал: режиссер Александр Титель и сама певица стали лауреатами премии «Золотая маска», а спектакль оказался одной из главных премьер года. В самом деле, Герзмава кажется настоящим перевоплощением древнегреческой царевны – как в плане темперамента, так и внешности. Но сейчас, когда всемирно известная певица все чаще занята в других проектах, а главную роль в основном исполняет Наталья Мурадымова, логичным будет задать вопрос: насколько убедительна «Медея» без Медеи?

Александр Титель и художник-постановщик Владимир Арефьев придумали такое сценическое пространство, которое кажется заполненным огромными бетонными конструкциями-тетраподами, но в то же время – воздушным и свободным, ведь задник сцены пуст и лишь освещается глубоким синим цветом. В этих условиях абсолютно органично существует хор, который комментирует основные события, как и положено в греческой трагедии, – традиционно великолепный. Так же безукоризненно звучит и оркестр под управлением Тимура Зангиева – по-классицистски стройно, но по-романтически страстно и драматично, что в условиях музыки Керубини, чье творчество находится на стыке стилей, как нельзя уместно.

«Медея» Л.Керубини. Главка – Дарья Терехова. ©Олег Черноус

Второстепенные герои, коими можно назвать всех, кто окружает Медею, выглядели замечательно и звучали мастерски. Ясон Николая Ерохина – легкомысленный герой-любовник, несколько напоминающий образы других персонажей из репертуара певца (Пинкертон в «Мадам Баттерфляй», Андрей Хованский в «Хованщине»), но вполне уместный. Насыщенный и очень яркий тембр тенора прекрасно сочетался как с Медеей, так и с Главкой в исполнении Дарьи Тереховой. Чистое и легкое сопрано певицы звучало выгодно и стильно как в сопровождении джаз-бэнда в пасторальной интродукции, так и с оркестром в самых драматичных моментах.

Бас Роман Улыбин стал отличным Креонтом – строгим, весомым и по-хорошему статичным, олицетворяя собой вечный порядок древнегреческой власти. Своеобразным антиподом ему оказалась Нерис – служанка Медеи, достаточно неоднозначная фигура, которая пытается направить свою хозяйку на путь добра, но в то же время невольно помогает ей в злодеяниях. Наталья Владимирская в этой роли своим глубоким меццо-сопрано замечательно оттенила главную героиню.

«Медея» Л.Керубини. Медея – Наталья Мурадымова. ©Олег Черноус

Наконец, Медея Натальи Мурадымовой оставляет больше вопросов, чем ответов. Первое появление героини на сцене вызвало откровенное недоумение – певица была несколько не в голосе, и реплики прозвучали резко и даже истерично. Уже ко второму действию вокал стал более ровным, а сложность партии порой и вовсе не замечалась – но актерское мастерство, увы, осталось на прежнем уровне. В исполнении Мурадымовой пропадает неоднозначность и многоплановость героини – великолепная царевна Колхиды больше напоминает угрюмую преступницу. Только в третьем действии, в самой развязке, певице удается превзойти саму себя и возвыситься над созданным образом – и именно этот момент оказывается лучшим во всей постановке; но, к сожалению, предыдущие три часа оперы не дотягивают до финального уровня драматизма.

«Медея» в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко – спектакль, в котором есть все, что необходимо для удачной постановки: замечательные оркестр и хор, солисты-мастера, мощная сценография. Но без харизматичной главной героини опера лишается сверхзадачи, ведь только сложная, обаятельная, но в то же время жестокая Медея может заставить зрителя одновременно сопереживать ей и порицать ее. А для создания такого образа нужна совершенно особая энергия, которая сможет заставить публику полюбить даже самую безжалостную героиню.

 

фото с сайта stanmus.ru

Все права защищены. Копирование запрещено.