Творчество композитора всегда обладает единым стилем – к каким бы областям музыки он ни обращался, они воплощают в себе общие закономерности авторского музыкального языка, но в то же время они влияют друг на друга. Весьма интересный пример – взаимовлияние вокального и инструментального начал в творчестве Габриеля Форе. Вокальное начало – та «тайная дверь мелодии», через которую композитор, по словам Мориса Равеля, вошел в музыку – пронизывает все его творения, включая инструментальные. В свою очередь, инструментальные жанры иногда оказывали влияние на произведения вокальные. Именно так произошло в вокальном цикле «Миражи», о котором мы расскажем.
Форе написал «Миражи» вскоре после завершения Первой мировой войны – в 1919 г., избрав для него четыре стихотворения баронессы де Бримон. Не для одного Форе эта эпоха стала временем прощания с иллюзиями – но композитор, к тому же, был уже далеко не молод. Видение опустошенного мира, из которого ушли все надежды, все, что когда-то пробуждало живые чувства, становится содержанием цикла. Взору поэта предстает лишь печальный ночной сад и умолкнувший фонтан, в холодной воде которого отражаются «глаза цвета ночи», черный лебедь, «плывущий к берегам тоски среди бездонных волн»… Какая мелодия могла бы воплотить подобные образы, а главное – передать состояние человека, чья душа скована холодом и не стремится более ни к надеждам, ни к желаниям? Кантилена, насыщенная живым чувством, здесь определенно не подходила – и на смену протяженным мелодиям приходят краткие, иной раз контрастирующие друг другу фразы, четко следующие за ритмом поэтического текста. Можно сказать, что пение как таковое исчезает – вокальная партия становится по природе своей «инструментальной». Что же касается собственно инструментального начала – фортепианной партии, то она становится предельно скупой и прозрачной, что еще сильнее подчеркивает «застывшее» душевное состояние. Связь с инструментальной музыкой проявляется и в построении вокального цикла: соотношение темпов четырех номеров напоминает последовательность частей сонаты или струнного квартета.
Наряду с чувством душевной опустошенности в «Миражах» появляется другой примечательный мотив – самоирония. Последний номер цикла – «Танцовщица» – звучит как пародия на вокальную миниатюру «Лунный свет», некогда созданную Форе. Горькая ироничность усугубляется несоответствием текста («Танцуй, танцуй под песню моей свирели») и музыки (вместо танцевальности возникает ритм траурного марша). Вокальный цикл «Миражи» стал для композитора горьким прощанием с романтическими иллюзиями былых времен.
Все права защищены. Копирование запрещено
Пока нет комментариев