В этом году высшая театральная премия России “Золотая маска” отмечает юбилей: свое 25-летие. Празднество стало гимном отечественной культуре: отмечены крупнейшие наши театральные деятели — “За выдающийся вклад в развитие театрального искусства”. Балетное искусство представляют два имени: Владимир Васильев и Габриэла Комлева. И совершенно справедливо: именно они по праву признаны лидерами своего поколения, именно их искусство до сих пор остается непревзойденным.

 

Габриэла… Так могли звать восхитительную россиниевскую примадонну или ослепительную Терпсихору эпохи романтизма. Но повезло нам – XX век одарил  событием экстраординарным: явлением сакральной музы танца, балерины потрясающей, ни с кем не сравнимой.  Комлева – артистка удивительная, уникальная, по праву признана универсальной. Она осталась в памяти  вечной неразгаданной тайной.  Самые восторженные эпитеты не передадут полного впечатления от ее искусства. Можно лишь восхищаться тем, как в одной актрисе уживаются способности стать то бесплотным видением, то колоритной дерзкой горянкой и даже простой русской бабой. Своеобразие ее таланта позволяет, постоянно преображаясь от образа к образу, тем не менее, оставаться самой собой: балерина лишь переходит от одной заранее отлитой хореографической формы к другой, каждый раз попадая “в десятку”. Незабываемо! Непостижимо!

Комлева непревзойденный мастер миниатюры: достаточно вспомнить ее легендарную «Качучу» или «Романс» в постановке Дмитрия Брянцева. Ни повторить это, ни приблизиться к ее созданиям так никто и не смог.

Г. Комлева и Е. Нефф. «Романс». Муз. Г. Свиридова, хор. Д. Брянцева

«Качуча» – медальон Фанни Эльслер, портрет уникальный: тут тонко проработаны изящно прочерченные линии, они дополнены изысканными  и чувственными  деталями. Уважительный привет предшественнице от конгениальной исполнительницы через столетие. Глаза невинные, лукавые, чарующие небесной синевой, они метали точно в цель свои пронзающие стрелы,  завладевая душами зрителей навсегда.

Изяществом оправы завораживает и портрет Люсиль Гран в “Pas de quatre” – тут словно ожила старинная гравюра Шалона. Совсем другие краски, утратившие осязаемую материальность – они переносят в пленительный мир духов и видений. Там эмоциональная жизнь тоже вибрирует, существует явственно, но подернута флером таинственности и обещаний. Неслышно завоевывают пространство фронтально расчерченные шаги: неземная поступь, не всколыхнувшая и травинки. Призывно меняются игривые epaulments, которым могли бы позавидовать Тальони и Гризи. Вариация Гран завершается цепью entreshat-quatre. Такая заноска сродни трепетанью крылышек бабочки. И вот балерина, продолжая волшебные всплески, начинает играть юбкой из тончайшего газа. Она плещет этим невесомым облачным вихрем, словно охвачена экстазом. Еще миг – и вскинутые над головой кисти провожают почти явственно, до мурашек у вас, исторгнутый из мотылька дух. Осталась лишь оболочка, приникшая к земле. А у зрителя, о, боже мой! впечатление блаженной опустошенности, очищения в древнегреческом понимании слова, состояние перехода в эдем. Вот она магия большого искусства! Пропало все: прозрачный, напоенный воздухом бело-голубой зал Мариинского театра, люди рядом. Сделавшись ватными, руки не слушают команды мозга: нет сил аплодировать, ибо ты уже сам не человек материального мира — ты в астрале.

Китри, пленительная вакханка, дитя испанской площади в “Дон Кихоте”, или Эсмеральда, горестная плясунья эспланады Notre Dame de Paris, – любая реальность у Комлевой может мистически перенестись в заоблачные сферы бесплотных духов, где безмятежно обитают фантастические сильфиды и обольстительные гурии. Из ликующей Испании – в населенные призраками и видениями сумрачные леса Шотландии. Ее Сильфида не просто украшена жемчужным ожерельем – она соткана из жемчуга мечты. Здесь балерина – живописец царства невиданного, ирреального и невидимого внутреннего мира. Провидец таинственных сил природы и духа.

Дымку сновидений решительно рассеяла героиня «Романса». Навсегда лишенная тихого семейного благополучия, она из-за утраты любимого, низвергнута в пропасть человеческих страданий. Однако и здесь, в совершенно другой художественной реальности все та же безупречность стиля, его кристальная ясность, теперь уже сжатая до пронзительности трагедийного звучания,  до беззвучного вопля безутешной тоски. После Комлевой  исполнительницам осталось только срисовывать эти незабываемые портреты, отыскивая там доступные им импрессионистские краски. Наверное, гадать о природе таланта занятие неблагодарное. Но ясным становится, что в миросозерцании Комлевой совмещены понимание явлений вневременных, вера в абсолютность вечных ценностей – и острое чувство современности, помноженные на живое воображение. Но и этот ряд не исчерпал природу удивительного дара той, кто познал самые сокровенные тайны ремесла, творческие сомнения и муки, благоговейный трепет перед воплощением совершенных художественных форм.

Асият. «Горянка». Муз. М. Кажлаева, хор. О. Виноградова

«Жар-птица» муз. И. Стравинского, хор. Б. Эйфмана

Прежде всего, именно профессионализм у Комлевой всегда главенствовал, составлял ее силу, именно упорству и добросовестности, а отнюдь не только милостям природы обязана актриса своим величием. Для нее язык танца понятен, естественен, самодостаточен. Каждой клеточкой своего существа балерина ощущает то, что балет, как и музыка, призван описать самое сложное, глубоко спрятанное в душе человека. То, что словами передать, увы, невозможно.

Но понять – это еще не выразить пластически мысль. Комлева же обладает поразительной способностью «рисовать» движением музыку. Ее танец всегда передавал не просто контуры созданного балетмейстером, но, главное, чувства, которые хореографом были там воплощены. Эта чудесная способность передать авторскую эмоцию залу в полной мере принадлежала танцу Комлевой – в той же степени, сколь и самой музыке, которой балерина всегда жила. Танец Комлевой – из особого поэтического ряда, и вместе с тем особая философия, порожденная уникальным артистическим и душевным складом. Так или иначе, но танец Комлевой всегда звучал особенно: то таинственно, то мечтательно, то предельно трагедийно. Ей чужда холодная академическая виртуозность. В эротических переживаниях своих героинь находила Комлева ключи к разгадке их характеров и поступков.

Г. Комлева-Китри, М. Барышников-Базиль. «Дон Кихот»

Но для создания колоритных портретов балерине необходимо было слиться с душой музыки, чтобы вселить душу в свои сценические образы. Они полны личных переживаний, исповедальности и вознесены к великолепным вершинам творчества. Гармония во все эпохи такая же редкость, как и само великое искусство. Гармоническое сочетание грации и изящества французской школы с глубиной переживаний немецкого романтизма и русской духовностью – вот что отличало комлевские сценические создания. Комлева природой  наделена особой, почти болезненной восприимчивостью. Она способна постигать возвышенное и делать его близким другим. Вот что подтвердило подлинность ее призвания балерины.

Какими незабываемыми спектаклями обязаны ей зрители! Как много раз покоряла Комлева зал, солнечно сверкая парадными красками Петипа, серебристо мерцая в мистическом, трансцедентальном (слово, бывшее в большом ходу у немецких философов) пространстве Бурнонвиля, радужно переливаясь в творениях Александра Горского, Михаила Фокина, Юрия Григоровича, Игоря Бельского, Вахтанга Чабукиани, Константина Сергеева, Ролана Пети, Бориса Эйфмана, Олега Виноградова…

Самой божественной властью на земле – властью творчества – она дарила благодарном залу чудо полного погружения в мир искусства, вызывала в душе каждого блаженство, ощущение катарсиса. Лишь незаурядной личности дано привести диссонансы нашего мира к стройному возвышенному звучанию. Комлева наделена этим таинственным качеством свыше: ведь она сама обладает волшебными крылами, воспаряет над обыденностью, и одаряет нас теми же качествами.

Никия. «Баядерка»

Никия. «Баядерка»

Судьба преподнесла мне сказочную личную встречу с Габриэлой Трофимовной. Если бы не это, я не удержался бы и адресовал ей трепетные строки, которыми когда-то Гейне обратился к Гете: «Прошу|…|  доставить мне счастье постоять несколько минут перед вами. Не хочу обременять вас своим присутствием, желаю только поцеловать вашу руку и затем уйти».

Мужество, твердость этических убеждений, нравственная стойкость отличают Комлеву-артистку. Жизнь в театре такого выдающегося таланта всегда чрезвычайно трудна: кто из соперниц устоит против соблазна ее ущемить. Она никогда не отказывалась ни от своей воли, ни от свободы оценок, никогда не поступалась своей верой в искусство, которое гениально вознесла к сияющим горным вершинам творчества.

С Рудольфом Нуреевым.

Мехменэ-Бану. «Легенда о любви»

Сценическая карьера Комлевой завершилась, но она по-своему продлилась в тех, кто соприкоснулся с нею на ниве балета. Тут и ученики, но не только. И нам остается глубоко чтить ее за то, что в наше смятенное время Комлева продолжает убеждать людей по обе стороны рампы почитать священнейшие художественные откровения и великие духовные ценности.

 

Фото из личного архива Г. Комлевой

 

 

Все права защищены. Копирование запрещено.