Сергей Сергеевич Прокофьев создал пять фортепианных концертов. Последний из них – Концерт для фортепиано с оркестром № 5 соль мажор – был создан в 1932 г., в пору пребывания композитора за границей. От предыдущего сочинения в этом жанре его отделяет год, но сам Прокофьев, рассуждая о Пятом концерте в своей автобиографической книге, предлагал «выделить в сторону» Концерт №4, который был написан для левой руки (по заказу Пауля Витгенштейна), и сопоставлял Четвертый концерт с Третьим, после создания которого прошло десятилетие. Творческие искания, заполнявшие эти годы, касались и интерпретации формы, и пианистических приемов (в частности, Прокофьев пришел к идее пассажей, проходящих через всю клавиатуру, в ходе которых одна рука «перегоняет» другую), и музыкального языка.

Рождение последнего прокофьевского фортепианного концерта во многом парадоксально. Композитор признавался, что ставил себе цель написать произведение «легкое и эффектное» – а в результате получилось сочинение, которое даже самому автору показалось «трудноватым» для исполнения, когда он принялся разучивать фортепианную партию (учитывая, что Прокофьев был великолепным пианистом, эпитет «трудноватая» в его устах звучит особенно красноречиво). В Концерте, ставшем выражением творческих поисков композитора, которыми было отмечено начало 1930-х гг., соединяются противоположные тенденции: монументальность с камерностью и сонатинностью, новый музыкаьный язык с архаичными пианистическими приемами, идущими от эпохи клавесина, суховатая механистичность с вдохновенными мелодиями. Необычной оказалась и структура Концерта: отказавшись от классического трехчастного цикла, Прокофьев создал Концерт в пяти частях – но это не делает произведение более продолжительным, чем другие фортепианные концерты Прокофьева (частей здесь больше, но каждая из них сама по себе невелика). Осознавая нетипичность своего сочинения, Сергей Сергеевич даже не хотел называть его Концертом, намереваясь дать иное заглавие – «Музыка для фортепиано с оркестром», но по совету Николая Яковлевича Мясковского, упрекнувшего его в «хиндемитчине», все-таки определил произведение как Концерт.

Часть первая – Allegro con brio – имеет рондо-сонатную форму. Ее тематизм вырастает из вступительной фразы – энергичной и размашистой, и эта энергия – с оттенком дерзости – присуща обеим темам экспозиции, которой противопоставляется лирический эпизод. В первой части безраздельно главенствует фортепианная партия, насыщенная виртуозными приемами и острыми ритмическими фигурами.

Часть вторая – Moderato ben accentuato – контрастирует первой, но не как лирический центр, а как гротескная сценка. Четкость ритма в оркестре противопоставляется причудливой линии фортепианной партии. В одном из эпизодов рондообразной формы, отмеченном танцевальностью, весьма интересно обыгрывается сопоставление фортепианных регистров.

Часть третья – Toccata. Allegro con fuoco – перекликается с первой, будучи, по сути дела, ее видоизмененным воспроизведением, однако движение в этой токкате кажется более стремительным, а фактура фортепианной партии, насыщенной скачками и двойными нотами, представляется более изощренной. Третья часть поистине «проносится» на одном дыхании.

Лирическая стихия царит в четвертой части – Larghetto. Это единственная из частей Пятого концерта, в которой в полной мере проявилась связь с русской музыкальной традицией – русскими интонациями насыщена широкая, свободно льющаяся мелодия. В этой светлой и спокойной теме есть нечто от колыбельной – не случайно здесь присутствуют такие указания, как «очень тихо», «приглушенно», «нежно».

Часть пятая – Vivo – имеет сонатную форму. Она насыщена тематическими контрастами, но жизнеутверждающий характер, присущий произведению в целом, сохраняется и здесь. Танцевальный ритм в коде напоминает о картине народного праздника.

Фортепианный концерт № 5 соль мажор впервые прозвучал в октябре 1932 г. в Берлине. Солировал сам композитор, дирижировал Вильгельм Фуртвенглер. Дирижер отмечал особую сложность партитуры – и ему, и Прокофьеву пришлось приложить максимум усилий, и они выступили достойно, однако большого успеха Концерт не имел. Побывавший на его мировой премьере немецкий пианист и музыковед Эберхард Реблинг признавался, что, хотя его и восхищала виртуозность, он был разочарован, не почувствовав в Пятом концерте «стихийной жизненности» и «захватывающей мощи», которыми был отмечен Третий. Разочарование испытала и московская публика, когда Прокофьев исполнил Пятый концерт с СССР в ноябре 1932 г. с оркестром Большого театра. Успех пришел к произведению позднее – когда в 1940 г. его блестяще исполнил Святослав Теофилович Рихтер.