Скандал вокруг постановки «Послеполуденного отдыха фавна» закрутился уже во время репетиций, проходивших в апреле 1912 года в Монте-Карло. Это был первый хореографический опыт 23-летнего Нижинского. И как часто случается, новизна не столько восхищала, сколько раздражала. Артистам не нравилось, что в балете неудобно танцевать (да и какие это танцы, когда нет ничего общего с привычными балетными па), и то, что молодой хореограф проявлял иезуитскую въедливость, заставляя танцевать с такой точностью, когда нельзя пошевелить пальцем руки или ноги против воли постановщика. Выводило из себя и фантастическое количество репетиций – девяносто на десятиминутный балет. Но артисты – не самое страшное, им никогда ничего не нравится, а хореографический поиск почти всегда воспринимается как надругательство над их свободой. А вот то, что «Фавна» не принял глава Русского балета, покровитель Нижинского Сергей Дягилев – это стало драмой.

Вацлав Нижинский — Фавн. 1912. Фото барон Адольф де Мейер

«Однажды Ваца пришел в гостиницу, где жили мы с мамой, очень усталый и расстроенный, – вспоминает Бронислава Нижинская. – Как ты думаешь, публика поймет «Фавна»?

– В Париже поймут, Ваца, можешь быть уверен. Что касается наших танцовщиков, для их восприятия он действительно труден… Они так мало видели, им так много надо узнать об Искусстве. Твоя работа слишком нова для них, они еще во власти старой балетной школы, которая неотделима от их сценической жизни, им необходимо отрешиться от этого старого балета, чтобы понять твою постановку… – И тут Нижинский взрывается:

– Я могу допустить, что артисты не готовы принять мои работы… Но Сергей Павлович! Подумай только, он посмел сегодня сказать мне, что я должен переделать балет… Даже если балет плох… это моя работа, и я не стану ее переделывать… пока я ставил «Фавна», Дягилеву все нравилось. И отдельные детали, и вся композиция в целом. А теперь, когда балет закончен и остается всего несколько дней до отъезда в Париж и до премьеры, Сергей Павлович говорит, что надо все менять… Все – с начала и до конца!.. Я все брошу и уйду из Русского балета. Завтра же уйду. Но ничего не изменю в своей постановке».

Интересно, как проявляется здесь характер Нижинского, и как не соответствует его поведение образу тихого, скромного, конфузливого юноши, предстающему в воспоминаниях знавших его.

После беседы с братом Бронислава, проводив его в отель, где он жил, встретилась по дороге домой с Дягилевым. Тут ей пришлось выслушать еще одно взволнованное признание.

– Броня, ты должна поговорить с Вацлавом. Я больше не могу так, – описывает встречу с Дягилевым Бронислава Нижинская. – Я распущу труппу. Я не могу стоять во главе труппы, где к моему голосу не прислушиваются, где я не могу принимать решений… Если бы вы видели, какой скандал учинил сегодня Вацлав в ресторане «Сиро» в присутствии Безобразова. Ведь он лишь дебютирует как хореограф. Он должен понимать, что может ошибиться. Вацлав еще мальчишка… и при этом он не хочет слушать ни слова критики. –

Вы видите не полный текст статьи. Оформите подписку, чтобы увидеть материал целиком.
Вы можете прочитать текст не оформляя подписку. Оплатите доступ к материалу на одни сутки.

Я уже подписчик. Войти