Романсовые вечера в Бетховенском зале, посвящённые одному автору или объединённые общей темой, традиционны для Молодёжной оперной программы Большого театра. Один из главных вдохновителей и создателей подобных концертов, профессор Высшей школы музыки в Берлине, Семён Борисович Скигин, всегда выступает и в роли ведущего, попутно делясь с публикой не только энциклопедическими сведениями из биографий классиков, но и живыми фактами мемуаров, личными размышлениями.
Роберт Шуман и Иоганнес Брамс. Современники, при всей разности манер и воззрений – столпы романтизма, гордость Германии. Но есть нечто большее, что объединяет эти два имени: оставшаяся в истории огромная, настоящая Любовь к одной женщине – Кларе Вик.
Успешная концертирующая пианистка (чуть ли не единственная в то время!), причём с детства и до почтенной старости, терпеливая жена гения Шумана, мать-героиня, родившая восемь детей… Приход в дом к Шуманам юного Иоганнеса стал началом его славы, а фрау Клара Шуман – музой холостяка Брамса, одной и на всю жизнь. Надо отдать должное деликатности профессора Скигина, оставившего за скобками и сожжённую переписку Клары и Брамса, и «эдипов комплекс» последнего, идущий из детства (мать Иоганнеса была старше его отца на 17 лет).
Любовный треугольник из серии «жизнь замечательных людей» интересно изучать и рассматривать с разных сторон на расстоянии в полтора столетия. Но только до того момента, как начинает звучать музыка, простые и глубокие Lieder, исполненные свежими голосами певцов, чей возраст и состояние души можно сравнить с буйным весенним цветением.
Сразу упомяну с благодарностью Романа Матвеева. Блестящий германист, переводчик-синхронист, не приглашённый коуч, а постоянный педагог немецкого языка в Молодёжной оперной программе. Его кропотливая работа заметна в произношении певцов. У одних оно ближе к недостижимому для русских Hochdeutsch, у других – заметно дальше. Но смысл каждого пропетого слова, ощущение правильной фонетики чувствуется у всех исполнителей.
Первая часть вечера была справедливо посвящена старшему автору – Роберту Шуману. Несколько песен из его, пожалуй, самого известного вокального цикла «Любовь поэта» на стихи Генриха Гейне открывали и закрывали отделение. В образе поэта чаще всего предстают тенора.
Богдан Волков, исполнивший «В сиянье тёплых майских дней» и «Из слёз моих выросло много», а также «Как цветок ты прекрасна» из цикла «Мирты» того же Гейне, прежде всего Музыкант. При каждом появлении в концерте этого молодого, теперь уже штатного солиста Большого театра, понимаешь: Богдан мыслит шире привычной вокальной интерпретации. При всём уважении к его оперным партиям, я считаю, он мог бы стать редким по разносторонности камерным певцом. Привлекает ласкающий слух тембр в сочетании с тонким чувством формы и стиля даже в миниатюрах.
Единственный романс «Гирляндой из мирт» исполнил более спинтовый тенор, Павел Валужин.
И завершал отделение удивительный – по сочетанию почти баритональной окраски с инструментальностью в звуке – тенор Сергей Радченко. «Над Рейна светлым простором» услышалось как вступление-разминка перед хитовым «Я не сержусь». И как справедливо предупредил Семён Борисович Скигин, «неправда, герой ещё как сердится!» Ярким, крупным оперным звуком «сердился» Сергей, убедительно вокально и эмоционально. А вот финальные «Вы злые, злые песни» ещё ждут доработки, впевания. Горечи и обречённости немного не хватало.
Басу Александру Рославцу лучше всего удаются сюжетные произведения, где можно раскрыть характер персонажа. На этот раз «Два гренадера», также на стихи Гейне (некогда «конёк» Ф. И. Шаляпина), запомнились осмысленностью интонаций, проживанием как заново рассказа наполеоновских ветеранов о русском походе.
Баритону Александру Кирееву вначале очень верилось, но далее он чуть переиграл в пьяненького в репризе песни «Когда один» на стихи Гёте. Забегая вперёд, отмечу, что «Серенада» Брамса на стихи Куглера у Киреева прозвучала отменно, с выверенными нюансами и гибкой фразировкой.
Дамы, исполнявшие романсы Шумана, были в меньшинстве, но обе хороши! Звонко-тёплое сопрано Русланы Коваль прихотливо вилось в «Песне Зулейки» из цикла «Мирты» и очаровало в «Лунной ночи» из «Круга песен» на стихи Эйхендорфа. И опять не удержусь сразу отметить и второй выход Русланы. «Колыбельная» Брамса на стихи Шерера – мотив, знакомый до неприличия, растиражированный вплоть до малышовых каруселек над кроватками. Она спела её, как ласковая фея, словно очистив от всего бытового, с проникновенным уходом в суперпианиссимо.
Екатерина Морозова, чей горячий страстный голос и вся стать обещают в дальнейшем героинь Верди и Пуччини, на сей раз удивила элегантной сдержанностью в, казалось бы, наотмашь бьющем «Посвящении» Шумана на стихи Гейне. Тоже популярнейшая тема, известная в различных инструментальных вариантах. Возможно, Екатерина приберегала краски для своего Брамса, завершавшего весь концерт. «Верное сердце» на стихи Рейника и особенно «Как сирень, расцветает любовь моя» на стихи Ф. Шумана порадовали зрелостью подачи материала.
Вот теперь окончательно переходим к Брамсу. В детстве любимый педагог музлитературы поразила: «У него вся фактура из крови и мяса». Я поняла это значительно позже, в пору познавания и увлечения Скрипичным концертом, симфониями. Говорить о «крови и мясе» в Lieder, наверное, слишком… Но определённая голосовая и фортепианная плотность, по сравнению с Шуманом или, тем паче, Шубертом, в миниатюрах Брамса чувствуется.
Отлично донесла философскую лирику Брамса меццо-сопрано Василиса Бержанская. «Майская ночь» на стихи Хельти и «Глубже всё моя дремота» на стихи Линга открыли второе отделение. Второй выход Василисы был совместно с Александром Киреевым. «Напрасную серенаду» – нижнерейнский фольклор «уговоры девушки парнем» – они превратили в милый шуточный дуэт.
Металл, присущий тембру баритона Константина Сучкова, как нельзя более ложился на немецкий текст. Истово прозвучал у него романс «На кладбище» на стихи Лилиенкрона, мастерски сделана кульминация в «О вечной любви» на стихи Венцига.
Оба наших могучих низких баса, Годердзи Джанелидзе («Одиночество в полях» на стихи Аллмерса) и
Даниил Чесноков («Тоска по родине» на стихи Грота), в этот раз просто красиво пели, но как-то вообще, отстранёно.
За роялем сменяли друг друга трое: сам профессор Скигин, Валерия Прокофьева и Сергей Константинов. Впервые я столкнулась с настолько схожим, стилистически единым туше, что смену пианиста между романсами обнаруживаешь не сразу и только визуально.
Выбрать «правильное время» для той или иной концертной программы – особая интуиция. Вечер «Шуман – Брамс» 26 мая начался со слов «В сиянье тёплых майских дней» и закончился «Как сирень, расцветает любовь моя». Москва в эти дни как раз пропитана ароматом цветущей сирени, а на улице после концерта не нужна верхняя одежда и светло даже в десять вечера. Напоследок разве что процитировать из «Персидской песни» Рубинштейна: «Ах, если б навеки так было!»
Пока нет комментариев