ГубайдуллинаС ХХ столетия человечеству стало тесно на Земле – его увлекли просторы космоса. «Космическая тема» не раз вдохновляла и продолжает вдохновлять и художников, и писателей, и композиторов – ведь человеческий дух проникает туда, где не может существовать человеческое тело, он может поистине купаться в сиянии звезд, входить в их танец, длящийся миллиарды лет, не сгорая в их ослепительном свете. Мы расскажем об одном из музыкальных произведений, воплотивших человеческий взгляд на внечеловеческую красоту Вселенной – «Мираж: Танцующее солнце» Софии Асгатовны Губайдулиной.

Сочинение это необычно не только по своему образному содержанию, но и по исполнительскому составу – оно предназначается для октета виолончелей. Непосредственным поводом к его созданию послужил заказ от ансамбля такого состава из Бове. Можно сказать, что в этом французском городе виолончель в почете – здесь регулярно проводится фестиваль «Встречи виолончелистов в Бове», а для октета виолончелистов, существующего в Бове, считали за честь писать музыку многие композиторы современности. Создание музыки для однородного ансамбля – сама по себе задача непростая, но достаточно интересная, чтобы увлечь композитора, особенно если он склонен к поиску новых путей: на первый взгляд тембровые и фактурные возможности могут показаться ограниченными – но из тех инструментов, которые композитор «получает в свое распоряжение», приходится «извлекать» все, что они способны дать, пристально исследуя их возможности, и тогда перед композитором открывается истинная звуковая «сокровищница». Подобные поиски увлекали Софию Асгатовну всегда – в любом ее произведении мы встречаем множество необычайных тембровых эффектов.

По словам Губайдулиной, в этом произведении представлен образ Солнца – стремительно вращающегося «вокруг собственного неподвижного центра, разбрасывая при этом в разные стороны стрелы-вспышки». Какими же музыкальными средствами воплощает композитор эту картину космического масштаба? Одна из «ведущих ролей» принадлежит натуральным флажолетам с их «фантастическим» звучанием – холодноватым, но таким совершенным, поистине неземным. Они возникают уже в начале произведения наряду с другими приемами – глиссандированием, бросками смычка, пиццикато – но с этими особыми звучностями сочетается «пение», столь естественное для виолончели. «Человеческий голос» заявляет о себе еще яснее в последующей мелодии, широкие ходы которой охватывают огромный диапазон – возникает ощущение бескрайнего пространства (и только «скрежещущие» звуки, вторгающиеся в звучание «поющей» мелодии, напоминают о внечеловеческой природе разворачивающейся перед нами музыкальной картины). Появляются хоральные аккорды с их страстным звучанием диссонирующих звукосочетаний. Дальнейшее музыкальное развитие охватывает весь звуковысотный и тембровый диапазон виолончелей. Собственно танец – одновременно величественный и стремительный – возникает в последнем разделе произведения, в сочетании размеренной мелодии в низком регистре у одних виолончелей и неистового «мелькания» флажолетов у других. Мелодия постепенно поднимается, «возносясь» все выше в своей неземной экстатичности – и наконец в высоком регистре, особенно напряженно звучащем у этого инструмента, на упорно повторяющейся интонации малой секунды возникает ритм, напоминающий тарантеллу – чтобы вскоре «раствориться» в истаивающих звучностях – исчезает грандиозное видение танцующего Солнца, на миг представшее человеческому взору.

Все права защищены. Копирование запрещено