Первый Международный конкурс молодых пианистов Grand Piano Competition (GPC) состоялся с 30 апреля по 5 мая 2016 года в Москве. Инициатором, да и вообще локомотивом всего проекта стал один из самых известных российских пианистов харизматичный Денис Мацуев. Он задумал провести в Москве конкурс молодых пианистов, значительно отличающийся от ему подобных. Этих отличий два. Первое: в конкурсе нет выбывающих от тура к туру – это значит, все пятнадцать участников играют в обоих турах. Второе отличие в том, что его лауреаты не делятся по полученным местам – на лауреатов первой, второй и прочих премий, а есть просто пять лауреатов и десять дипломантов. Лично Д. Мацуевым присуждается ещё Гран-при – гибридный рояль Yamaha AvantGrand.
Эти 15 конкурсантов определяются по предварительным просмотрам видеозаписей, приложенных к заявкам на участие в конкурсе. Принимать участие в GPC могли пианисты в возрасте до 16 лет.
Призовой фонд GPC по регламенту составлял $ 40 000. Лауреаты получают по $5000, их педагоги – по $1000, дипломанты – $1000.
Гран-при конкурса – гибридный рояль Yamaha серии AvantGrand – оснащён специально разработанной механикой, имитирующей механику акустического рояля.
Председателем попечительского совета конкурса, сопредседателем оргкомитета (вместе с вице-премьером правительства России Ольгой Голодец) и художественным руководителем конкурса стал Денис Мацуев.
В жюри GPC согласились войти: Арье Варди (Израиль) – профессор Ганноверской высшей школы музыки и Академии музыки Тель-Авивского университета (слушал только второй тур); Сергей Доренский (Россия) – профессор Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского; Барри Дуглас (Ирландия) – художественный руководитель оркестра «Ирландская камерата» и Клэндбойского фестиваля в Северной Ирландии (не приехал); Ванесса Латарш (Великобритания) – профессор, декан фортепианного факультета Королевского колледжа музыки в Лондоне; Валерий Пясецкий (Россия) – профессор Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского и и. о. директора Центральной музыкальной школы при консерватории; Хёнджун Чан (Республика Корея) – профессор Сеульского национального университета; Мартин Энгстрём (Швеция) – основатель и руководитель Международного фестиваля и Академии в Вербье (Швейцария).
В конкурсе не имели права участвовать ученики членов жюри. В этом вопросе тоже не всё так просто. А что делать с учениками учеников, так называемыми «музыкальными внуками»? Субъективный фактор и тут может быть очень силён. Не целесообразнее ли, чтобы педагог не голосовал за своего ученика? Здесь есть ещё над чем подумать.
На участие в GPC было подано 107 заявок из 18 стран: Австралии, Азербайджана, Армении, Великобритании, Вьетнама, Грузии, Казахстана, Канады, Китая, Палестины, Республики Беларусь, России, Сербии, Украины, Франции, Швеции, Южной Кореи и Японии. Возраст претендентов был от 8 до 16 лет.
Жюри отобрало 15 человек для прослушивания с концертной эстрады (привожу в порядке жеребьёвки): Илья Папоян, Иван Бессонов (Россия), Шио Окуи (Япония), Елизавета Ключерёва (Россия), Владислав Хандогий (Беларусь), Илья Ломтатидзе (Грузия), Джордж Харлионо (Великобритания), Сандро Небиеридзе (Грузия), Чивон Чён (Корея), Барбаре Татарадзе (Грузия), Александр Малофеев, Варвара Кутузова, Ольга Иваненко (Россия), Тинхун Ляо (Китай), Глеб Романчукевич (Россия).
Конкурс проходил в два тура.
Первый тур – свободная сольная программа по выбору участника, в которую входят: одно или несколько сочинений, начиная с эпохи барокко до эпохи классицизма включительно; одно или несколько сочинений, начиная с эпохи романтизма до XXI века. Допускается исполнение собственных сочинений: произведение русского композитора XIX-XXI вв.
Второй тур – исполнение любого концерта с симфоническим оркестром по выбору участника. Возможно исполнение концерта целиком, либо только первой его части, либо второй и третьей частей. Во втором туре и в гала-концерте пианисты выступают в сопровождении Государственного академического оркестра России им. Светланова.
Кроме звания лауреатов и дипломантов, всех 15 участников ждали 32 специальных приза, среди которых: участие в фестивалях «Crescendo», «Annecy Classic» (г. Анси, Франция), Вербье (Швейцария), «Звёзды на Байкале» (г. Иркутск, Россия), а также приглашение в Летнюю творческую школу от Межрегионального благотворительного общественного фонда «Новые имена» (г. Суздаль, Россия). Партнёры конкурса – благотворительные и общественные фонды, оркестры – наградят музыкантов специальными премиями и стипендиями, а также пригласят лауреатов и дипломантов к участию в гастролях этих оркестров. Эти призы созрели в ходе конкурса как реакция на высокое качество исполнения.
Получив буклет конкурса и прочтя программы участников, я пребывал, честно говоря, в некотором шоке – настолько сложными были опубликованные в нём программы. В первом туре были заявлены «Мефисто-вальс» и фантазия «По прочтении Данте» Листа, Соната № 8 «Патетическая» Бетховена, «Исламей» Балакирева, соната Метнера и другие, на том же уровне музыкальной сложности. Во втором туре – встретился самый сложный концерт № 20 Моцарта, 3-й Бетховена, концерты Грига и Шумана, Первый Листа, Второй Шопена, Первый П. Чайковского, Третий Прокофьева, Второй концерт и «Рапсодия на тему Паганини» Рахманинова. И всё это должны были исполнять юные пианисты в возрасте от 11 до 16 лет! Я опасался, что все эти сложные произведения будут исполнены технично и чисто формально.
Должен признать, что и я, и те, кто мою точку зрения разделял, оказались неправы. В своём большинстве мы услышали отнюдь не детские исполнения. Если слушать их закрыв глаза, то мало кто определил бы, что играют дети. Надо было видеть лица членов жюри в антрактах – они были откровенно растеряны: как из большого числа интересных исполнений выбрать пять лауреатов?! Я тоже при составлении своего списка готов был включить в него как минимум семь человек – и то только потому, что число лауреатов ограничено. (А после первого тура готов был включить в него десять имён.)
В этой статье я буду оценивать выступления тех конкурсантов, которые заинтересовали меня. И напишу о выступлении только одного конкурсанта, которое мне не понравилось, потому что именно его недостатки носят принципиальный характер.
Жюри в первом туре было на двух членов меньше объявленного. Барри Дуглас так и не появился на конкурсе. А Арье Варди на жеребьёвке был, а потом появился только на втором туре. Как он мог решать, кому дать лауреатство, не слышав сольной программы конкурсантов, понять невозможно. Даже если предположить маловероятное, что он прослушал записи всех конкурсантов, – уже стало общим местом, что записи сильно отличаются от живого слушания в зале.
Первым, кто меня заинтересовал, стал Иван Бессонов, несмотря на то, что его выступление было весьма неровным. Мне очень понравились его Шесть прелюдий Скрябина из ор. 11. Они прозвучали красиво и тонко. А вот «Наваждение» № 4 С. Прокофьева прозвучало, как и должно было быть, страшненько. Не без интереса прослушал его собственное сочинение «Русская мелодия». В целом Бессонов показался очень тонким, трепетным музыкантом.
Одиннадцатилетняя японка Шио Окуи произвела колоссальное впечатление. О технике я даже не говорю: технически слабых (да и средних) на конкурсе не было. Поразило другое – насколько точно стилистически она исполняет разных авторов. Особо я отметил Первое скерцо Шопена. А в Третьей сонате Прокофьева Шио показала не детскую и даже не женскую, а жёсткую мужскую хватку.
Выступив третьей по счёту, японка подняла планку конкурса очень высоко: всех последующих участников пришлось сравнивать с ней. Хорошо, что жюри было избавлено от распределения мест, – идея Мацуева именно в этом случае оказалась мудрой и уместной. Конкурс получился по форме ближе к фестивалю.
Владислав Хандогий из Беларуси показал самый интересный «Мефисто-вальс» из трёх, прозвучавших на конкурсе. Передать инфернальный характер этой музыки Листа ему удалось вполне.
Первый из трёх участников из Грузии тринадцатилетний Илья Ломтатидзе порадовал слушателей блестящим исполнением Вариаций на тему из оперы «Кармен» Бизе-Горовица. А вот в Третьем скерцо Шопена он перебрал – и в динамике, и в темпе.
Поначалу пятнадцатилетний англичанин Джордж Харлионо заинтересовал меня своей программой, включавшей Хроматическую фантазию и фугу ре минор BWV 903 И. С. Баха, «Ундину» Равеля и сверхвиртуозного «Исламея» Балакирева.
Первое сочинение прозвучало совершенно не похожим на Баха. Пьеса оказалась сама по себе интересной, но не баховской. Зато равелевская «Ундина» была великолепна: вся текучая и изменчивая. А балакиревский «Исламей» и технически был исполнен безукоризненно, и пряный восточный колорит у пианиста получился.
Игравший следом пятнадцатилетний тбилисец Сандро Небиеридзе начал выступление с замечательного исполнения Сонаты № 1 собственного сочинения – интересного и по музыкальному материалу, восходящему к раннему Прокофьеву. (Если есть Соната № 1, то должна быть, по крайней мере, и № 2. Интересно было бы послушать.) По-своему, брутальнее, чем привычно, скорее, как ранний Бетховен, прозвучала у Сандро Соната № 6 ре мажор К. 284 Моцарта. А вот пропеть на рояле Вокализ Рахманинова ему, мне кажется, не удалось – видимо, лирика не совсем его стихия. Хотя «Колыбельная» из балета «Жар-птица» Стравинского звучала вполне лирично. А уж в «Поганом плясе Кащеева царства» и финале оттуда же Небиеридзе блистал в полной мере.
Интересно выступила двенадцатилетняя ученица Московской ЦМШ Варвара Кутузова. Органично был подобран её репертуар. Она ярко выраженная пианистка лирического плана. Прозрачно-наивно прозвучала соната соль мажор Hоb. XVI Гайдна. Романтично – «Вечером» из «Фантастических пьес» Шумана. Красиво и элегантно – очаровательная сонатина Андрея Эшпая. А в «Сновидениях» Шумана и в Прелюдии ля минор Рахманинова ор. 32 № 8 Варя показала и незаурядные технические данные.
Когда Кутузова играла Шумана, в зале и на эстраде вдруг погас свет. (Правда, осветители довольно быстро включили на балконах по прожектору и направили их на клавиатуру.) Юная пианистка, однако, ни на миг не запнулась, ни разу не ошиблась, а продолжила играть как ни в чём не бывало. Завидное хладнокровие и собранность для такого возраста!
Своей серьёзностью (а справедливее сказать, взрослостью) поразила двенадцатилетняя ученица московской районной Детской школы искусств им. В. Калинникова Ольга Иваненко. Она блестяще справилась с одной из самых трудных прелюдий и фуг ля минор из II тома «Хорошо темперированного клавира» Баха. Такая точность голосоведения в полифонии не всегда по силам и взрослым пианистам.
Выступавший последним пятнадцатилетний ученик Детской музыкальной школы при музыкальном колледже им. Шопена Глеб Романчукевич показался мне наиболее зрелым среди всех конкурсантов. Вся его программа была исполнена с большим вкусом, в хорошем смысле академично, без внешних эффектов. При этом, несмотря на позднее время и полупустой зал, он сумел заставить и уставших членов жюри, и публику слушать себя. Стилистически точно Глеб исполнил каждое сочинение. Графично у него прозвучала прелюдия и фуга до-диез минор из II тома ХТК Баха. Истинно драматично и энергично, но без перебора в динамике и темпах – Третье скерцо Шопена. Сдержанно благородно и красиво – «Элегическая песнь» Чайковского. Эмоциональной вершиной выступления Романчукевича и достойной точкой эмоционально насыщенного дня стало прекрасное исполнение Сонаты № 1 ля минор Метнера.
С моей точки зрения, наиболее интересными в первом туре были выступления Небиеридзе, Окуи, Харлионо, Бессонова и Романчукевича.
Продолжение следует.
Пока нет комментариев